Уже персидская и турецкая войны 1804—1813 гг. и 1806—1812 Гг. значительно подорвали престижъ турецкаго правительства среди курдскаго населенія Малой Азіи. Въ періодъ этихъ войнъ, и послѣ нихъ, Эрзерумскому сераскиру пришлось силою оружія и жестокими наказаніями приводить въ покорность своевольныхъ пашей. Онъ приказалъ умертвить со всѣмъ семействомъ Ахалцихскаго пашу Селима и владѣльца Магизберда-Кара-бека (брата Карсскаго паши и вліятельное лицо среди курдовъ Карсскаго пашалыка), а въ 1815 году вынужденъ былъ отправиться съ большимъ отрядомъ для наказанія непослушнаго Баязетскаго паши, но послѣдній привлекъ къ себѣ весь курдскій народъ, кочевавшій въ Эриванскомъ и Нахичеванскомъ ханствахъ и Хойской провинціи, и выставилъ 12 т. конницы, что заставило сераскира поспѣшно отступить изъ Баязетскаго пашалыка въ Эрзерумъ[1]. По пути изъ Ахалциха черезъ Карсскій пашалыкъ къ Баязету сераскиръ Баба-паша наказалъ Карсскихъ курдовъ[2] разореніемъ ихъ жилищъ.
Полный разгромъ русскими войсками Персіи въ войну 26—27 года произвелъ еще болѣе сильное впечатлѣніе на весь персидскій и турецкій Курдистанъ. Многіе персидскіе курды стали предлагать графу Паскевичу свои услуги для совмѣстныхъ дѣйствій противъ турокъ; такъ напр., въ 1828 году, начальникъ Салмасскихъ курдовъ, Ибрагимъ-ага, весьма настойчиво просилъ разрѣшенія переселиться (вмѣстѣ съ переселявшимся армянами) со всѣми своими курдами въ наши владѣнія, отказываясь отъ вспомоществованія, которое было выдаваемо армянскимъ переселенцамъ; этотъ же Ибрагимъ-ага предлагалъ свои услуги и въ предстоящей войнѣ съ Турціей[3]. Еще раньше, въ 1827 г., многіе персидскіе курды обращались съ подобными же просьбами и предложеніями къ Грибоѣдову, во время нахожденія его въ Чорсскомъ лагерѣ Аббаса-Мирзы[4].
Что касается турецкихъ курдовъ, то они, въ общей массѣ, не откликнулись на призывъ турецкаго правительства. Когда въ 1828 году нами была объявлена Турціи война, то эмиръ Хейккарійскій объявилъ себя безусловно нейтральнымъ; всѣ остальныя княжества всего южнаго Курдистана также не приняли никакого участія въ войнѣ, и толькѳ курды, кочевавшіе въ предѣлахъ сѣверныхъ частей Ванскаго и Мушскаго пашалыковъ, въ Эрзерумскомъ пашалыкѣ и въ Баязетскомъ санджакѣ, находившіеся въ непосредственномъ соприкосновеніи съ турецкими войсками, вынуждены были принять сторону турокъ, но главари и этихъ племенъ, какъ это будетъ видно далѣе, играли въ двойственную игру. Такихъ курдовъ, оказавшихся болѣе покорными Турціи, генер.-маіоръ Ушаковъ въ своемъ сочиненіи[5] насчитываетъ до 11,330 семействъ, изъ которыхъ обитали: въ Баязетскомъ санджакѣ 230 сем., въ Ванскомъ пашалыкѣ 6,200 сем. и въ Мушскомъ пашалыкѣ 4,500 сем. Къ нимъ нужно еще прибавить и немногочисленныя общества Карсскаго пашалыка.
Въ числѣ курдовъ Мушскаго пашалыка находилось болѣе 2 т. семействъ аширета Зиланлы, тавъ вѣрно служившаго въ войну 26—28 годовъ Эривансвому сардару, а послѣ этой войны большей частью выселившагося изъ Эриванскаго ханства, присоединеннаго въ Россіи.
Наши отношенія къ русскоподданнымъ курдамъ, оставшимся въ Эриванской области, были не вполнѣ удовлетворительны, благодаря злоупотребленіямъ армянскаго архіепископа Нерсеса, получившаго, вслѣдствіе попустительства начальника Эриванской области, ген. лейт. Красовскаго, рѣшающее и первенствующее значеніе въ Областномъ Эривансвомъ Правленіи и вмѣшивавшагося во всѣ дѣла области, направляя ихъ въ пользу армянъ и въ ущербъ мусульманъ. Мусульмане, въ томъ числѣ и курды, начали было уже сожалѣть о прежнемъ управленіи Эриванскихъ сардаровъ[6].Еще въ февралѣ 1828 года, вогда графъ Паскевичъ находился въ Тавризѣ, Баязетскій Балюль-паша, родомъ курдъ, не находя возможнымъ держаться противъ нашихъ войскъ и предвидя разрывъ Россіи съ Турціей, старался подготовить для себя лучшую участь и подсылалъ въ Главнокомандующему своего чиновнива подъ предлогомъ различныхъ учтивостей. Черезъ мѣсяцъ послѣ того онъ обратился въ армянскому архіепископу Нерсесу, проживавшему въ Эчміадзинѣ, съ просьбой — способствовать ему въ сношеніяхъ съ графомъ Паскевичемъ, но Нерсесъ самовольно отвѣчалъ Балюль-пашѣ, что еще не время, и скрылъ это обстоятельство отъ гр. Паскевича. Въ половинѣ іюня Балюль-паша вошелъ въ подобную же переписку съ генералами: Панкратьевымъ, находившимся въ Урумійской провинціи, и съ кн. Чавчавадзе, организовавшимъ отрядъ въ Эриванской области. Оба генерала просили графа Пасвевича воспользоваться предложеніями Балюль-паши, но Главнокомандующій это отвергнулъ, находя неудобнымъ и излишнимъ начинать раннія дѣйствія противъ турокъ со стороны Эривансваго театра; между тѣмъ Балюль-паша пользовался большимъ вліяніемъ среди курдовъ своего санджака и среди племенъ, кочевавшихъ между Алла-дагомъ и Ванскимъ озеромъ, и потому его содѣйствіе намъ было-бы особенно цѣнно.
