Исторический очерк Керенского края/Глава 1

Исторический очерк Керенского края
автор Григорий Павлович Петерсон

Источник: Григорий Павлович Петерсон. Исторический очерк Керенского края. — Пенза: Губернская типография, 1882. — С. 3—9.

I.

Куда еще задолго до основанія города Керенска берега р. Вада, протекающаго по Керенскому уѣзду, и берега р. Мокши, въ которую р. Вадъ впадаетъ, уже заселялись русскими выходцами изъ областей Рязанской и Муромской. Болѣе чѣмъ за четверть вѣка до Батыева нашествія, а именно, подъ 1209-мъ годомъ, уже упоминается г. Кадомъ, неизвѣстно когда основанный, но, какъ мы это знаемъ, лежащій на р. Мокшѣ неподалеку отъ устья р. Вада ^[1]. Изъ Кадома поселенія должны были распространяться по Ваду и далѣе ^[2], и, очень можетъ быть, что русская колонизація нынѣшняго Керенскаго края совершилась бы давнымъ давно, если бы не была пріостановлена Батыевымъ нашествіемъ, которое въ 1237 году, какъ снѣгъ на голову, обрушилось на Рязанское княжество, а слѣдовательно и на сосѣднія съ нимъ земли нынѣшняго Керенскаго края ^[3]. По сверженіи монгольскаго ига колонизація края снова оживилась, потому что съ этого времени предѣлы Московскаго государства начинаютъ раздвигаться и на востокъ и на югъ. Въ правленіе Елены Глинской, около половины XVI вѣка, — въ мещерѣ строится Шатскъ (Шацкъ — 1522), и на р. Мокшѣ — Мокшанъ (1535), а отъ Алатыря и Темникова до Рыльска и Путивля уже существуетъ цѣлая линія укрѣпленныхъ городовъ, чтобы служить преградою вторженіямъ Кубанцевъ, Крымцевъ и другихъ хищныхъ кочевниковъ, время отъ времени нападавшихъ на юго-восточныя окраины государства, называвшіеся тогда „польской (т. е. полевой) украйной“.

Въ царствованіе Ивана IV Грознаго, послѣ покоренія имъ Казани, упомянутая сторожевая черта выдвигается еще далѣе къ югу и получаетъ правильное устройство. Проведенiе новой черты послужило причиной къ существованію г. Керенска и многихъ другихъ городовъ Пензенской губерніи.

Въ росписяхъ 1571 года, „по распросу“ боярина князя Воротынскаго, (главнаго начальника сторожевой линіи), въ разрядѣ 10-мъ, подъ заглавіемъ: „сторожи Мещерскія“ читаемъ: 4-я сторожа вверхъ Ваду, а сторожемъ на ней стояти изъ Кадома, да изъ Темникова шти (т.-е. 6 ти) человѣкамъ, изъ города по три человѣка; а беречи имъ и разъѣзжати чрезъ Вадовскую и Идовскую дорогу ^[4], до Ломовскихъ сторожей верстъ съ 60-тъ“.

Въ томъ же 1571 году въ октябрѣ месяцѣ передъ сторожами было велѣно: „поле жечи по Идовской дорогѣ, по Буртасу и по Воронѣ и по обѣ стороны Ченгара“ ^[5].

Однако, что же такое были эти сторожи, и какъ, вообще, была устроена порубежная черта?

Еще и теперь въ разныхъ мѣстахъ Керенскаго уѣзда, по правому берегу Вада можно видѣть остатки такъ называемыхъ городковъ ^[6], которые находятся на возвышенныхъ пунктахъ гористой стороны рѣки и имѣютъ видъ небольшихъ четыреугольныхъ площадокъ, окопанныхъ глубокими рвами. Точно также уцѣлѣли кое-гдѣ и остатки когда-то безконечнаго землянаго вала, ^[7] который то исчезаетъ въ лѣсныхъ чащахъ, то снова появляется на открытыхъ мѣстахъ. Все это слѣды порубежной черты, тянувшейся въ этой сторонѣ, отъ Шатска черезъ Керенскъ и Ломовъ до Пензы и далѣе.

