Камень (Мандельштам, 1913)/ДО

«Камень», 1-е изд.
авторъ Осип Эмильевич Мандельштам (1891—1938)

См. Камень, Стихотворенія Осипа Мандельштама. Дата созданія: 1913^[1], опубл.: 1913. Источникъ: 1. www.rvb.ru, 2. Камень, СПб, 1913^[2]

Обложка первого издания «Камня»

Содержание первого издания

Камень (Мандельштамъ, 1913)

1.

Дыханіе (Дано мнѣ тѣло…)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1

2.

Silentium (Она еще не родилась…)  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

2

3.

Невыразимая печаль…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

3

4.

Медлительнѣе снѣжный улей…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

4

5.

Смутно-дышащими листьями…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

5

6.

Отчего душа — такъ пѣвуча…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

6

7.

Раковина  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

7

8.

Скудный лучъ, холодной мѣрою…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

8

9.

Образъ твой, мучительный и зыбкій…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

9

10.

Змѣй  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

10

11.

Сегодня дурной день…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

12

12.

Пѣшеходъ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

13

13.

Нѣтъ, не луна, а свѣтлый циферблатъ…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

14

14.

Я ненавижу свѣтъ…  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

15

15.

Казино  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

16

16.

Царское Село  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

17

17.

Золотой  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

19

18.

Старикъ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

21

19.

Петербургскія строфы  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

23

20.

Въ душномъ барѣ… ‹Дѣвъ полуночныхъ…›  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

25

21.

Лютеранинъ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

27

22.

Айя-Софія  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

29

23.

Notre Dame  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

31

О. Мандельштамъ. Камень. Стихи. АКМЭ, С.-Петербургъ, 1913.

‹1› ДЫХАНІЕ.

(«Дано мнѣ тѣло — что мнѣ дѣлать съ нимъ…»)

Дано мнѣ тѣло — что мнѣ дѣлать съ нимъ,
Такимъ единымъ и такимъ моимъ?

За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мнѣ благодарить?

Я и садовникъ, я же и цвѣтокъ,
Въ темницѣ міра я не одинокъ.

На стекла вѣчности уже легло
Мое дыханіе, мое тепло.

Запечатлѣется на немъ узоръ,
Неузнаваемый съ недавнихъ поръ.

Пускай мгновенія стекаетъ муть —
Узора милаго не зачеркнуть.

1909.

---

‹2› SILENTIUM.

(«Она еще не родилась…»)

Она еще не родилась,
Она и музыка и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.

Спокойно дышатъ моря груди,
Но, какъ безумный, свѣтелъ день
И пѣны блѣдная сирень
Въ мутно-лазоревомъ сосудѣ.

Да обрѣтутъ мои уста
Первоначальную нѣмоту —
Какъ кристаллическую ноту,
Что отъ рожденія чиста.

Останься пѣной, Афродита,
И слово въ музыку вернись,
И сердце сердца устыдись,
Съ первоосновой жизни слито.

1910.

---

‹3› «Невыразимая печаль…»

Невыразимая печаль
Открыла два огромныхъ глаза,
Цвѣточная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.

Вся комната напоена
Истомой — сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Такъ много поглотило сна.

Немного краснаго вина,
Немного солнечнаго мая —
И потянулась, оживая,
Тончайшихъ пальцевъ бѣлизна...

1909.

---

‹4› «Медлительнѣе снѣжный улей…»

Медлительнѣе снѣжный улей,
Прозрачнѣе окна хрусталь
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стулѣ.

Ткань, опьяненная собой,
Изнѣженная лаской свѣта,
Она испытываетъ лѣто,
Какъ бы нетронута зимой.

И, если въ ледяныхъ алмазахъ
Струится вѣчности морозъ,
Здѣсь — трепетаніе стрекозъ
Быстроживущихъ, синеглазыхъ...

1910.

---

‹5› «Смутно-дышащими листьями…»

Смутно-дышащими листьями
Черный вѣтеръ шелеститъ,
И трепещущая ласточка
Въ темномъ небѣ кругъ чертитъ.

Тихо спорятъ въ сердце ласковомъ,
Умирающемъ, моемъ,
Наступающія сумерки
Съ догорающимъ лучомъ.

