Однажды на разсвѣтѣ дня ˙Гаўма предсталъ Зарат̔устрѣ, снаряжавшему огонь для жертвоприношенія и пѣвшему, въ тоже время, святыя пѣсни. Зарат̔устра, увидя его, спросилъ: «Кто ты, прекраснѣйшій изъ людей, какихъ ни видалъ я во всемъ мірѣ, по твоему достоинству и по наружности, свойственной только существамъ безсмертнымъ»? На вопросъ мой отвѣтствовалъ мнѣ ˙Гаўма безпорочный, безсмертный: «Зарат̔устра, ты видишь во мнѣ ˙Гаўму безпорочнаго, безсмертнаго. Ко мнѣ обрати всѣ помышленія твои, праведникъ; изготовь меня въ снѣдь[1], славь меня пѣснопѣніемъ твоимъ, какъ другіе, предназначенные для пользы людей, меня славили».
Зарат̔устра сказалъ тогда: «Хвала ˙Гаўмѣ! кто же первый изъ людей, ˙Гаўма, въ этомъ мірѣ изготовлялъ тебя? какого благословенія достигъ онъ этимъ? какую прибыль онъ получилъ»? Непорочный, безсмертный ˙Гаўма отвѣтилъ мнѣ слѣдующее: «Первый человѣкъ, который изготовилъ мена на этой землѣ для снѣди былъ Ви̃ва˙нhатъ. Онъ достигъ того благословенія, получена имъ была та прибыль, что у него родился сынъ — Јима многославный, безукоризненный вождь племенъ, знаменитѣйшій изо всѣхъ рожденныхъ людей, какіе ни зрѣли когда либо солнце, ибо[2] онъ сдѣлалъ, что въ царствованіе его не было смертности, ни людямъ, ни скоту, не было засухи, ни водѣ, ни деревьямъ, и что нигдѣ не переводилась пища. Въ обширныхъ владѣніяхъ Јимы не слыхано было ни про холодъ, ни про жару, не слыхано было ни про старость, ни про смерть, ни про зависть, дайвами созданyую: пятнадцати-лѣтними, по наружности, юношами расхаживали тотъ и другой, какъ отецъ такъ и сынъ, доколѣ на землѣ царствовалъ Јима, безукоризненный вождь племенъ, сынъ Ви̃ва˙нhатовъ».
«Какой второй человѣкъ, ˙Гаўма, изготовлялъ тебѣ на землѣ для снѣди? какого благословенія онъ достигнулъ? какую прибыль получилъ онъ отъ этого»? Непорочный, безсмертный ˙Гаўма сказалъ мнѣ: «второй человѣкъ, изготовлявшій меня въ этомъ мірѣ, былъ А̃т̔ѡја. Онъ достигнулъ того блаженства, получена была имъ та прибыль, что родился у него сынъ — Т̔райтауна, обитавшій въ селеніяхъ богатырей, который убилъ змѣя Даhа̃ку, имѣвшаго три пасти, три головы, шесть глазъ, тысячу силъ, врага чистоты, этого друж̃а изъ племени Дайвовъ, вредившаго живымъ существамъ, злаго, въ лицѣ котораго А˙нро̃-майнју произвелъ въ этомъ мірѣ друж̃а самаго зловреднаго всему непорочному, на смерть непорочности въ мірѣ».
«Кто третій человѣкъ изготовлялъ тебя, ˙Гаўма, на землѣ для снѣди? какого благословенія онъ этимъ достигнулъ? какую прибыль, получилъ онъ»? На эти слова отвѣтилъ мнѣ ˙Гаўма безпорочный, безсмертный: «Т̔рита, добродѣтельнѣйшій изъ Са̃мовъ, былъ третій человѣкъ изготовлявшій меня на землѣ для снѣди. То благословеніе было имъ достигнуто, ту прибыль онъ получилъ, что у него родились два сына: Урва̃к̔шаја и Кӗрӗҫа̃ҫпа, изъ которыхъ первый былъ блюстителемъ вѣры и правды, второй же — гайҫу, высокій ростомъ, бодрый, вооружавшійся палицею. Онъ убилъ змѣя Ҫрвару, глотавшаго лошадей, глотавшаго людей, ядовитаго, зеленаго, по протяженію котораго зеленый ядъ протекалъ толщиною въ большой палецъ. Кӗрӗҫа̃ҫпа около полудня готовилъ себѣ въ котлѣ пищу на этомъ змѣѣ: змѣй загорѣлъ и взвился. Онъ скочилъ изъ подъ котла и утонулъ въ протекавшей по близости водѣ: потрясенный движеніемъ его, отшатнулся назадъ самъ мужественный Кӗрӗҫа̃ҫпа.