Разбросанные по этой линіи сторожи или притоны, были ничто иное, какъ небольшія укрѣпленьица, ^[8] гдѣ между прочимъ устроивалась еще и деревянная вышка, на которой день и ночь стоялъ стражникъ, наблюдавшій за окрестностями; да и самые то сторожи судя по расположенію Керенскихъ городковъ вѣроятно располагались такимъ образомъ, чтобы изъ одной можно было видѣть другую. Вообще же располагались они въ передовой линіи городовъ и въ разныхъ направленіяхъ, дня на четыре или на пять пути отъ города, а другъ отъ друга — рѣдко на два, а большею частію на день, даже полдня или меньше, пути; вслѣдствіе чего вѣсти о приближеніи непріятеля передавались быстро въ города и распространялись по всей линіи, такъ называемыми, вѣстовщиками. Въ ночное время, для болѣе быстрой передачи вѣстей, на вышкѣ зажигался, припасенный на этотъ случай смоляной вѣникъ и такимъ образомъ на линіи въ разныхъ мѣстахъ вспыхивали огоньки, дававшіе знать населенію о приходѣ непріятельскихъ „ратныхъ и воровскихъ людей.“ Въ лѣсахъ гдѣ земляной валъ прерывался, пролагась „просѣка“ огражденная съ непріятельской стороны „заваломъ“ или „засѣкой“, т. е. полосой рубленнаго и поднятаго на пни лѣса сажень во 20 или болѣе ширины и соотвѣтствующей тому высоты. Въ нѣкоторомъ состояніи отъ завала съ русской стороны была сдѣлана дорожка или стежка, по которой должны были ѣздить служилые люди, посланные для обереганья завала. ^[9] Ближе къ рѣкѣ, гдѣ въ болотахъ нельзя было дѣлать рва и насыпать вала, были вбиты „забои“ или сваи, коихъ сплошной рядъ назывался частоколомъ или честикомъ ^[10].

О происхожденіи „городковъ“ въ мѣстномъ населеніи существуетъ даже преданіе, впрочемъ, весьма незамысловатое. По этому преданію, — жилъ, когда то, въ здѣшней сторонѣ разбойникъ Кудеяръ ^[11], обладавшій несмѣтными богатствами. Этотъ Кудеяръ и построилъ „городки“, а въ нихъ и около нихъ, зарылъ богатые клады. Клады лежатъ тамъ и понынѣ, то въ чугунныхъ котлахъ, прикованныхъ цѣпями къ корнямъ стараго дуба; то въ мѣдныхъ трубахъ, а то и въ деревянныхъ бочкахъ, окованныхъ желѣзными обручами. Въ темныя ночи, на тѣхъ мѣстахъ-гдѣ спрятаны клады, иногда горятъ огни, — какъ будто свѣчка теплится, — а попытки овладѣть зарытыми въ землѣ богатствами всегда кончаются неудачами, потому, что стережетъ клады нечистая сила.... Объ одной изъ такихъ попытокъ вотъ что записалъ въ памятной церковной книгѣ, священникъ с. Сергіевскаго-Поливанова ^[12]. Приводимъ эту запись достословно: „Тому назадъ лѣтъ за полтораста, кромѣ многократныхъ явленій на этомъ мѣстѣ (т. е. на „кладовой горѣ“) горящей свѣчи, было видѣніе нѣкоему человѣку. Сей человѣкъ, ходя по этой горѣ въ лѣтнее время, заснулъ отъ усталости и во снѣ узналъ о существовали здѣсь клада. Пробудившись онъ вдругъ увидѣлъ отверстіе земли, нѣсколько около него охранительныхъ солдатъ, а во внутренности нѣсколько огромныхъ бочекъ. Человѣкъ далъ знать объ этомъ въ Керенскъ; пріѣхали изъ Керенска слѣдователи (не судебные, конечно), и дорылись до разнаго металла.... но жители подкупили слѣдователей, чтобы тѣ несказывали о своемъ открытіи, а вышерѣченный человѣкъ былъ изобличенъ во лжи и засѣченъ до смерти“. Нѣсколько иначе о Кудеярѣ разсказываетъ преданіе въ Спасскомъ уѣздѣ. По этому преданію: было семь братьевъ Кудеяровъ и у каждаго изъ нихъ былъ свой городокъ, но всѣ они слушались своего старшаго брата. Кудеяры хоть и разбойники, но были люди добрые — бѣднымъ помогали даже, при случаѣ, потому что обладали несметными богатствами... ^[13] далѣе разсказывается объ извѣстныхъ намъ кладахъ и ихъ нахожденіи разными лицами, словомъ: ничего новаго и интереснаго.