Открывая кампанію 28 года, мы были очень мало готовы въ войнѣ, т. к. наши войска еще только возвращались изъ Персіи[7], были крайне утомлены двухлѣтней персидской войной и понеели большія потери въ людяхъ и лошадяхъ; траспорты наши были также почти всѣ уничтожены. Поэтому гр. Паскевичъ рѣшилъ на первое время ограничиться лишь обороной вновь присоединенной Эриванской провинціи отъ вторженія противника и поддержаніемъ спокойствія среди ненадежнаго ея населенія, а всѣ силы сосредоточивалъ для нанесенія туркамъ удара въ направленіи на Карсъ и Ахалцихъ, паденіе которыхъ открывало свободный путь къ Эрзеруму.
Для обороны Эриванской провинціи былъ назначенъ отрядъ подъ начальствомъ ген.-маіора кн. Чавчавадзе, состоявшій изъ 3½ бат., 1 каз. полка и 8 орудій. Вблизи Эриванскаго театра находился отрядъ ген.-маіора Панкратьева (6 бат., 2 каз. полва и 1½ роты артиллеріи), занимавшій въ видѣ залога, до уплаты Персіей контрибуціи, Урумійскую и Хойскую провинціи. По плану гр. Паскевича, отрядъ кн. Чавчавадзе не долженъ былъ переходить границу до приказанія и т. к. приготовленія въ отрядѣ не были закончены, то большая часть его оставалась даже на лѣвомъ берегу Аракса.
Турки также не ожидали отъ насъ наступленія отъ Эривани и потому, сосредоточивъ всѣ свои регулярныя силы на главномъ Карсскомъ театрѣ, поручили Баязетскому и Ванскому пашамъ собрать курдскія ополченія и вторгнуться съ нимъ въ Эриванскую провинцію. Однако Баязетскій Балюль-паша оставался долгое время въ нерѣшительности и лично не предпринималъ ничего; но сами курды, ожидавшіе быстраго вторженія русскихъ войскъ, объяснили отсутствіе такового нашей слабостью и поспѣшили воспользоваться началомъ военныхъ дѣйствій для грабежа въ нашихъ предѣлахъ. Уже съ конца іюля начались успѣшныя вторженія курдскихъ партій какъ въ Эриванскую провинцію, такъ и въ Хойскую областъ.
Такъ, напримѣръ: 1) въ исходѣ іюня партія въ 400 всадниковъ разорила деревню Ахуръ (близь Арарата); 2) 13-го іюля большая партія напала на Кульпинскія соляныя копи и хотя одна рота ставропольцевъ и отразила это нападеніе, но все же курды угнали весь скотъ (3 тысячи головъ), принадлежавшій селенію Кульпы; 3) 2 тысячи курдовъ, подъ начальствомъ Кяфаръ-хана, соединились съ 800 конныхъ турокъ и внезапно напали, 20 іюля, на штабъ-квартиру донского казачьяго полка, д. Мастару, и только прибытіе двухъ ротъ севастопольцевъ дало казакамъ возможность отразить это нападеніе, но все же курды угнали 100 головъ рогатаго скота и увели съ собой 22 человѣка мѣстныхъ жителей; 4) въ началѣ іюля Ванскій паша лично предпринялъ вторженіе въ Хойскую область, но былъ отраженъ частью силъ отряда ген.-маіора Панкратьева, послѣ чего устрашенный паша заперся въ Ванской крѣпости; 5) въ концѣ іюля 100 чел. курдовъ спустились въ Салмасскую равнину, разграбили дер. Магламъ и угнали весь скотъ, однако были преслѣдованы ротой Кабардинскаго полка, расположенной близь этой деревни; 6) 5 августа партія Ванскихъ курдовъ въ 200 всадниковъ проникла еще дальше, къ сел. Кюркентъ, недалеко отъ г. Хоя, и отбила стада, но была преслѣдована нашими казаками.
Эти случаи обнаружили Баязетскому Балюль-пашѣ нашу малочисленность и побудили его, вначалѣ такъ настойчиво предлагавшаго намъ свои услуги для совмѣстныхъ дѣйствій противъ турокъ, перемѣнить образъ мыслей и остаться вѣрнымъ турецкому правительству; около половины іюля онъ заявилъ кн. Чавчавадзе свое рѣшительное намѣреніе защищать Баязетъ до послѣдней крайности. Между тѣмъ, открывшіяся въ Баязетѣ заразительныя болѣзни заставили насъ прекратить всякое сообщеніе съ Балюль-пашей и съ Баязетскими жителями до конца августа.
Въ концѣ августа, послѣ паденія Карса и Ахалциха, Эриванскому отряду, усиленному 2 батальонами и 4 орудіями изъ отряда ген.-маіора Панкратьева, приказано было перейти въ наступленіе и овладѣть Баязетомъ, гдѣ были сосредоточены большіе запасы продовольствія.
27 августа отрядъ кн. Чавчавадзе (2¾ батальона, 200 казаковъ, 400 милиціонеровъ., 6 ор.) былъ встрѣченъ у Баязета 1300 ч. курдской конницы; одна ея часть, послѣ небольшой перестрѣлки, была опрокинута огнемъ артиллеріи въ городъ, а другая, отрѣзанная отъ Баязета нашими казаками, сначала разсѣялась въ горы, но потомъ по тропинкамъ успѣла возвратиться также въ городъ. Отрядъ кн. Чавчавадзе расположился въ дер. Зангезоръ, въ 3-хъ верстахъ отъ Баязета. 28 августа Балюль-паша предложилъ сдачу Баязета, испрашивая личной свободы, сохраненія своей собственности и дозволенія гарнизону (1 тысяча регулярной пѣхоты и нѣсколько тысячъ курдской конницы) оставить безпрепятственно крѣпость. Кн. Чавчавадзе согласился и срокъ добровольной сдачи былъ назначенъ до полудня, но, по полученіи извѣстій о движеніи по Ванской дорогѣ 2 т. курдовъ, идущихъ на выручку Баязета, нашъ отрядъ занялъ высоты къ югу отъ города и отрѣзалъ источники, снабжавшіе водою Баязетъ, но умышленно оставилъ Макинскую дорогу свободной для отступленія Баязетскаго гарнизона; вскорѣ показались спѣшившія на выручку толпы курдской конницы, но атаковать насъ онѣ не рѣшились и отступили обратно, послѣ чего Баязетскій гарнизонъ предался бѣгству по Макинской дорогѣ и въ 1 часъ дня Баязетъ былъ взятъ безъ боя, а Балюль-паша задержанъ военноплѣннымъ.
Такимъ образомъ, курды Баязетскаго гарнизона, хотя и превосходили своей численностью (вмѣстѣ съ прибывшими изъ Вана подкрѣпленіями) русскій отрядъ въ 2½—3 раза, но на бой не рѣшились.