«Кто тебя четвертый человѣкъ, ˙Гаўма, изготовлялъ на землѣ для снѣди? какое благословеніе имъ было догнуто? какую прибыль онъ получилъ отъ этого»? На вопросъ мой отвѣтилъ мнѣ ˙Гаўма безпорочный, безсмертный: «По̃урушаҫпа четвертый человѣкъ изготовлялъ меня на землѣ для снѣди. То благословеніе было имъ достигнуто, ту прибыль онъ получилъ, что отъ него родился ты, — ты, правдивый Зарат̔устра, въ домѣ По̃урушаҫпы, врагъ дайвовъ, поклонникъ Аhуры, достославно извѣстный въ Айрійской землѣ. Ты первый, 3арат̔устра, далъ слышать людямъ слова молитвы аhу̃ ваирјо̃[3], безъ напѣва, въ слухъ, и ее же въ звучномъ пѣснопѣніи. Ты, Зарат̔устра, заставилъ всѣхъ дайвовъ, рыскавшихъ прежде по землѣ въ человѣческомъ образѣ, укрыться подъ землю, ты, могущественнѣе котораго, тверже, дѣятельнѣе, быстрѣе, побѣдоноснѣе не было между разумными созданіями».
Услышавъ это, сказалъ Зарат̔устра: «хвала ˙Гаўмѣ! благъ ˙Гаўма»! и т. д.
Отъ страны сѣвера, отъ сѣверныхъ странъ примчался А˙нро̃-майнју, полный гибели, изъ дайвовъ дайвъ. Вотъ что вѣщалъ онъ зломудрый, полный гибели, этотъ А˙нро̃-майнју: «Друж̃ъ! ступай, умори непорочнаго Зарат̔устру!» Помчался друж̃ъ; это былъ дайвъ Бу̃ити, дайвъ тлѣна, отъ котораго идетъ всякая порча на людей. Зарат̔устра повторялъ въ ту пору аhу̃ ваирјо̃; вотъ слова его пѣсни: «Достославенъ тотъ, кому и природа и движенія ея подвластны: ибо святость его въ тойже степени знаменуетъ пространство, въ тойже степени время. Отъ него исходятъ благіе помыслы для дѣяній въ этомъ мірѣ. Аhура-маздѣ принадлежитъ власть: онъ податель пищи неимущему. Славьте благія воды, славьте воды благаго созданія[4]; будьте вѣрны закону, чтущему Мазду!» Пораженный словами пѣснопѣнія умчался назадъ друж̃ъ, дайвъ Бу̃ити, дайвъ тлѣна, отъ котораго идетъ всякая порча на людей. Этотъ друж̃ъ сказалъ своему господину: «Мучитель А˙нро̃-майнју! Не обрѣтаю для него гибели, для этого праведника Зарат̔устры: полонъ величія и блеска непорочный Зарат̔устра». Зарат̔устра узрѣлъ въ своей душѣ: «Дайвы вредоносные, зломудрые, совѣщаются о томъ, какъ погубить меня». Всталъ Зарат̔устра, двинулся съ мѣста Зарат̔устра, нисколько не уязвленный злымъ духомъ, жестокимъ, вражескимъ умысломъ его. У Зарат̔устры, у непорочнаго, въ рукѣ камни — каждый камень величиною въ кату: за нимъ признаніе, признаніе творца, признаніе Аhурамазды.