Примечания

1. Отъ Темникова 40 верстъ пала съ лѣвой стороны въ Мокшу рѣка Вада: протоку рѣки Вады 150 верстъ. А выше Вады рѣки 10 верстъ, на Мокшѣ градъ Кадома (книга больш. чертежа).
2. Иловайскій: „Истор. Рязанск. княжества.“
3. У лѣтописцевъ земли нынѣшняго Керенскаго уѣзда назывались по имени издавна обитавшихъ здѣсь Мещеряковъ Мещерою; точно также какъ и сосѣднія съ Мещерою земли по рр Сурѣ и Мокшѣ назывались Мордвою, по имени Мордвы тамъ обитавшей. Затѣмъ въ IX вѣкѣ когда Мещерою и Мордвою овладѣли Буртасы, одно изъ воинственныхъ азіатскихъ племенъ жившее до того времени между рр. Ателомъ (Волга) и Геэхомъ (Яикъ-Уралъ), то съ этихъ поръ Мещерская и Мордовская страна стала называться по имени завоевателей землею Бертасъ или Буртасъ, пространство которой какъ въ длину, такъ и въ ширину, опредѣлялось тогда въ 15 или 20 дней пути (Якутъ и Эдризи). Въ землѣ Буртасъ было два города: Сванъ и Буртасъ имѣвшiе до 10.000 жителей и двѣ мечети, хотя эти города, по всей вѣроятности были ничто иное, какъ зимовья, потому что Буртасы по природѣ своей были кочевники. По свидѣтельству Массуди земля Буртасовъ была пространна, лѣсиста и вела торгъ съ дальнимъ востокомъ драгоцѣнными мѣхами, воскомъ и медомъ. Буртасскiе мѣха чернобурыхъ лисицъ, соболей, куницъ и бобровъ славились у Абаселдовъ и во всей Имперіи Халифовъ и кромѣ восточныхъ рынковъ часто вывозились въ страну „Ифренджовъ“ (т. е. Западно-Европейцевъ) Испанiю и Африку. Но кромѣ арабскихъ писателей о природныхъ богатствахъ Буртасскихъ провинцiй говорятъ также и Европейскiе путешественники, какъ напр. Рубруквисъ. Такимъ образомъ несомнѣнно, что въ старину Керенская и вообще Пензенская сторона была по преимуществу сторона лѣсная, щедро надѣленная всѣми лѣсными богатствами.

   Что же касается до племени Буртасовъ когда-то здѣсь господствовавшемъ, то племя это какъ будто исчезло съ лица земли, оставивъ слабый слѣдъ своего существованія лишъ въ названiи нѣсколькихъ селеній (сс. Салтыково-Буртасъ, Знаменское-Буртасъ и Малый Буртасъ), да еще ничтожной рѣчки Буртасъ, которая и до сихъ поръ существуетъ въ Керенскомъ уѣздѣ.

   При изслѣдованіи вопроса о Буртасахъ, необходимо произвести раскопку кургановъ или, такъ называемыхъ „Маръ“, которые находятся въ Керенскомъ и сосѣднихъ съ нимъ уѣздахъ.

