Источник живой воды (Гримм; Снессорева)
| ← Подземный человек | Источник живой воды | Знаменитый доктор → |
| Оригинал: нем. Das Wasser des Lebens. — Источник: Братья Гримм. Народные сказки, собранные братьями Гримм. — СПб.: Издание И. И. Глазунова, 1870. — Т. I. — С. 535. |
Давно уж это было, некоторый царь не на шутку заболел, и никто уж не думал, что он останется жив. У него было три сына, которые так запечалились, что пошли в сад и горько плакали.
Откуда ни возьмись старый-престарый старичок и спрашивает у них: что у них за кручина? Они на то отвечали, что отец их сильно заболел и должен умереть, потому что нет средств ему помочь.
— А я так знаю ещё одно средство, — сказал старик, — это живая вода из источника жизни; кто напьётся этой воды, тот непременно будет здоров, какою бы болезнью болен ни был; только трудно найти её.
— Ну я-то уж найду, — отвечал на то старший царевич.
Пошёл он к больному царю и стал просить у него позволения отправиться на поиски живой воды, потому что только эта вода может исцелить его.
— Нет, — сказал на то царь, — тут опасность слишком велика, лучше уж мне умереть.
Но царевич просил до тех пор, пока царь дал своё согласие. А царевич сам на уме держит:
«Как принесу-то живой водицы и сделаюсь я любимцем батюшки-царя, и поставит он меня наследником после себя над целым царством».
Скоро собрался он в путь-дорогу и поехал на своём коне; вдруг навстречу к нему карлик и кричит ему:
— Куда так больно торопиться?
— А тебе что за дело, карапузик ты этакой? — отвечал царевич высокомерно и проехал мимо.
Рассердился карлик и наложил на него нарок.
Скоро царевич заехал в ущелье между высокими горами, и чем дальше он ехал, тем утёсы всё ближе да ближе сдвигались, а ущелье всё теснее да теснее, наконец до того дошло, что он не мог ни вперёд податься, ни назад повернуть, ни с лошади слезть, а так и застрял там между утёсами.
Больной царь ждёт его да ждёт, а старшего царевича всё нет как нет. Тогда приступил к нему средний царевич с просьбою:
— Позволь и мне, государь-батюшка, отправиться за живой водой.
А сам-то в душе держит:
«Коли брата моего нет в живых, так всё царство мне достанется».
Сперва государь-батюшка и слышать не хотел, чтоб отпустить среднего сына, но тот просил — отец уступил.
Царевич отправился по той же дороге как и старший брат его и также встретил карлика, который и его спросил:
— Куда так больно торопишься?
— Не твоё дело, глупый карапузик, — отвечал царевич и поехал вперёд, не оглядываясь ни разу.
Но карлик и его заколдовал так, что средний брат точно так же застрял в ущелье и не мог сдвинуться с места ни взад, ни вперёд.
Вот и всегда бывает такая участь спесивым гордецам.
Средний брат не вернулся, так и младшему захотелось попытать счастья, и стал он проситься у батюшки-царя, чтоб дал он ему своё благословение съездить за живою водою. Делать нечего, царь и его отпустил. Когда младший царевич встретил на дороге того же карлика, и тот предложил ему свой вечный вопрос:
— Куда так больно торопишься?
Он остановился и вступил с ним в разговор:
— Еду в путь, чтоб отыскать источник живой воды, потому что мой государь-батюшка при смерти болен.
— Да знаешь ли ты, где отыскать этот источник?
— Нет, не знаю.
— За то, что ты вежливо обращаешься и не так надмеваешься как твои коварные братья, так я тебя научу, где отыскать источник живой воды. Он протекает во дворе некоторого заколдованного дворца. Но тебе не добраться до него, если я не дам тебе железного прутика и двух ломтиков чёрного хлеба. Этим прутиком ударь три раза в железные ворота: они сейчас отворятся пред тобою; тут увидишь: лежат два льва, которые тотчас разинут свои пасти, но ты брось им по куску хлеба, и они тебя не тронут. Смотри же, тогда как можно скорее торопись набрать живой воды, пока ещё полночь не пробила, а то ворота сами захлопнутся, и тебе не выйти оттуда.
