3) Сельское население.
Холопы
Институт рабства был знаком Руси в киевский период истории: литовско-русское право его хорошо знает под именем „паробков“, холопов. Его хозяйственное значение было двояко: часть челяди употреблялась в качестве дворовых слуг, получая содержание от собственника; другая часть жила за двором, на небольших земельных участках, „приробках", и имела свою собственную движимость—бонду. Юридически между этими двумя разрядами нет никакой разницы: вся невольная челядь лишена какой бы то ни было гражданской правоспособности. Невольниками становились: дети рабов, пленники, неволю влек брак свободной стороны с несвободной: кроме того, смертную казнь можно было заменить рабством, неоплатный долг также вел к невольничеству. Статут 1578 года уже не знает невольничества, приравняв невольников к отчичам. Трудно определить количество невольников вообще в частных имениях, но в господарских имениях в половине XVI века общее число их незначительно, благодаря изменившимся условиям хозяйства и усиленной экслоатации собственно крестьянского населения. Невольников могли иметь только одни христиане, хотя первоначально их имели и служебные татары.
Крестьяне.
Положение крестьянства в литовско-русском государстве изменялось по мере роста шляхетского сословия. Раскрепощение последняго вело к постепенному закрепощению первого, и ко времени опубликования первого Статута можно считать институт крепостного права достаточно сложившимся с резко выраженным личным характером. Такова в общих чертах судьба крестьянства, жившего на частно—владельческих землях. Подобный же процесс совершался и в жизни государственных крестьян с тою только разницей, что здесь закрепощение совершилось значительно позже, начиная со второй половины XVI века в связи с аграрной реформой Сигизмунда-Августа. Следует, впрочем, заметить, что хорошо знакомого северо-восточной Руси термина „крестьянин" литовско-русское право совсем не знает, употребляя выражения: мужики, подданые. Литовско русское крестьянство вообще не было однородной массой по своему составу. В зависимости от повинностей, которые они несли, сидя на земле частно-владельческой и господарской, крестьяне делились ла несколько разрядов: 1) людей, тяглых, 2) данников и людей специальных служб 3) слуг—путников и панцырних бояр. Характер повинностей того или другого разряда определялся в зависимости от характера господарского или частно-владельческого хозяйства.
а) тяглые люди
Тяглыми, дякольными людьми, назывались крестьяне, обязанные исполнять всякого рода хозяйственные работы и платить оброк. Эти тяглые люди составляют главную массу крестьянского населения, как основная рабочая сила господарских и частных имений. Тяглые сидели на особых участках, с которых и несли свою службу. Такой участок назывался в разных местностях по разному. Часто на участке жило несколько семей. С начала XVI века увеличивается издельная повинность крестьян, благодаря развитию в некоторых местностях сельского хозяйства. Натуральные повинности, в XVI в. иногда перекладываемые на деньги, назывались „дякло и мезлева", — подати со всего того, что уродилось в крестьянском хозяйстве. Кроме того, тяглые люди давали подводы, когда это требовалось для нужд пана или господаря.
б) данники
К тяглым людям по своему юридическому состоянию тесно примыкали крестьяне, несшие разные специальные службы по хозяйству и промышленности, данники: впрочем, громадное число последних сидело на господарских землях в Подвинских и Поднепровских волостях, где для развития промыслового хозяйства были наиболее подходящие условия. К этой группе можно отнести: сокольников, бобровников, бортников, осочников, псарцов, ловцов, свинухов, конюхов, кобыльников, дойлиц, плотников, рудников, рыболовов, дегтярей, млынарей. К данникам относятся также лица, платившие государю дани из доходов, получаемых от эксплоатации местных угодий. Такие данники платили дань медовую, бобровую, куничную.
в) слуги путные
Высшим слоем крестьянского населения являлись слуги путные, щитные, доспешпые, конные. Они несли военную службу, исполняли всякого рода поручения, связанные с разъездами: но, кроме, того отбывали тягло, правда, в незначительном размере, что и приближало слуг в юридическом отношении к тяглым людям.