И надъ лѣсомъ вечерѣющимъ
Встала мѣдная луна;
Отчего такъ мало музыки
И такая тишина?

1911.

---

‹6› «Отчего душа — такъ пѣвуча…»

Отчего душа — такъ пѣвуча,
И такъ мало милыхъ именъ,
И мгновенный ритмъ — только случай,
Неожиданный Аквилонъ?

Онъ подыметъ облако пыли,
Зашумитъ бумажной листвой
И совсѣмъ не вернется — или
Онъ вернется — совсѣмъ другой...

О, широкій вѣтеръ Орфея,
Ты уйдешь въ морскіе края —
И, не созданный міръ лелѣя,
Я забылъ ненужное «я».

Я блуждалъ въ игрушечной чащѣ
И открылъ лазоревый гротъ...
Неужели я настоящій,
И дѣйствительно смерть придетъ?

1911.

---

‹7› «Быть можетъ я тебѣ не нуженъ…»

Быть можетъ я тебѣ не нуженъ,
Ночь; изъ пучины міровой,
Какъ раковина безъ жемчужинъ,
Я выброшенъ на берегъ твой.

Ты равнодушно волны пѣнишь
И несговорчиво поешь;
Но ты полюбишь, ты оцѣнишь
Ненужной раковины ложь.

Ты на песокъ съ ней рядомъ ляжешь,
Одѣнешь ризою своей,
Ты неразрывно съ нею свяжешь
Огромный колоколъ зыбей;

И хрупкой раковины стѣны, —
Какъ нежилого сердца домъ, —
Наполнишь шопотами пѣны,
Туманомъ, вѣтромъ и дождемъ...

1911.

---

‹8› «Скудный лучъ, холодной мѣрою…»

Скудный лучъ, холодной мѣрою,
Сѣетъ свѣтъ въ сыромъ лѣсу.
Я печаль, какъ птицу сѣрую,
Въ сердце медленно несу.

Что мнѣ дѣлать съ птицей раненой?
Твердь умолкла, умерла.
Съ колокольни отуманенной
Кто-то снялъ колокола.

И стоитъ осиротѣлая
 И нѣмая вышина —
Какъ пустая башня бѣлая,
Гдѣ туманъ и тишина.

Утро, нѣжностью бездонное —
Полу-явь и полу-сонъ —
Забытье неутоленное —
Думъ туманный перезвонъ...

1911.

---

‹9› «Образъ твой, мучительный и зыбкій…»

Образъ твой, мучительный и зыбкій,
Я не могъ въ туманѣ осязать.
«Господи!», сказалъ я по ошибкѣ,
Самъ того не думая сказать.

Божье имя, какъ большая птица,
Вылетѣло изъ моей груди...
Впереди густой туманъ клубится,
И пустая клѣтка позади...

1912.

---

‹10› ЗМѢЙ.

(«Осенній сумракъ — ржавое желѣзо…»)

Осенній сумракъ — ржавое желѣзо
Скрипитъ, поетъ и разъѣдаетъ плоть;
Что весь соблазнъ и всѣ богатства Креза
Предъ лезвіемъ твоей тоски, Господь!

Я какъ змѣей танцующей измученъ
И передъ ней, тоскуя, трепещу;
Я не хочу души своей излучинъ
И разума и Музы не хочу...

Достаточно лукавыхъ отрицаній
Распутывать извилистый клубокъ;
Нѣтъ стройныхъ словъ для жалобъ и признаній,
И кубокъ мой тяжелъ и неглубокъ.

Къ чему дышать? На жесткихъ камняхъ пляшетъ
Больной удавъ, свиваясь и клубясь;
Качается и тѣло опояшетъ,
И падаетъ, внезапно утомясь.

И безполезно наканунѣ казни,
Видѣніемъ и пѣньемъ потрясенъ,
Я слушаю, какъ узникъ безъ боязни,
Желѣза визгъ и вѣтра темный стонъ!

1910.

---

‹11› «Сегодня дурной день…»

Сегодня дурной день:
Кузнечиковъ хоръ спитъ,
И сумрачныхъ скалъ сѣнь —
Мрачнѣй гробовыхъ плитъ.