Съ 29-го августа по 8 сентября Эриванскій отрядъ оставался въ Баязетѣ, заиимаясь исправленіемъ крѣпостной обороны, приведеніемъ въ порядокъ захваченныхъ огромныхъ запасовъ и прекращеніемъ развившейся въ городѣ чумы.
8-го сентября въ Баязетъ явился Гассанъ-ага, начальникъ 300 семействъ курдовъ-іезидовъ, и испросилъ дозволенія перейти на мѣста ихъ прежнихъ кочевокъ въ Баязетскомъ санджакѣ, откуда они удалились при наступленіи къ Баязету Эриванскаго отряда. Такое быстрое изъявленіе покорности курдовъ-іезидовъ и ихъ полное неучастіе въ защитѣ Баязета, ген.-маіоръ Ушаковъ въ своемъ сочиненіи[8] приписываетъ вліянію прокламацій[9] гр. Паскевича, которыя были разосланы, при нашемъ переходѣ границы, по всѣмъ курдскимъ кочевьямъ; но, вѣроятно, главной причиной этого была скорѣе полная религіозная обособленность іезидовъ отъ остальныхъ курдовъ. Въ знакъ своего усердія, Гассанъ-ага присоединилъ къ нашему отряду 100 своихъ всадниковъ. Остальныя курдскія племена на прокламаціи пока не отзывались.
Узнавъ о занятіи турецкимъ отрядомъ (болѣе 500 чел. регуляр. пѣхоты), высланнымъ изъ Эрзерума, крѣпостцы Топрахъ-Кале, кн. Чавчавадзе оставилъ въ Баязетѣ двѣ роты, а съ остальными войсками въ 2 дня сдѣлалъ 90-верстный переходъ и 12 августа крѣпостца была взята. Въ стычкѣ при Топрахъ-Кале и на другой день при преслѣдованіи Наги-хана, грабившаго съ карапапахами и курдами армянское селеніе Чилканы, впервые въ нашихъ рядахъ сражались курды Гассанъ-аги противъ своихъ же соотечественниковъ — курдовъ и при этомъ весьма отличились[10].
Оставивъ въ Топрахъ-Кале двѣ роты, Эриванскій отрядъ возвратился въ Баязетъ, гдѣ и оставался въ бездѣйствіи до 20-го сентября.
Съ цѣлью произвести на курдовъ впечатлѣніе видомъ русскихъ войскъ и заставить ихъ обнаружить свои намѣренія и отозваться на прокламаціи гр. Паскевича, а также и для сбора большихъ запасовъ хлѣба, оставленныхъ бѣжавшимъ населеніемъ, 20-го сентября былъ посланъ за хребетъ Клычъ-гядукъ, въ Мушскій пашалыкъ къ дер. Софикентъ, летучій отрядъ подполковника Басова (7 ротъ, 3 оруд. и 2 каз. сотни).
20-го сентября подп. Басовъ занялъ дер. Софикентъ, откуда и выслалъ транспортъ съ хлѣбомъ (522 вьюка), подъ прикрытіемъ 3 ротъ и 1 орудія. Узнавъ объ этомъ, кочующіе вблизи курды напали, въ числѣ 3 тысячъ всадниковъ, на нашъ лагерь при Софикентѣ, но были отбиты съ большимъ урономъ; 21-го сентября они повторили нападеніе и снова были отбиты, послѣ чего атаковали, въ 4-хъ верстахъ отъ Софикента, возвращавшіяся назадъ и бывшія въ прикрытіи къ транспорту наши три роты, но въ свою очередь были съ тыла атакованы подполк. Басовымъ и разсѣяны въ горахъ. 22-го сентября подполк. Басовъ выступилъ изъ лагеря на встрѣчу возвращавшемуся вьючному транспорту; этимъ воспользовались курды и заняли д. Софикентъ, но были выбиты возвратившимся быстро назадъ отрядомъ подполк. Басова. 23-го сентября, забравъ еще 586 вьюковъ хлѣба, отрядъ подполк. Басова отошелъ къ Топрахъ-Кале.
27-го сентября, курды, въ числѣ 300 всадниковъ (изъ кочевавшихъ возлѣ Кагызмана), напали на стада, принадлежавшія населенію Топрахъ-Кале, но были разбиты подполк. Басовымъ, преслѣдовавшимъ ихъ съ 1 ротой и 1 сотней казаковъ на далекое разстояніе.
Занятіе Баязета и Топрахъ-Кале отдало въ наши руки Баязетскій и Алашкертскій санджаки, доставило намъ громадные запасы продовольствія и произвело сильное впечатлѣніе на курдовъ, откочевавшихъ, при нашемъ наступленіи, за хребетъ Алла-дагъ. Удачный же поискъ подполк. Басова за хребетъ Клычъ-гядукъ показалъ курдамъ, что они не безопасны отъ русскаго оружія и среди своихъ кочевокъ и что, если они не желаютъ сами откликнуться на прокламаціи, то русскіе не оставять ихъ въ покоѣ и за Алла-дагомъ и Клычъ-гядукомъ. Теперь курды стали отзываться на прокламаціи Главнокомандующаго, высылали своихъ депутатовъ и просили разрешенія возвратиться на кочевки вблизи нашей границы. Эриванская провинція была теперь вполнѣ обезпечена отъ ихъ вторженій.
Занятіе нами всего Баязетскаго пашалыка и удачный поискъ за хр. Клычъ-гядукъ крайне встревожили Галиба-пашу (сераскира и правителя всей Анатоліи и Арменіи) и онъ, узнавъ объ отступленіи подполк. Басова къ Діадину, выслалъ изъ Дели-бабы отрядъ (4 тысячи при 5 орудіяхъ) для захвата крѣпостцы Топрахъ-Кале, обороняемой всего двумя нашими ротами; но этотъ отрядъ, узнавъ о быстромъ выступленіи изъ Баязета къ Топрахъ-Кале кн. Чавчавадзе съ Эриванскимъ отрядомъ, не рѣшился идти послѣднему на встрѣчу и свернулъ изъ Дели-бабы на дорогу въ Мушскій пашалыкъ. Тогда кн. Чавчавадзе, усиливъ одной ротой гарнизонъ Топрахъ-Кале, предпринялъ поискъ въ Мушскій пашалыкъ съ цѣлью: разбить уклонившійся отъ боя турецкій отрядъ, не дать ему произвести давленіе на курдовъ, начавшихъ изъявлять намъ покорность, и собрать новые запасы хлѣба.