Положение крестьян а) на частно-владельческих землях
Развитие в Литве частного землевладения — факт довольно ранний, вместе с ним постепенно исчезали землевладельцы—крестьяне, а внешние и внутренние обстоятельства, конечно, благоприятствовали этому процессу обезземеления. Крестьянам приходилось садиться на землях частновладельческих, на известных условиях, причем последние отнюдь не ограничивали их юридической свободы. Крестьянин был вольным, похожим человеком и мог уйти, когда хотел. На деле этого не было: крестьяне подолгу сидели на одном месте, обзаводились хозяйством и старались увеличить его доходность, передавали его по наследству, меняли. Собственники не обращали на эти сделки никакого внимания, то-есть фактически одобряли их, заинтересованные только в правильном отбывании повинностей и платеже даней.
Но мало по малу вся эта крестьянская масса закрепощается, появляется особый род непохожих людей, потерявших право выхода. Для крестьян частно - владельческих крепостная неволя стала фактом уже в половине XV века. В настоящее время трудно сказать с достоверностью, как создалось „непохожее" крестьянство, но несомненно, что на его генезис влияли и юридическая природа тогдашнего землевладения и экономическая зависимость крестьянина от помещика и наоборот. Потерявшие право выхода крестьяне стали называться отчичами, как по долгу жившие на одном участке, непохожими, „извечными", и, согласно привилею 1447 года, таких людей нельзя было принимать на господарские земли. Так возникло прикрепление крестьян к тяглу, к службе, а шляхетские привилеи придали возникшему крепостному праву характер личной зависимости, освободив частно-владельческое крестьянство от платежа дякла и других государственных повинностей, а также от господарского суда, с передачей под присуд своего пана. Литовский Статут 1529 года, поскольку он касается крепостного права, также указывает на личный характер прикрепления отчинных людей. Статут допускает возможность покупки крестьян без земли (разд. 1, 8, 15; VIII, 21), передачи их по наследству (V, 14). Так постепенно крестьянин становился подданным своего пана. Последующее законодательство не отменило класса вольных людей, но в течение ХѴI в. он почти изчез фактически, и крестьянство превратилось в тяглецов, имущество которых составляло собственность помещика.
б) на землях господарских
Положение крестьян, живших на землях государственных, было несколько иное. Нельзя забыть, что в лице литовского великого князя они имели не только обыкновенного пана, но также и государя, подданными которого они всегда были. Это последнее обстоятельство и мешало литовскому великому князю превратиться в обыкновенного пана. И на господарских землях был особый разряд крестьян, называемых „отчинами", но положение этих отчичей было другое, чем частновладельческих. Отчичи не были прикреплены к лицу своего государя: они могли уйти, посадив на свое место другого человека и переложив на него все лежавшие на себе службы. Но даже и такое обязательное прикрепление было далеко неповсеместным. Нет никаких следов раннего прикрепления в Поднепрских и Подвинских волостях. Впрочем, разница в юридическом положении тех и других зависела от системы использования их труда со стороны правительства. В собственно Литве и Черной Руси правительство имело дело с отдельными, разной величины, службами крестьян, и оно следило за точным их выполнением. В Поднепровье и Подвинье еще существовала в первой половине XVI века волость. Правительство накладывало повинности па волость общею суммою, а раскладка ее между членами волости происходила на волостном вече. Вече выбирало особых панов— старцев: они исполняли постановления вече, собирали следуемые дани и отдавали администрации. Они же отстаивали самостаятельность волости от въездов в нее администрации и нарушения „звыклых обычаев". В западной половине княжества обще — волостная организация довольно рано сошла со сцепы: с переходом к земледелию сохранить ее, конечно, было невозможно. Этим объясняется устройство крестьянских служб, которое давало возможность более точного определения скарбовых доходов. Что касается восточной половины, то здесь и в половипне XVI века промысловое хозяйство являлось доминирующим, и земледелие почти не имело места. Восточная половина княжества как раз и пополняла королевский скарб темп „данями", которых не могло дать дворцовое хозяйство на западной половине. Этим объясняется, почему правительство сохраняло волостную организацию и удовлетворяло ее жалобы на администрацию. Но в половине XVI века заметно разложение волостной организации. Волость пустеет. Жители разбегались, а оставшимся не под силу платить повинности полностью. Поэтому правительство перестало выпускать „отчичей" и требовало вх обратно, запретив державцам принимать их в другие волости. В общем, и здесь намечалась тенденция иметь дело не только с волостью, а и с крестьянскою службой.