«Куда снарядился ты на этой землѣ, гдѣ столько путей, которая кругла, предѣлы которой неблизки, вооружась въ высокомъ домѣ По̃урушаҫпы?» Зарат̔устра объявилъ злому А˙нро̃-майнју: «Иду истребить творенія, дайвами сотворенныя; иду истребить смерть, дайвами сотворенную; иду истребить Пайрику: ибо сражена она будетъ отцемъ Ҫаушјанта, который родится отъ воды Кан̧ҫаўской, отъ восточной стороны, отъ странъ востока родится который». Зломудрый А˙нро̃-майнју обратился къ Зарат̔устрѣ съ рѣчью: «Не истребляй моихъ созданій, непорочный Зарат̔устра. Сынъ вѣдь ты По̃урушаҫпы, жизнью своею вѣдь ты обязанъ матери смертной. Лучше отрекись отъ доброй вѣры, чтущей Мазду, и обрѣти счастье, какое обрѣтено было Вад̔аг̔аномъ царемъ». На эту рѣчь сказалъ ему Зарат̔устра праведный: «Не отрекусь я отъ доброй вѣры, чтущей Мазду: не отрекусь, если бы даже мои кости, и жизнь и душа моя пошли врозь!» Зломудрый А˙нро̃-майнју сказалъ тогда Зарат̔устрѣ: «Чье же слово сразитъ меня? чье слово лишитъ насъ блеска и силы? гдѣ оружіе, передъ которымъ рушатся мои прочныя созданія и съ ними А˙нро̃-майнју?» Отвѣтилъ ему праведный Зарат̔устра: «Святая ступка, святая чаша, hаўма и слова изреченныя Маздою — вотъ мое несокрушимое оружіе. Вотъ то слово, которымъ я буду истреблять, вотъ то слово, которымъ лишу я блеска и силы, вотъ мое оружіе противъ всѣхъ твоихъ прочныхъ созданій, А˙нро̃-майнју! Оружіе это сотворилъ духъ чистый, сотворилъ въ безпредѣльномъ времени; сотворили его неумирающіе-безпорочные, благовластвующіе, благомыслящіе». Сказавъ это, Зарат̔устра произнесъ слова пѣсни аhу̃ ваирјо̃: «Достославенъ тотъ» и т. д.
«Творецъ міра и всего, что существуетъ въ немъ? Гдѣ совершается тотъ отчетъ, гдѣ представляется онъ, гдѣ собираются для него данныя, гдѣ оказываются на лицо всѣ данныя для того отчета, который даетъ смертный о душѣ своей, когда она оставляетъ этотъ міръ?» Зарат̔устрѣ отвѣтствовалъ Аhура-мазда: «Послѣ того какъ скончается человѣкъ, послѣ того какъ отойдетъ онъ, послѣ того какъ дайвы злые, зломудрые, подойдутъ къ нему, когда разсвѣнетъ и засіяетъ заря, когда на горы съ чистымъ блескомъ взойдетъ побѣдоносный Мит̔ра и блестящее солнце станетъ подниматься, тогда, праведный Зарат̔устра, дайвъ по имени Ви̃зарӗшъ, овладѣваетъ связанною душею дурнаго человѣка, человѣка поклонявшагося дайвамъ, жившаго мерзко. И тотъ кого увлекало зло, и тотъ кто руководился правдою, оба вступаютъ тогда на пути свои, изготовленные временемъ. У моста созданнаго Маздою, у чистаго Чинвада, вотъ мѣсто, гдѣ разбираютъ, какъ чья душа, какъ чья совѣсть дѣйствовала въ мірѣ, что совершилъ кто, обитавъ посреди живыхъ существъ. Сюда приходитъ прекрасная, статная, бодрая, высокая дѣва: сопутствуютъ ей святость, правда, власть, могущество. Эта дѣва низвергаетъ зловредныя души дурныхъ людей во тьму; души же людей чистыхъ, ея властью, переходятъ по ту сторону недосягаемыхъ горъ ˙Гара-бӗрӗзайти. Эта дѣва проводитъ праведниковъ черезъ мостъ Чинвад, пріобщая ихъ къ сонмамъ небесныхъ јазатовъ. Тамъ встаетъ на встрѣчу праведнику съ своего златозданнаго престола Благій духъ (Во̃hу мано̃) и говоритъ ему: «Наконецъ-то, непорочный, пришелъ ты сюда къ намъ, изъ преходящаго міра въ міръ незнающій тлѣна!» Исполненныя мира души праведныхъ подходятъ къ Аhура-маздѣ, подходятъ къ безсмертнымъ святымъ (Амӗша ҫпӗ.