Поискъ къ Патносу. Эриванскій отрядъ наступалъ по Мелязгердской дорогѣ черезъ Хамуръ, захватывая на пути запасы хлѣба и фуража, оставляемые отступавшими къ Мелязгерду курдами, и 15-го октября приблизился къ Патносу. 400 семействъ курдовъ, кочевавшихъ здѣсь съ Юсуфъ-бекомъ, братомъ Баязетскаго Балюль паши, удалились къ Мелязгерду за 4 часа до прибытія нашего отряда; армяно-татарская милиція, посланная для преслѣдованія ихъ, успѣла захватить 50 семействъ съ имуществомъ и стадами; изъ нихъ 58 человѣкъ, способныхъ носить оружіе, были сами задержаны, а остальнымъ дана свобода. На другой день наша кавалерія прошла еще 15 верстъ по направленію къ Мелязгерду, но встрѣтила на пути только незначительные непріятельскіе разъѣзды.
17-го октября, получивъ извѣстіе о наступленіи по Мелязгердской дорогѣ турецкаго отряда, кн. Чавчавадзе оставилъ въ Патносѣ 5 ротъ съ 4 орудіями для прикрытія лагеря и собраннаго провіанта, самъ же пошелъ на встрѣчу непріятелю съ 4 ротами, 120 казаками, 4 орудіями и 200 ч. армяно-татарской милиціи.
Пройдя отъ Патноса 10 верстъ, кн. Чавчавадзе былъ встрѣченъ 4 тысячами турокъ и 2 тысячами курдовъ и, не считая себя въ силахъ атаковать противника, превосходившаго нашъ отрядъ своей числительностью въ семь разъ, онъ рѣшилъ отвлечь его къ Патносу, гдѣ мы имѣли подкрѣпленія. Отвѣтивъ на огонь непріятельской батареи нѣсколькими выстрѣлами, кн. Чавчавадзе началъ отступленіе; тогда курды стали со всѣхъ сторонъ тѣснить нашъ отрядъ, хотя и терпѣли большія потери отъ нашего картечнаго и ружейнаго огня; въ продолженіи трехъ часовъ отступленія запальчивость курдовъ не разъ представляла возможность отбить у нихъ орудія, но дѣйствія непріятельской артиллеріи навели такой страхъ на нашу армяно-татарскую милицію, что она служила намъ только помѣхой, а однихъ казаковъ для этой цѣли было слишкомъ мало. Наконецъ курдамъ удалось обойти нашъ правый флангъ и они произвели нападеніе на нашъ лагерь у Патноса, но были отбиты остававшимся здѣсь прикрытіемъ. Послѣ этого они потянулись къ дер. Гракомъ, но кн. Чавчавадзе, не желая допуститъ противника занять вблизи нашего лагеря крѣпкую позицію, предупредилъ ихъ и занялъ деревню Гракомъ двумя ротами.
Нашъ уронъ достигалъ 27 ч. убитыми и ранеными, а курды потеряли болѣе 250 человѣкъ только убитыми. Въ этомъ бою турецкимъ отрядомъ командовалъ Мушскій Эминъ паша, а курдами — братъ Баязетскаго Балюль-паши, Абдулъ-Ризахъ-бекъ, и родоначальникъ курдскаго племени Зиланлы — Гуссейнъ-ага.
18-го октября непріятель занялъ позицію въ 6 верстахъ отъ нашего лагеря, у дер. Кизылъ-Кая, и перешелъ потомъ въ наступленіе. Желая заманить курдовъ подъ переврестный огонь, кн. Чавчавадзе выслалъ на встрѣчу имъ конныхъ стрѣлковъ; курды бросились ихъ преслѣдовать, но были встрѣчены удачнымъ картечнымъ огнемъ и вернулись назадъ, понеся большія потери.
19-го октября противникъ произвелъ пять атакъ, но всѣ эти атаки были отбиты и непріятель отступилъ на позицію у д. Кизылъ-Кая, гдѣ и оставался въ бездѣйствіи до 24-го октября. Въ бояхъ 18-го и 19-го октября мы потеряли 97 ч. убитыми и ранеными, а непріятель болѣе 600 человѣкъ.
24-го октября кн. Чавчавадзе, получивъ изъ Эривани въ подкрѣпленіе 1 батальонъ, атаковалъ непріятеля у д. Кизылъ-Кая, разбилъ его и преслѣдовалъ на большое разстояніе по Мелязгердской дорогѣ. Узнавъ же о прибытіи къ Мелязгерду большихъ подкрѣпленій изъ Вана и Эрзерума, кн. Чавчавадзе началъ 28-го октября отступленіе въ Топрахъ-Кале, взявъ съ собой всѣ собранные запасы пшеницы. Отступленіе было крайнѣ затруднительно, т. к. дорога была испорчена проливными дождями; однако нашъ аррьергардъ (4 роты съ 4 орудіями) съ успѣхомъ отразилъ всѣ атаки 4-хъ тысячнаго непріятельскаго отряда и курдской кавалеріи, успѣвъ нанести ему огромныя потери при д. Сулейманъ-Кумбатъ (въ 19 вер. отъ Патноса), послѣ чего противникъ уже не рѣшился продолжать преслѣдованіе.
Наступившая суровая зима прекратила военныя дѣйствія и Эриванскій отрядъ, усиленный частью отряда ген.-маіора Панкратьева, расположился зимовать въ Баязетскомъ и Алашкертскомъ санджакахъ, занявъ Каракилису, Топрахъ-Кале, Баязетъ и Діадинъ. Всѣ курды разошлись по домамъ, а регулярныя турецкія войска зазимовали въ Пассинскомъ санджакѣ, имѣя авангардъ у Дели-бабы.
Зимой турки дѣятельно готовились къ новой кампаніи, заготовляли въ Эрзерумскомъ санджакѣ громадные запасы продовольствія, укрѣпляли Эрзерумъ и сосредоточивали вокругъ него 80-ти тысячную армію съ 60 орудіями. Весной эта армія должна была возвратить Турціи Карсскій и Ахалцихскій пашалыки, потерянные въ 1828 году. Противъ Эривани должны были дѣйствовать курдскія ополченія Ванскаго и Мушскаго пашей.
Наши силы оставались почти тѣже, что и въ кампанію 1828 года.