Царевич поблагодарил карлика, взял от него прутик и два ломтя хлеба и отправился по дороге к заколдованному дворцу, и всё там случилось так, как сказал карлик. Ворота отворились при третьем ударе прутика, и львов угостил он хлебом, потом преспокойно прошёл во дворец. Вошёл он в прекрасный зал и видит: там сидят заколдованные принцы; он снял у них с пальцев золотые кольца; смотрит: тут же лежат меч и хлеб, он и это захватил с собою.
Царевич пошёл дальше; в другой комнате стояла красавица-царевна, которая очень обрадовалась, увидев его; тут же поцеловала его, говоря, что он — её освободитель и за то получит в награду всё её царство; а если возвратится сюда ровно чрез год, то и свадьбу их можно отпировать. Затем она объяснила ему, где находится источник живой воды и приказала, чтоб он поторопился почерпнуть живой воды, прежде чем пробьёт полночь.
Царевич пошёл дальше и увидел наконец комнату, где постлана была прекрасная постель, а он так устал, что ему захотелось прежде всего отдохнуть, лёг он в постель и заснул; а как проснулся он — бьёт три четверти двенадцатого. Испугался царевич, вскочил с постели и со всех ног бросился бежать к источнику; и почерпнув водицы кружкою, которая тут же находилась, он торопливо побежал за ворота.
Однако, не успел он перескочить за ворота, как пробила полночь; ворота так сильно захлопнулись, что оторвали у него кусочек пятки.
Но царевичу уж не до того: рад-радёшенек он был, что достал-то живой водицы; скорее повернул он домой и на дороге опять встретил знакомого карлика. Как увидел карлик меч и хлеб, обрадовался он и сказал:
— Большое счастье ты этим добыл себе: этим мечем можешь ты побеждать целые армии, а этого хлеба сколько ни ешь, никогда ему конца не будет.
Но младший царевич не хотел и на глаза показываться отцу без старших братьев, и потому стал он говорить:
— Любезный карлик, не можешь ли ты сказать мне, где находятся мои братья? Они отправились за живою водою прежде меня и до сих пор не возвращались.
— Оба застряли в ущелье между двумя горами, — отвечал карлик, — это я наложил на них такое заклятие за то, что они такие немилосердные гордецы.
Младший царевич до тех пор просил и молил его, пока карлик согласился снять с них заклятие, но, предостерегая его, сказал:
— Смотри, остерегайся их: недоброе у них сердце.
Когда братья высвободились, обрадовался младший царевич и рассказал всё, что с ним случилось: как он нашёл источник живой воды и набрал оттуда целую кружку, как освободил прекрасную царевну, которая хотела ждать его целый год, и тогда уж оптируют они свою свадьбу, и ему достанется большое государство.
После этого поехали они втроём и скоро приехали в некоторое государство, где свирепствовали голод и война, и тамошний государь думал уже, что всё пропало — так велико было общее бедствие. Младший царевич явился к нему, дал ему хлеб, которым угостился и насытился целый народ, потом дал ему меч, которым иноземный государь победил все вражеские армии, после чего стал жить со своим народом в мире и довольстве.
После этого младший царевич опять взял с собою меч и хлеб, и опять три брата пустились в путь.
На дороге попались им ещё два государства, где свирепствовали голод и война. Добрый царевич и тут предложил в помощь свой меч и хлеб и таким образом спас три государства.
После этого сели они втроём на корабль и поехали по морю-океану. Во время плавания старшие братья стали говорить промеж собой:
— Не мы, а младший брат нашёл живой воды, стало быть, отец-то ему отдаст государство, а нас лишит наследства: вот он и заест наше счастье.
Недоброе задумали братья в своих сердцах и стали придумывать, как бы погубить младшего брата. Дождались они, когда тот крепко заснул; тогда перелили из его кувшина живую воду и взяли её себе, а в его кувшин налили морской, солёной и горькой воды.
Как вернулись братья домой, младший царевич поспешил отнести отцу свой кувшин, чтоб больной скорее испил живой водицы и сделался бы здоров.
Но не успел царь испить горькой морской воды, как ещё пуще того заболел; стонет он и жалуется на весь дворец. Тогда пришли старшие братья и стали обвинять младшего царевича, говоря, что он будто хотел отравить отца, тогда как они нашли настоящий источник живой воды и принесли ему.
Как только царь испил её, сейчас же болезнь его как рукой сняло; он выздоровел и стал опять так здоров и крепок, как в молодые годы бывал.