4. Неизвѣстно гдѣ пролегала Вадовская дорога, чтоже касается до Идовской, то мы знаемъ, что недалеко отъ границъ Спасскаго уѣзда начинается р. Идовка, течетъ она по Шатскому уѣзду и впадаетъ въ Цну ниже р. Выши. Вѣроятно по рѣчкѣ назвалась и дорога, а пролегала она можетъ быть по западной части Керенскаго уѣзда между рр. Вышею и Вадомъ — по водораздѣлу. Селенія Кито, Польная Крутовка и Ртищево лежатъ, надо думать, на этой дорогѣ или близь нея.
5. Бѣляевъ: „О станичной и сторожевой службѣ въ польской украйне.“

   Ченгаръ, небольшая рѣчка, впадающая въ Вадъ подъ г. Керенскомъ.

6. Кромѣ городковъ существуютъ еще такъ назыв. „Городища“, которые отличаются отъ городковъ своймъ объемомъ и формой, какъ это можно видѣть по остаткамъ Городища близь селенія Ширангушъ Спасскаго уѣзда Тамбовск. губ. По Калайдовичу и Самоквасову (письма объ археологическ. изслѣдов. въ Рязанск. губ. и древніе города Россіи) городища расположены на высокихъ пунктахъ высокихъ побережій и защищены съ 2-хъ или 3-хъ сторонъ естественными оврагами; величина городищъ, наименьшая въ 200 шаговъ, наибольшая въ 1000 шаговъ, а форма круглая, полукруглая или треугольная. Входъ въ городище, по Хадаковскому, всегда съ восточной стороны, по Самоквасову, съ той стороны, которая примыкаетъ къ открытому, ровному полю. Ширингушское городище по описанію Дубасова (историческая записка о Тамбовскомъ краѣ) представляетъ высокую площадь въ формѣ неправильнаго круга, опоясанную въ два ряда рвами, въ настоящее время большею частію разрушенными. Длина его, примѣрно, сажень 80, а ширина сажень 60. Въ серединѣ городища находится глубокая воронкообразная яма, повидимому бывшій колодезь, а съ двухъ сторонъ его проходятъ два глубокихъ, аршинъ въ 25, оврага, которые сходятся на юго-западѣ подъ угломъ съ восточной же стороны прорытъ искусственный оврагъ. Что же касается до Керенскихъ „городковъ“, то такихъ извѣстно три: 1) около дер. Фелицатовки; 2) близь дер. Пеньковъ и 3) противъ дер. Свищевой, на „кладовой“ горѣ. Болѣе другихъ сохранился городокъ близь дер. Пеньковъ, онъ имѣетъ въ длину 23 шага, а въ ширину 17 шаговъ, форма его четырѳугольная, съ воротами къ востоку. Отъ этихъ воротъ внизъ, по косогору, замѣтны еще слѣды профиля прежде бывшей здѣсь дороги, а подъ горою, на краю болотистой долины, по которой течетъ маленькій ручей Падерка, крестьяне показываютъ два засоренныхъ родника, называющіеся сверчками. Изъ городка видъ во всѣ стороны и на далекое пространство.

   „Городища“ принадлежатъ къ древнѣйшимъ памятникамъ быта Славянъ и, по свидетельству Ходаковскаго, встрѣчаются на обширномъ пространствѣ отъ Камы до Эльбы и отъ Сѣверной двины до балканскихъ горъ и Адріатическаго моря. О городищахъ упоминается еще въ XII столѣтіи „влѣто 1179 пріидоша иноплеменницы къ Переяславлю а князи поидоша на Сулу и сташа близь городища Лукомля“. Городища служили для славянъ священными мѣстами куда они собирались для рѳлигіозныхъ обрядовъ и праздниковъ; здѣсь иногда хоронили умершихъ. (Матеріалы для географіи и статист. Россіи 1867 года.