Первоначальный планъ гр. Пасвевича состоялъ въ наступленіи къ Эрзеруму двумя колоннами: отъ Карса черезъ Саганлугъ и отъ Топрахъ-Кале черезъ Кара-дербентъ; по взятіи же Эрзерума предполагалось наступать къ Діарбекиру и Сивасу, дабы „разсѣчь Азіатскую Турцію на двѣ половины.“
При такомъ планѣ возлагали большія надежды на привлеченіе турецкихъ курдовъ къ совмѣстнымъ дѣйствіямъ противъ турокъ; курды, находясь въ союзѣ съ нами, совершенно обезпечивали бы, при наступленіи нашемъ къ Эрзеруму, наши длинныя сообщенія съ Закавказьемъ и нашъ лѣвый флангъ и могли бы, въ свою очередь, угрожать сообщеніямъ турецкой арміи къ Діарбевиру и Сивасу. Кромѣ того, привлеченіе курдовъ на нашу сторону лишило бы турецкую армію значительной части ея конницы[11].
Въ виду этого, гр. Паскевичъ въ теченіе всей зимы старался склонить курдовъ на нашу сторону, для чего, немедленно по возвращеніи въ Тифлисъ, вступилъ съ ними въ переговоры.
Вначалѣ эти сношенія съ курдами производились не безполезно: въ январѣ, важнѣйшіе курдскіе старшины, Солейманъ-ага и Гуссейнъ-ага (аширета Зиланлы Буланлинскаго санджака Мушскаго пашалыка), почти соглашались на наши предложенія; поведеніе Мушскаго Эмина-паши оказывалось не менѣе благопріятнымъ, а находившіеся въ Тифлисѣ плѣнные Карсскій и Баязетскій паши были тоже на нашей сторонѣ и много способствовали успѣшности переговоровъ съ курдами. Мушскій Эминъ-паша, еще въ декабрѣ 1828 года, подсылалъ въ Тифлисъ къ Главнокомандующему одного армянина съ предложеніемъ своихъ услугъ, обѣщая полное содѣйствіе въ военныхъ операціяхъ противъ турокъ, если будетъ обезпеченъ въ званіи паши и получитъ денежную помощь для организаціи отрядовъ изъ подвластныхъ ему курдовъ[12]. Тогда гр. Паскевичъ отправилъ въ Мушъ капитана кн. Вачнадзе (подъ чужимъ имянемъ и въ одеждѣ армянскаго купца), которому было поручено тайно видѣться съ Эминъ-пашею и предложить послѣднему набрать изъ курдовъ, для совмѣстныхъ дѣйствій съ нами, 12-ти тысячный конный отрядъ; на ежемѣсячное содержаніе этого отряда гр. Паскевичъ обѣщалъ отпускать по 10 тысячъ червонцевъ, съ тѣмь, что выдача этихъ денегъ начнется тотчасъ-же по открытіи кампаніи.
„Я не требую отъ Васъ,“ — писалъ между прочимъ гр. Паскевичъ къ Эмину-пашѣ, — „что-бы дѣйствія Ваши были обнаружены прежде, нежели мы сами выступимъ въ поле и будемъ у подошвы Саганлуга; но тогда Вы должны держаться поблизости отъ насъ и напасть на турокъ, коль скоро они будутъ опрокинуты къ Арзеруму, а потомъ составлять мой лѣвый флангъ при движеніи нашемъ къ Сивасу и Токату.“
Послѣ большихъ опасностей и затрудненій кн. Вачнадзе прибылъ въ Мушъ, но при первомъ свиданіи Эминъ-паша заявилъ, что никогда не намѣревался дѣйствовать противъ турокъ и грозилъ, что отошлетъ кн. Вачнадзе, какъ шпіона, въ Эрзерумъ; скоро, однако, личина была сброшена и паша согласился на всѣ предложенія гр. Паскевича и далъ слово дѣйствовать согласно его наставленій, что подтвердилъ черезъ нѣкоторое время вторично.
На предметъ подобныхъ сношеній съ курдами и турецкими пашами Главнокомандующій испросилъ у Государя Императора въ свое распоряженіе 100 тысячъ червонцевъ[13]. Государь Императоръ одобрилъ всѣ распоряженія графа Паскевича по сношеніямъ съ курдами, приказалъ и въ будущемъ продолжать привлеченіе ихъ на сторону русскихъ войскъ, и разрѣшилъ ассигновать испрашиваемыя на этотъ предметъ средства въ полное распоряженіе Главнокомандующаго[14].
Въ тоже время принимались мѣры для усиленія нашей конницы мусульманскими полками, набранными изъ жителей завоеванныхъ нами пашалыковъ; въ составѣ Карсскаго отряда были сформированы 4 мусульманскихъ полка, въ числѣ которыхъ полкъ 4-ый состоялъ исключительно изъ курдовъ (400 всадниковъ) Карсскаго и Ахалцихскаго пашалыковъ; въ Эриванскомъ отрядѣ въ мусульманскій полкъ поступили курды-іезиды Гассанъ-аги, а также и курды аширета Джелали, кочевавшаго въ Макинскомъ ханствѣ, что было съ согласія самого Макинскаго хана[15].
Малочисленность дѣйствующаго корпуса на главномъ Карсскомъ театрѣ заставила графа Паскевича измѣнить первоначальный планъ камнаніи: еще зимой часть войскъ Эриванскаго отряда была присоединена къ Карсскому, самое наступленіе къ Эрзеруму было произведено только со стороны Карса, а въ Баязетскомъ пашалыкѣ ограничились оборонительными дѣйствіями.
Обѣщанное содѣйствіе курдовъ не состоялось; хотя паши и старшины курдовъ на обѣщанія и не скупились, но, въ дѣйствительности, только сила нашего оружія заставила ихъ впослѣдствіи покориться и даже содѣйствовать намъ.
Во всякомъ случаѣ, изъ предварительныхъ переговоровъ съ Мушскимъ Эминъ-пашею мы все-таки извлекли нѣкоторую пользу: если мы и не получили отъ него прямого содѣйствія, то уже однѣ его нерѣшительность и бездѣйствіе въ критическія для турецкой арміи минуты, были для насъ весьма полезны.
Какъ только окончились наши недоразумѣнія съ Персіей по поводу убійства персіанами въ Тегеранѣ нашего посла, гр. Паскевичъ началъ наступленіе оть Карса черезъ Саганлугъ къ Эрзеруму; въ бояхъ 19-го и 20-го іюня на Саганлугѣ[16] (у Мелидюза) гр. Паскевичъ разбилъ на голову 20-ти тыснчный авангардъ Гагки-паши и 30-ти тысячныя главныя силы сераскира Салехъ-паши.
Сераскиръ требовалъ отъ Мушскаго Эмина-паши, имѣвшаго 7 тысячный отрядъ курдовъ, немедленнаго движенія на защиту Эрзерума вмѣстѣ съ остатками турецкой арміи; но Эминъ-паша, подъ разными предлогами, медлилъ и уклонялся отъ соединенія съ турецкой арміей и на защиту Эрзерума не пошелъ, находясь все время въ тайныхъ сношеніяхъ съ нами.