нта), къ златозданнымъ престоламъ ихъ. Идутъ они въ Гаро̃-нма̃ну, въ обиталище Аhура-мазды, въ обиталище Безсмертныхъ святыхъ, въ обиталище другихъ непорочныхъ. — Когда праведникъ подлежитъ очищенію послѣ своей кончины, злые, зломыслящіе дайвы трепещутъ самаго ихъ присутствія, подобно тому какъ овца, обреченная волку, трепещетъ передъ волкомъ. Праведникъ не перестаетъ быть въ сообществѣ непорочныхъ: при немъ они, при немъ Найрјо̃-ҫа˙нhо̃; одинъ же изъ приближенныхъ къ Аhура-маздѣ јазатъ Найрјо̃-ҫа˙нhо̃.»
Рѣчь моя для внимающихъ: о томъ, что творитъ Мазда, будетъ вѣщать она, о дѣлахъ его, которыя доступны разумѣнію мыслящаго. Рѣчь моя будетъ славить Аhуру: ея предметъ — предметъ благоговѣнія для неискаженнаго духа, предметъ высокихъ святыхъ размышленій. Исполнено прелести, добра и блеска то, о чемъ буду говорить я.
И такъ, внимай, о человѣкъ, съ напряженіемъ слуха превосходному смыслу моего слова: оно укажетъ тебѣ, что избрать лучше — каждому укажетъ оно; выборъ касается твоей плоти и тебя. Пока не настало великое время, насъ учатъ тѣ, которые обладаютъ премудростью.
Въ первый разъ когда они пошли создавать и жизнь, и отсутствіе жизни, и все, чѣмъ стои́тъ наконецъ міръ — гдѣ дурное, тамъ видѣнъ былъ и Нечистый, Духъ же благій всегда пребывалъ неразлученъ съ святостью.
Изъ этихъ духовъ Злой избралъ для себя нечистое дѣло, чистоту же избралъ Духъ непорочный, обитающій въ непоколебимомъ небѣ: послѣдовали чистотѣ чтущіе Аhуру дѣлами правды, вѣруя Маздѣ.
Между избирателями не избрали правды сонмы дайвовъ и кто ими обманутъ. Лишь только Нечистый духъ рѣшилъ свой выборъ, онъ прибѣгнулъ къ сомнѣнію и — къ Айшмѣ[5] немедленно столпились всѣ желавшіе безобразія этому міру.
Къ Аhурѣ прибѣгнула власть съ благою мудростью и чистотою; прочность же и неослабную крѣпость тѣламъ ихъ даровала Армайтисъ (природа вещей). Да пребудутъ они всегда таковыми, какъ когда впервыя ты приступилъ къ творенію!
Да пребудемъ мы твоими, мы стремящіеся къ преуспѣянію міра: Аhура-мазда да укрѣпитъ насъ, да укрѣпитъ насъ святость. Кто благомудръ здѣсь, тому вѣчное пребываніе тамъ, гдѣ обитаетъ премудрость.
На злаго, на губителя, вотъ уже падаетъ гибель разрушенія; но сходятся въ одно мгновеніе невредимыми въ прекрасной обители Благаго духа, въ обители Мазды и Непорочности, тѣ, для кого было сладостно прославленіе Благаго.
И такъ, поучайте о двухъ властелинахъ: ихъ дѣйствія открыты Маздою человѣку. Поучайте объ нихъ съ наслажденіемъ и постоянно: это ученіе давно уже разитъ нечестивыхъ. Въ немъ сила тому, кто праведенъ душею, въ немъ прославленіе ему.