Мелькающихъ стрѣлъ звонъ
И вѣщихъ воронъ крикъ...
Я вижу дурной сонъ,
За мигомъ летитъ мигъ.

Явленій раздвинь грань,
Земную разрушь клѣть,
И яростный гимнъ грянь —
Бунтующихъ тайнъ мѣдь!

О, маятникъ душъ строгъ —
Качается глухъ, прямъ,
И страстно стучитъ рокъ
Въ запретную дверь къ намъ...

1911.

---

‹12› ПѢШЕХОДЪ.

(«Я чувствую непобѣдимый страхъ…»)

Я чувствую непобѣдимый страхъ
Въ присутствіи таинственныхъ высотъ;
Я ласточкой доволенъ въ небесахъ,
И колокольни я люблю полетъ!

И, кажется, старинный пѣшеходъ,
Надъ пропастью, на гнущихся мосткахъ,
Я слушаю — какъ снѣжный комъ растетъ
И вѣчность бьетъ на каменныхъ часахъ.

Когда бы такъ! Но я не путникъ тотъ,
Мелькающій на выцвѣтшихъ листахъ,
И подлинно во мнѣ печаль поетъ;

Дѣйствительно лавина есть въ горахъ!
И вся моя душа — въ колоколахъ —
Но музыка отъ бездны не спасетъ!

1912.

---

‹13› «Нѣтъ, не луна, а свѣтлый циферблатъ…»

Нѣтъ, не луна, а свѣтлый циферблатъ
Сіяетъ мнѣ, и чѣмъ я виноватъ,
Что слабыхъ звѣздъ я осязаю млечность?
И Батюшкова мнѣ противна спесь;
Который часъ, его спросили здѣсь —
А онъ отвѣтилъ любопытнымъ: вѣчность!

1912.

---

‹14› «Я ненавижу свѣтъ…»

Я ненавижу свѣтъ
Однообразныхъ звѣздъ.
Здравствуй, мой давній бредъ, —
Башни стрѣльчатой ростъ!

Кружевомъ камень будь
И паутиной стань:
Неба пустую грудь
Тонкой иглою рань.

Будетъ и мой чередъ —
Чую размахъ крыла.
Такъ — но куда уйдетъ
Мысли живой стрѣла?

Или свой путь и срокъ
Я, исчерпавъ, вернусь:
Тамъ — я любить не могъ,
Здѣсь — я любить боюсь...

1912.

---

‹15› КАЗИНО.

(«Я не поклонникъ радости предвзятой…»)

Я не поклонникъ радости предвзятой,
Подчасъ природа сѣрое пятно, —
Мнѣ въ опьяненьи легкомъ суждено
Извѣдать краски жизни небогатой.

Играетъ вѣтеръ тучею косматой,
Ложится якорь на морское дно,
И бездыханная, какъ полотно,
Душа виситъ надъ бездною проклятой.

Но я люблю на дюнахъ казино,
Широкій видъ въ туманное окно
И тонкій лучъ на скатерти измятой;

И, окруженъ водой зеленоватой,
Когда, какъ роза, въ хрусталѣ вино —
Люблю слѣдить за чайкою крылатой!

1912.

---

‹16› ЦАРСКОЕ СЕЛО.

(«Поѣдемъ въ Царское Село!..»)

Георгію Иванову

Поѣдемъ въ Царское Село!
Свободны, вѣтренны и пьяны,
Тамъ улыбаются уланы,
Вскочивъ на крѣпкое сѣдло...
Поѣдемъ въ Царское Село!

Казармы, парки и дворцы,
А на деревьяхъ — клочья ваты,
И грянутъ «здравія» раскаты
На крикъ — «здорово, молодцы!»
Казармы, парки и дворцы...

Одноэтажные дома,
Гдѣ однодумы-генералы
Свой коротаютъ вѣкъ усталый,
Читая «Ниву» и Дюма...
Особняки — а не дома!

Свистъ паровоза... ѣдетъ князь.
Въ стеклянномъ павильонћ свита!..
И, саблю волоча сердито,
Выходитъ офицеръ, кичась:
Не сомнѣваюсь — это князь...

И возвращается домой —
Конечно, въ царство этикета,
Внушая тайный страхъ, карета
Съ мощами фрейлины сѣдой,
Что возвращается домой...