Такимъ образомъ, дорога на Эрзерумъ была открыта, лѣвый флангъ нашего дѣйствующаго корпуса со стороны Муша былъ обезпеченъ и 27-го іюня, послѣ нѣсколькихъ орудійныхъзалповъ, Эрзерумъ былъ взятъ.
4-го іюля прибыли въ Эрзерумъ депутаты изъ кр. Хниса; они доставили ключи Хнисской крѣпости и просили покровительства. Графъ Паскевичъ отправилъ въ Хнисъ отрядъ полковника Лемана (1 бат., 2 с. каз., 4 ор.) для защиты населенія Хнисскаго санджака отъ разбоевъ курдовъ; при этомъ полковнику Леману приказано было ласковымъ обращеніемъ привлечь къ намъ населеніе и войти въ сношенія съ Мушскимъ пашею; одновременно былъ отправленъ въ Мушъ капитанъ кн. Вачнадзе, съ нѣсколькими преданными намъ курдами, ддя содѣйствія Эмину-пашѣ при формированіи трехъ полковъ (силою въ 1500 всадниковъ) изъ мѣстныхъ курдовъ.
12-го іюля прибылъ въ Эрзерумъ Ибрагимъ-бекъ, дядя Мушскаго Эмина-паши; онъ еще весною былъ присланъ изъ Константинополя, чтобы составить въ Мушѣ партію недовольныхъ Эминомъ-пашей, т. к. султану сдѣлались извѣстными сношенія послѣдняго съ русскими; населеніе, однако, хотя и не было довольно Эминомъ-пашею, но не пристало и къ Ибрагимъ-беку.
Видя неудачу, Ибрагимъ-бекъ обратился теперь къ гр. Паскевичу и представилъ просьбу отъ своихъ приверженцевъ о возведеніи его, Ибрагимъ-бека, въ званіе Мушскаго паши. Графъ Паскевичъ, получивъ въ это время и другое подобное-же ходатайство отъ Эмина-паши, хотя и принялъ Ибрагимь-бека весьма ласково и наградилъ его почетными подарками, однако-же не удовлетворилъ его просьбы, дозволивъ лишь надѣяться получить желаемое въ будущемъ, при условіи безусловной покорности русскимъ. Такимъ образомъ дѣйствій, Главнокомандующій, угрожая съ одной стороны Эмину-пашѣ возможностью противопоставить ему соперника, а съ другой — возбуждая честолюбіе Ибрагимъ-бека, съумѣлъ удержать воинственное населеніе Мушскаго пашалыка почти въ совершенномъ бездѣйствіи: подъ вліяніемъ Эмина-паши курды Мушскаго пашалыка оставались совершенно спокойными.
Въ то время, когда гр. Паскевичъ съ главными силами занималъ Килкитъ-Чифтликъ, а въ Эрзерумѣ оставался лишь небольшой отрядъ ген.-маіора Панкратьева, Мустафа-паша (разбитый нами въ 1828 г. подъ Ахалцихомъ) успѣлъ поднять противъ насъ курдскія племена Гассананлы, Зараканлы, Джебранлы и Беликлы, не принадлежавшія къ Мушскому пашалыку, и въ концѣ іюля собралъ изъ нихъ у Бинъ-гёля пятитысячный конный отрядъ, угрожая нападеніемъ на кр. Хнисъ.
Одна параія курдовъ изъ этого отряда напала 1-го августа, въ 30 верстахъ отъ Хниса, на нашу казачью команду (30 чел.) и убила 12 человѣкъ. Тогда ген.-маіоръ Панкратьевъ приказалъ полк. Леману, подъ предлогомъ распространившейся чумы, отступить изъ Хниса къ селенію Кюлли (въ 40 верстахъ отъ Хниса и въ 50 отъ Эрзерума). Въ то-же время было получено извѣстіе, что курды Мустафы намѣреваются напасть на косцевъ Эрзерумскаго гарнизона на лугахъ Лезги-Чаиръ, въ 35 верстахъ отъ Эрзерума; для прикрытія отступленія косцевъ былъ посланъ подполковникъ Басовъ съ 1 р., 1 каз. полк. и 2 орудіями.
Ободренный отступленіемъ полк. Лемана отъ Хниса къ Кюлли и подполк. Басова отъ Лезги-Чаира къ Эрзеруму, Мустафа-паша не замедлилъ приблизиться къ Эрзеруму съ 2 т. курдовъ и, 3-го августа, едва подполк. Басовъ со своею колонной достигнулъ равнины, прилегающей къ большой Эрзерумской дорогѣ, въ 15 верстахъ отъ Эрзерума, — какъ курдская конница, выѣхавъ скрытно изъ ущелья, атаковала нашу колонну. На орудійные выстрѣлы иэъ Эрзерума выступиль ген.-маіоръ Сергѣевъ съ 2 ротами, 500 каз. и 2 орудіями; эта помощь дала намъ перевѣсъ и Мустафа-паша былъ разбитъ, потерявъ до 200 человѣкъ только убитыми, въ числѣ которыхъ находились двое курдскихъ старшинъ, а между тяжело ранеными — Омеръ-ага, изъ племени Гассананлы, ближашій родственникъ Мушскаго Эмина-паши; разбитые курды принуждены были бросить все награбленное и, оставляя усталыхъ лошадей, едва успѣвали спасаться пѣшими за неприступными скалами. Наши потери не превышали 30 ч. убитыхъ и раненыхъ.
Между тѣмъ были получены свѣдѣнія о нападеніи курдовъ на вьючный транспортъ Хнискихъ жителей и о стремленіи Мушскаго Эмина-паши захватить въ Хнисѣ склады провіанта, для чего имъ были посланы курды подъ начальствомъ его брата, Хуршидъ-бека. Въ виду этого, ген.-маіоръ Панкратьевъ направилъ изъ с. Кюлли въ г. Хнисъ отрядъ (6 р., 1 каз., полк., 6 ор.), подъ начальствомъ ген.-маіора Сергѣева, который успѣлъ настигнуть курдовъ и, послѣ небольшой перестрѣлки, обратилъ ихъ въ бѣгство, захвативъ множество принадлежавшаго курдамъ скота. Отрядъ нашъ вновь занялъ Хнисъ и оставался тамъ до 15 августа, пока купленный нами у жителей хлѣбъ былъ вывезенъ весь въ Эрзерумъ, послѣ чего, взявъ съ собою всѣ крѣпостныя орудія, отошелъ въ сел. Кюлли.