Тогда братья пошли к младшему царевичу и стали насмехаться над ним, говоря:
— Правда, ты отыскал источник живой воды; но тебе достался труд, а нам — награда. Вперёд будь умнее и не зевай, а то вот мы у тебя и подменили живую воду, пока ты на море-то спал, а через год один из нас отправится жениться на прекрасной царевне. Только смотри, не выдавай нас; отец всё равно не поверит тебе; а чуть ты пикнешь против нас, так и с жизнью распростись; будешь же молчать, так мы тебя не оставим.
Рассердился старый царь на младшего сына в той мысли, что он на жизнь его посягал. Приказал царь собраться совету и произнести царевичу приговор: быть ему застреленным втихомолку.
Не имея лукавства в сердце, отправился царевич на охоту и взял с собою царского егеря. Одни-одинёшеньки были они в густом лесу. Видит царевич, что-то больно закручинился царский егерь, и говорит ему:
— Что с тобою, любезный егерь?
— Не должен я этого говорить, а всё же не могу не сказать.
— Не бойся и говори всю правду; я всё прощу тебе.
— Ах! — сказал егерь. — Я должен застрелить тебя по царскому велению.
Испугался царевич и стал просить:
— Любезный егерь, не убивай меня: отдам тебе я за то мои царские одежды, а ты мне дай свои, похуже.
— С радостью, — отвечал егерь, — только я и без того не намеревался убивать тебя.
Тут обменялись они платьем. Егерь вернулся во дворец, а царевич уехал в чащу леса.
Так прошло несколько времени. Вдруг приехали к старому царю три воза с золотом и брильянтами в подарок его младшему сыну: это прислали ему три царя, которые победили его мечом вражеские армии и насытили его хлебом свои страны: они хотели доказать тем свою благодарность. Тогда царь подумал втайне сердца:
«Ну что, если мой сын неповинен?»
И сказал вслух своим людям:
— О, если бы сын мой был ещё в живых! Как я раскаиваюсь, что приказал застрелить его!
— Да он жив ещё, — сказал егерь, — у меня духу не хватило исполнить твоё царское веление.
И тут же рассказал царю всё, как было.
Тогда царь почувствовал, что камень свалился с его сердца, и повелел он огласит по всем государствам, что сын его может возвратиться домой и снова пользоваться его царскою милостью.
А прекрасная царевна приказала сделать дорогу к своему дворцу всю из чистого золота, которая так и блестела, и отдала такое повеление своим слугам: кто прямо по этой дороге поедет, тот и есть настоящий, и того надо впустить; но кто не поедет прямо, а стороною, тот ненастоящий жених: не впускать его во дворец.
В конце года старший царевич поспешил во дворец прекрасной царевны, думая про себя, что выдаст себя за её освободителя и добудет себе прекрасную жену и государство вдобавок. Так и поехал он на коне, а как подъехал ко дворцу да увидел чудесную золотую дорогу, так и пришла ему мысль в голову:
«Да ведь это жалости достойно портить такую дорогую дорогу».
Тут свернул он в сторону и поехал направо.
Но когда подъехал он к воротам, караульные закричали ему:
— Нет, ты ненастоящий, ступай прочь!
Скоро после этого отправился средний брат да как стал подъезжать к золотой дороге, и лошадь подняла уже ногу, чтобы ступить на неё, пришла ему мысль в голову:
«Да ведь это жалости достойно, пожалуй ещё испортишь столько добра».
Свернул он в сторону и поехал налево. Но когда подъехал к воротам, караульные закричали ему:
— Нет, ты ненастоящий, ступай назад!
Прошёл ровно год. Выехал из лесу младший царевич и отправился к своей любимой невесте, с надеждою при ней забыть своё горе, едет он, едет, а сам всё думает о прекрасной царевне, так что подъехал к самым воротам, а золотой дороги даже не заметил. Конь его ехал как раз по самой средине, и ворота перед ним сами отворились. Прекрасная царевна встретила его с великою радостью, называла его своим освободителем и властелином всего её царства, а там принялись весёлым пирком да и за свадебку.
После свадьбы молодая царица рассказала мужу, что его отец приглашает его к себе и прощает ему.
Царевич поспешил явиться к своему отцу-государю и всё рассказал ему: как братья обманули его, и почему он молчал.
Старый государь хотел наказать старших сыновей, но они сели на корабль и отправились за море. Так с тех пор они не возвращались, ни слуху, ни духу о них нет.