Волочная реформа.
Во второй половиние XVI века правительство наметило и осуществило грандиозную аграрную реформу, совершенно изменившую юридическое и экономическое положение господарского крестьянина. Аграрная реформа совершенно разрушила старые, формы крестьяского уклада. Необходимость аграрной реформы уже давно чувствовалось, а во второй половине века опа стала прямо таки настоятельной. Надо было поднять доходность дворцового хозяйства в целях увеличения рессурсов господарского скарба, который переживал хронический кризис, благодаря обострившимся внешним отношениям. Да и независимо от Литвы его состояние было неблестяще: революция цен в Европе вызвала такое же понижение ценности серебра и в Литве, что было особенно ощутительно именно здесь благодаря слабому экономическому развитию Литвы. К тому же перемена направления торговых путей, повлекшая упадок прибалтийских стран, сократила до минимума транзитную торговлю и вызвала уменьшение мыт ных пошлин. Правительство и в начале XVI века вывозило в Европу разного рода сельско-хозяйственные продукты. Теперь на них был особенный спрос. Удовлетворить потребности рынка только и было возможно путем интенсификации сельского хозяйства, а ее то имела в виду аграрная реформа Сигизмунда II Августа. Сущность реформы заключалась в более точном определении размеров крестьянских участков, равномерном их распределении между крестьянами, при условии фиксации платежей и повинности. До сих пор крестьянские участки были неравномерны, и не было никакой определенной системы в определении платежей, да и собственно господарская пашня была относительно небольших розмеров. Перемерив всю землю и разделив ее па однообразные участки — волоки (около 19⅓ десятин), правительство роздало крестьяном однообразные участки и ввело однообразные повинности, с выделением части земли и угодий под собственно господарскую пашню, продукты с которой предзначались для иностранного вывоза. Такая волочная номера была введена в некоторых имениях еще Сигизмундом I; его сын в 1557 году задумал ввести ее во всех областях, за исключением Подвинья и Поднепровья: там она была введена в конце XVI и начале XVII в. С переходом к волочной помере вводилось принудительным путем трехполье. Волочная устава убила последние остатки волостной организации и поставила крестьянина в непосредственные отношения к державцами и старостам. Обыкновенно крестьяне получали по одной волоке, высшие разряды—по две. Если остались волоки неразобранными, то они раздавались крестьянам под условием платежа чинша. Введение новой уставы сопровождалось бегством крестьян, не желавших примириться с новыми аграрными отношениями. Производя номеру земли, иногда мерники „припускали" и соседние земли на шляхетском праве, отчего создавалось множество исков. Иногда в интересах хозяйства допускалась мена имениями между паном и господарем. Повинности крестьян были точно определены и большею частью переложены на чинш. Конечно, новые хозяйственные отношения могли поднять доходность крестьянского хозяйства, но бдительный контроль администрации в лице войта парализовал крестьянскую инициативу и приводил часто к обратным результатам.
Волочная помера не прикрепила крестьянина к земле: и теперь он мог уйти, посадив па свое место другое лицо, но фактически это было невозможно, так что количество „вольных“ все более и более сокращалось. Крестьянину приходилось оставаться на своем участке, всецело предоставленному опеке мелкой администрации. Последняя же блюла не только интересы фиска, но и свои собственные. Благодаря этому экономическое положение крестьянства только ухудшалось, а свобода ухода сменялась крепостной неволей.