Это наказаніе одного курдскаго племени не успокоило, однако, остальныхъ курдовъ и не обезпечило край отъ ихъ грабежей. Частые и повсемѣстные набѣги курдовъ, предводимыхъ родоначальниками и старшинами — Мустафа-пашею, Порта-бекомъ Касканлы и Магометъ-бекомъ Кыгинскимъ, совершенно опустошили раіоны, въ которыхъ мы собирали запасы хлѣба и фуража. Постоянное гнѣздо курдскихъ сборищъ находилось въ санджакѣ Кыгинскомъ, за хребтомъ Кешмиръ, гдѣ, пользуясь крайне пересѣченной гористой мѣстностъю, они могли безопасно укрываться отъ нашихъ поисковъ.
Прибытіе въ Эрзерумъ трехъ баталіоновъ подкрѣпленій дало генер.-маіору Панкратьеву возможность дѣйствовать противъ курдовъ болѣе рѣшительно.
Прежде всего была отправлена экспедиція въ Кыгинскій санджакъ, находящійся къ юго-западу отъ Эрзерума въ 120 верстахъ. Ген.-маіоръ Сергѣевъ выступилъ туда отъ сел. Кюлли, 21 августа, съ 3 ротами, 3 сотнями и 4 орудіями; онъ долженъ былъ слѣдовать вверхъ по р. Араксу мимо Бинъ-гёля и въ селеніи Бармаксызѣ (на Кыгинской дорогѣ) соединитъся съ посланнымъ изъ Эрзерума, черезъ сс. Татосъ и Алтыны (Алтунъ), отрядомъ полковника Миклашевскаго (1 бат., 150 каз., 4 ор.).
23 августа, прежде чѣмъ оба отряда успѣли соединиться, полк. Миклашевскій разбилъ курдовъ у с. Чагондуръ и отбилъ у нихъ болѣе 3 тыс. головъ скота.
25 августа, по соединеніи обоихъ отрядовъ въ селеніи Бармаксызѣ, произошла новая стычка съ курдами, окончившаяся полнымъ пораженіемъ послѣднихъ, хотя они, вопреки обыкновенію, вели на этоть разъ крайне упорный рукопашый бой.
Успѣшныя дѣйствія отряда ген.-маіора Сергѣева сильно встревожили курдовъ; они поспѣшили отправить свои семейства за Кешмирскій хребетъ, а сами, въ значительномъ числѣ, подъ начальствомъ Кыгинскаго бека, Мустафа-паши и Порто-бека, двинулись въ с. Меликонъ на встрѣчу ген.-маіору Сергѣеву, занявъ сильными наблюдательными партіями всѣ дороги, пролегавшія черезъ Кешмирскій хребетъ.
25 и 26 августа отрядъ нашъ, подходя къ Кешмирскому хребту по весьма трудной тропѣ черезъ селенія Холанкъ, Башкой и Карабекъ, снова захватилъ принадлежавшія курдамъ большія стада, а 27 августа двинулся далѣе къ с. Медиконъ.
У подошвы Кешмира, на пересѣченіи двухъ дорогъ, отрядъ встрѣтилъ 600 конныхъ курдовъ и столько же пѣшихъ и немедленно атаковалъ ихъ съ трехъ сторонъ; курды съ большимъ ожесточеніемъ вступили въ рукопашный бой, но, будучи стѣснены со всѣхъ сторонъ, не выдержали и обратились въ бѣгство, оставивъ на мѣстѣ стычки множество убитыхъ; казаки пресдѣдовали бѣгущихъ далеко за хребетъ; наши потери не превышали 15 убитыхъ и раненыхъ.
Послѣ этого пораженія, начальники курдскихъ племенъ прислали въ ген.-маіору Сергѣеву депутатовъ съ просьбой о пощадѣ, обѣщая удерживать подвластныхъ имъ курдовъ отъ набѣговъ и лично прибыть въ Эрэерумъ для изъявленія покорности. Видя труднопроходимость для артиллеріи переваловъ черезъ Кешмирскій хребетъ, генер.-маіоръ Сергѣевъ принялъ депутатовъ, объявивъ имъ, что только изъ одного уваженія къ ихъ покорности онъ останавливаетъ дальнѣйшее движеніе отряда за Кешмиръ. Такъ какъ Кыгинскій бекъ покорности не изъявилъ, то всѣ селенія у подошвы Кешмира и огромные запасы хлѣба и сѣна, принадлежавшіе курдамъ, подвластнымъ Кыгинсвому беку, были уничтожены и сожжены.
31 августа отрядъ нашъ двинулся въ Тереджанскій санджакъ, чтобы и тамъ все уничтожить, т. к. правитель этого санджака, Махмутъ-бекъ, принадлежалъ также къ числу главныхъ нашихъ противниковъ; на дорогѣ къ генералу Сергѣеву явились старшины племенъ и новый правитель санджака и униженно просили пріостановить движеніе отряда, т. к. бунтующій Махмутъ-бекъ уже бѣжалъ за Кешмиръ, а все населеніе обѣщало немедленно собрать и доставить въ Эрзерумъ большіе запасы хлѣба. Т. к. въ отрядѣ оставалось провіанта только на 2 дня, то генералъ Сергѣевъ уступилъ просьбамъ старшинъ и повернулъ отрядъ въ обратный путь къ Эрзеруму, отложивъ экспедицію въ Тереджанъ до болѣе удобнаго случая.
На возвратномъ пути къ Эрзеруму нашъ отрядъ разсѣялъ въ тотъ же день 400 чел. курдовъ, разграбившихъ греческую деревню. На другой день, 1 сентября, партія курдовъ въ 200 всадниковъ, подъ начальствомъ Порто-бека, напала близь селенія Чагондуръ на христіанскія семейства, слѣдовавшія подъ прикрытіемъ нашего аррьергарда. Оставивъ пѣхоту при обозахъ, ген.-маіоръ Сергѣевъ немедленно атаковалъ курдовъ съ одними казаками, опрокинулъ ихъ и гналъ далеко въ горы; но здѣсь новая партія въ 800 всадниковъ выскочила изъ засады и ударила на казаковъ; началась рукопашная схватка; казаки постепенно отступили на пѣхоту и при ея содѣйствіи отбили нападеніе, послѣ чего преслѣдовали курдовъ на большое разстояніе; курды потеряли болѣе 100 человѣкъ убитыми, а наши потери не превосходили 12 человѣкъ убитыми и ранеными; 2-го сентября отрядъ возвратился въ Эрзерумъ.