7. Земляной валъ въ Керенскомъ уѣздѣ сохранился только въ немногихъ мѣстахъ: 1) около с. Большой-Луки, гдѣ отъ Казѣевской рощи онъ тянется по гребню горы къ д. Теневой; 2) Около Керенска слѣды вала видны близь слободы Красовки и позади новой Архангельской церкви; 3) наконецъ за с. Ягановкой, противъ с. Козлейки, валъ тянется на протяжении 2 верстъ и затѣмъ вдругъ обрывается.
8. По мнѣнію составителей „матеріал. для географ, и статист. Россіи“. городки существовали еще въ глубокой древности и имѣли значеніе городищъ; въ послѣдствіи же, находясь на границѣ были обращаемы въ укрѣпленія. Такое заключенiе составители матеріаловъ выводятъ изъ того, что еслибы городки имѣли значеніе крѣпостей, то къ чему они другъ къ другу такъ близки и сверхъ того, точно такіе же во всѣхъ отношеніяхъ находятся внѣ направленія линій и неимѣютъ никакого удобства военныхъ укрѣпленій“.
9. „...подлѣ Инсарской засѣки въ русскую сторону по чертѣ учинить стежку не велику, чтобы можно тою стежкою проѣхать одному человѣку въ одинъ конь; а ученить эту стежку отъ лѣснова завалу въ 25 саженяхъ или какъ пригожъ по своему разсмотрѣнію, чтобы въ той стежки лѣсной завалъ видѣть было и беречи токо на крѣпко, чтобъ о причьтѣхъ людей, которые въ проѣздъ учнуть посылатца никакiе люди тою стежкою неѣздили и никто про ту стежку невѣдалъ; да и сторожамъ и которыхъ людей въ проѣздъ учнуть посылать приказывать на крѣпко, чтобъ подлѣ за[сѣкъ] ѣздили лѣсомъ указною стежкою а вновь стежекъ въ засѣкѣ не накладывали [и лѣс]у засѣчнаго не портили“ (Наказъ Инсарскому воеводѣ 7193 года (1685).
10. Калачевъ „объ Инсарѣ“ Журн. Министр. Народн. Просвѣщ. 1855 года январь.
11. Карамзинъ въ своей Истор. Госуд. Росс. тт VII и IX упоминает о трехъ Кудеярахъ или Кудоярахъ: 1) Кудеярѣ Мурзѣ Крымскомъ; 2) Кудѳярѣ послѣ Астраханскомъ: „.....того лѣта (1533) въ августѣ пріидѣ на Москву изъ Астрахани отъ царя Абдылъ-Рахмана Кудояръ“..., и наконецъ 3) о бояринѣ Кудоярѣ Тишенковѣ или Ратишенковѣ причемъ этотъ послѣдній называется „разбойникомъ“; „...братъ нашъ (Девлетъ-Гирей) сослався съ нашими измѣнники, съ бояры, да пошелъ на нашу землю; а боярѣ наши еще на полѣ прислали съ вѣстью разбойника Кудеяра Ратишенкова“... такъ говорилъ Іоаннъ ІV гонцу Ханскому въ 1574 году. Спрашивается теперь котораго изъ трехъ кудеяровъ можно считать Кудеяромъ Керенского преданія? Ближе другихъ подходитъ послѣдній, т. е. Кудеяръ Ратишенковъ, тѣмъ болѣе, что и годъ подъ которымъ онъ упоминается въ лѣтописи, 1574, соотвѣтствуетъ существованію въ здѣшнихъ мѣстахъ сторожевой линіи.
12. Разсказъ этотъ записанъ однимъ изъ священниковъ временъ Епископа Варлаама, потому что книга были заведены по приказу этого Архипастыря, имѣвшаго въ виду такимъ путемъ собрать всевозможныя (историческія, этнографическія, топографическія, экономическія и т. п.) свѣдѣнія о каждомъ приходѣ Пензенской Епархіи и если-бы мысль преосвященнаго осуществилась, то можетъ быть, Пензенское духовенство обладало бы теперь богатымъ и весьма разнообразным матеріаломъ, для всесторонняго изученія нашей губерніи.
13. Дубасовъ: „Историческая записка о Тамбовскомъ краѣ“.