---

‹17› ЗОЛОТОЙ.

(«Цѣлый день сырой осенній воздухъ…»)

Цѣлый день сырой осенній воздухъ
Я вдыхалъ въ смятеньѣ и тоскѣ;
Я хочу поужинать, — и звѣзды
Золотыя въ темномъ кошелькѣ!

И, дрожа отъ желтаго тумана,
Я спустился въ маленькій подвалъ;
Я нигдѣ такого ресторана
И такого сброда не видалъ!

Мелкіе чиновники, японцы,
Теоретики чужой казны...
За прилавкомъ щупаетъ червонцы
Человѣкъ — и всѣ они пьяны.

Будьте такъ любезны, размѣняйте,
Убѣдительно его прошу —
Только мнѣ бумажекъ не давайте, —
Трехрублевокъ я не выношу!

Что мнѣ дѣлать съ пьяною оравой?
Какъ попалъ сюда я, Боже мой?
Если я на то имѣю право —
Размѣняйте мнѣ мой золотой!

1912.

---

‹18› СТАРИКЪ.

(«Уже свѣтло, поетъ сирена…»)

 

Уже свѣтло, поетъ сирена
Въ седьмомъ часу утра.
Старикъ, похожій на Верлэна,
Теперь твоя пора!

Въ глазахъ лукавый или дѣтскій
Зеленый огонекъ;
На шею нацѣпилъ турецкій
Узорчатый платокъ.

Онъ богохульствуетъ, бормочетъ
Несвязныя слова;
Онъ исповѣдоваться хочетъ —
Но согрѣшить сперва.

Разочарованный рабочій
Иль огорченный мотъ —
А глазъ, подбитый въ нѣдрахъ ночи,
Какъ радуга цвѣтетъ.

Такъ, соблюдая день субботній,
Плетется онъ — когда
Глядитъ изъ каждой подворотни
Веселая нужда;

А дома — руганью крылатой,
Отъ ярости блѣдна, —
Встѣчаетъ пьянаго Сократа
Суровая жена!

1913.

---

‹19› ПЕТЕРБУРГСКІЯ СТРОФЫ.

(«Надъ желтизной правительственныхъ зданій…»)

 

Н. Гумилеву

Надъ желтизной правительственныхъ зданій
Кружилась долго мутная метель,
И правовѣдъ опять садится въ сани,
Широкимъ жестомъ запахнувъ шинель.

Зимуютъ пароходы. На припекѣ
Зажглось каюты толстое стекло.
Чудовищна — какъ броненосецъ въ докѣ —
Россія отдыхаетъ тяжело.

А надъ Невой — посольства полуміра,
Адмиралтейство, солнце, тишина!
И государства крѣпкая порфира,
Какъ власяница грубая, бѣдна.

Тяжка обуза сѣвернаго сноба —
Онѣгина старинная тоска;
На площади Сената — валъ сугроба,
Дымокъ костра и холодокъ штыка...

Черпали воду ялики, и чайки
Морскія посѣщали складъ пеньки,
Гдѣ, продавая сбитень или сайки,
Лишь оперные бродятъ мужики.

Летитъ въ туманъ моторовъ вереница;
Самолюбивый, скромный пѣшеходъ —
Чудакъ Евгеній — бѣдности стыдится,
Бензинъ вдыхаетъ и судьбу клянетъ!

1913.

---

‹20› «Въ душномъ барѣ иностранецъ…»

 
Въ душномъ барѣ иностранецъ,
Я нерѣдко, въ часъ глухой,
Уходя отъ тусклыхъ пьяницъ,
Становлюсь самимъ собой.

Дѣвъ полуночныхъ отвага
И безумныхъ звѣздъ разбѣгъ,
Да привяжется бродяга,
Вымогая на ночлегъ.

Кто, скажите, мнѣ сознанье
Виноградомъ замутитъ,
Если явь — Петра созданье,
Мѣдный всадникъ и гранитъ?

Слышу съ крѣпости сигналы,
Замѣчаю, какъ тепло.
Выстрѣлъ пушечный въ подвалы,
Вѣроятно, донесло.

И гораздо глубже бреда
Воспаленной головы —
Звѣзды, трезвая бесѣда,
Вѣтеръ западный съ Невы...

1913.

---

‹21› ЛЮТЕРАНИНЪ.

(«Я на прогулкѣ похороны встрѣтилъ…»)

 

Я на прогулкѣ похороны встрѣтилъ
Близъ протестантской кирки, въ воскресенье.
Разсѣянный прохожій, я замѣтилъ
Тѣхъ прихожанъ суровое волненье.

Чужая рѣчь не достигала слуха,
И только упряжь тонкая сіяла,
Да мостовая праздничная глухо
Лѣнивыя подковы отражала.

А въ эластичномъ сумракѣ кареты,
Куда печаль забилась, лицемѣрка,
Безъ словъ, безъ слезъ, скупая на привѣты,
Осеннихъ розъ мелькнула бутоньерка.

Тянулись иностранцы лентой черной
И шли пѣшкомъ заплаканныя дамы,
Румянецъ подъ вуалью, и упорно
Надъ ними кучеръ правилъ вдаль, упрямый.

Кто бъ ни былъ ты, покойный лютеранинъ,
Тебя легко и просто хоронили.
Былъ взоръ слезой приличной затуманенъ,
И сдержанно колокола звонили.

И думалъ я: витійствовать не надо.
Мы не пророки, даже не предтечи,
Не любимъ рая, не боимся ада,
И въ полдень матовый горимъ, какъ свѣчи.

1912.

---

‹22› АЙЯ-СОФІЯ.

(«Айя-Софія — здѣсь остановиться…»)

1

Айя-Софія — здѣсь остановиться
Судилъ Господь народамъ и царямъ!
Вѣдь куполъ твой, по слову очевидца,
Какъ на цѣпи подвѣшенъ къ небесамъ.

2

И всѣмъ примѣръ — года Юстиніана,
Когда похитить для чужихъ боговъ
Позволила эфесская Діана
Сто семь зеленыхъ мраморныхъ столбовъ.

3

Куда-жъ стремился твой строитель щедрый,
Когда, душой и помысломъ высокъ,
Расположилъ апсиды и экседры,
Имъ указавъ на западъ и востокъ?

4

Прекрасенъ храмъ, купающійся въ мірѣ,
И сорокъ оконъ — свѣта торжество;
На парусахъ подъ куполомъ четыре
Архангела прекраснѣе всего.

5

И мудрое сферическое зданье
Народы и вѣка переживетъ,
И серафимовъ гулкое рыданье
Не покоробитъ темныхъ позолотъ.

1912.

---

‹23› NOTRE DAME.

(«Гдѣ римскій судія судилъ чужой народъ…»)

1

Гдѣ римскій судія судилъ чужой народъ —
Стоитъ базилика, — и радостный и первый,
Какъ нѣкогда Адамъ, распластывая нервы,
Играетъ мышцами крестовый легкій сводъ.

2

Но выдаетъ себя снаружи тайный планъ!
Здѣсь позаботилась подпружныхъ арокъ сила,
Чтобъ масса грузная стѣны не сокрушила,
И свода дерзкаго бездѣйствуетъ таранъ.

3

Стихійный лабиринтъ, непостижимый лѣсъ,
Души готической разсудочная пропасть,
Египетская мощь и христіанства робость,
Съ тростинкой рядомъ — дубъ и всюду царь — отвѣсъ.

4

Но чѣмъ внимательнѣй, твердыня Notre Dame,
Я изучалъ твои чудовищныя ребра, —
Тѣмъ чаще думалъ я: изъ тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создамъ.

1912.

---

Примечания

1. Первая книга Мандельштама Камень вышла в конце марта или апреле 1913 в издательстве «Акмэ» (СПб) тиражом в 300 экз. на средства автора. В неё вошли 23 стихотворения. Первоначальный вариант названия «Раковина».
2. Воспроизводится по изданию: О. Мандельштамъ. Камень. Стихи. — 1-е изд. — С.-Петербургъ: АКМЭ, 1913. — 90 с. — 300 экз. экз.

Ссылки

• Репринт издания 1913 года
• Издание в ЛП
• «Камень» и «Tristia» в оригинальной орфографии