Въ половинѣ сентября, когда наши главныя силы, послѣ операцій къ Байбурту, начали стягиваться къ Эрзеруму и сераскиръ распространялъ слухи о нашемъ отступленіи, снова произошло возмущеніе въ Тереджанскомъ санджакѣ, гдѣ опять появился Махмутъ-бекъ. На этотъ разъ отрядъ полковника Муравьева занялъ селеніе Пунъ, обыкновенное сборище курдовъ этого санджака и гнѣздо хищниковь, державшихъ въ порабощеніи всю равнину Тереджана; домъ и имущество Махмутъ-бека были уничтожены, послѣ чего опять наступило спокойствіе.
Таковы были наши сношенія съ курдами и дѣйствія противъ нихъ на Главномъ театрѣ; обратимся теперь къ дѣйствіямъ на Эриванскомъ театрѣ.
Въ мартѣ 1829 года, за выдѣленіемъ части силъ на Главный театръ, Эриванскій отрядъ состоялъ всего изъ 2 бат., 7 ротъ, 1 каз. п., 12 оруд. и 1 бат. армян. милиціи, и занималъ Баязетъ, Топрахъ-Кале и Діадинъ. Начальнику Эриванскаго отряда, ген.-маіору Попову, было разрѣшено, при наступленіи значительныхъ силъ непріятеля, взорвать укрѣпленія Діадина и Топрахъ-Кале и ограничиться упорной обороной одного Баязета.
Слабость силъ Эриванскаго отряда дала туркамъ надежду вернуть Баязетъ и сераскиръ приказалъ Ванскому пашѣ собрать курдскія ополченія для операцій противъ Баязета и Эриванской провинціи, но суровая зима до конца мая не позволила туркамъ открыть активныя дѣйствія; тѣмъ не менѣе, грабежи курдовъ начались еще ранней весной: такъ еще въ апрѣлѣ ихъ шайки разграбили нѣсколько деревень между Діадиномъ и Топрахъ-Кале, но были разбиты и разсѣяны нашими летучими отрядами.
Въ концѣ апрѣля были получены свѣдѣнія, что Ванскій паша, по приказанію сераскира, успѣлъ собрать для нападенія на Баязетъ 3 т. пѣшихъ курдовъ-Хейккари и до 4-хъ т. конныхъ курдовъ изъ подвѣдомственнаго ему пашалыка, но весь май прошелъ въ совершенномъ бездѣйствіи непріятеля. Медленность Ванскаго паши въ открытіи наступательныхъ дѣйствій противъ Баязета, несмотря на неоднократныя приказанія сераскира, подвергнула пашу подозрѣнію въ приверженности къ русскимъ. Распространившіеся слухи о его смѣнѣ произвели въ Ванскомъ пашалыкѣ большія безпокойства; паша приготовился къ открытому неповиновенію турецкому правительству и это удалило на нѣкоторое время грозу, собиравшуюся надъ малочисленнымъ гарнизономъ Баязета. Мусульманское населеніе Баязетскаго санджака оставалось спокойнымъ.
Наконецъ въ началѣ іюня, уступая настойчивымъ приказаніямъ и угрозамъ сераскира, Ванскій паша открылъ военныя дѣйствія.
6-го іюня 3 тысячи конныхъ курдовъ внезапно появились близь крѣпостцы Топрахъ-Кале, обороняемой 2 ротами, 1 сотней и 2 оруд., и бросились грабить предмѣстье; комендантъ, однако, успѣлъ встрѣтить ихъ дѣйствіемъ крѣпостной артиллеріи и небольшой вылазкой; непріятель былъ отраженъ, но все-таки захватилъ 1½ тысячи головъ рогатаго свота.
20-го іюня Ванскій паша, съ 9 т. пѣх., 5 т. курдской кавалеріи и 74 орудіями, произвелъ атаку на Баязетъ, при чемъ все мусульманское населеніе города дѣйствовало противъ насъ, стрѣляя изъ домовъ по нашему гарнизону; не смотря на то, что нашъ гарнизонъ состоялъ всего изъ 1,482 ч. пѣхоты, 339 ч. казаковъ и 500 ч. армянской милиціи при 17 оруд., этотъ штурмъ, равно какъ и второй штурмъ 21-го іюня, былъ нами отбитъ съ громадными потерями для насъ и для непріятеля[17] и Ванскій паша отошелъ къ дер. Казы-гель.
Извѣстіе объ опасномъ положеніи Баязета и просьбу о помощи графъ Паскевичъ получилъ сейчасъ-же послѣ Мелидюзской побѣды; 200 верстъ отдѣляли Баязетъ отъ Саганлуга, гдѣ былъ гр. Паскевичъ, почему Главнокомандующій и отвѣтилъ г.-м. Попову, что наилучшую и дѣйствительную помощь Баязетскій гарнизонъ долженъ ждать отъ послѣдствій побѣдъ, одержанныхъ нами на Саганлугѣ, и, дѣйствительно, Ванскій паша, узнавъ о разгромѣ арміи сераскира, не только не рѣшился на новый штурмъ, но даже, послѣ паденія Эрзерума, поспѣшно отступилъ къ Вану.
Ободренный, однако, временнымъ бездѣйствіемъ нашимъ послѣ взятія Эрзерума и еще большимъ ослабленіемъ силъ Эриванскаго отряда, вслѣдствіе развившейся въ Баязетѣ чумы, Ванскій паша началъ новое наступленіе и 18-го іюля былъ уже въ 2-хъ переходахъ отъ Баязета, но усиленіе Баязетскаго гарнизона частью силъ (1½ бат., 4 ор. и 1 каз. полкъ) изъ дѣйствующаго корпуса графа Паскевича заставило пашу отступить вторично и только 11 тысячъ курдовъ продолжали стоять на Ванской дорогѣ, въ 45 верстахъ отъ Баязета, изрѣдка высылая шайки для грабежа армянскихъ селеній Баязетскаго санджака.
Въ половинѣ сентября, графъ Паскевичъ, желая наказать Мушскаго Эмина-пашу за его двуличный образъ дѣйствій[18] и поставить въ Мушѣ пашей болѣе преданнаго намъ Ибрагимъ-бека, предписалъ ген.-маіору Реуту съ частью силъ Баязетскаго гарнизона произвести экспедицію въ Мушскій пашалыкъ и, при содѣйствіи отряда подполковника Касприцкаго, стоявшаго въ с. Кюлли, занять г. Мушъ и изгнать Эмина-пашу. 22-го сентября генералъ Реутъ занялъ Мелязгердъ, а подполк. Касприцкій — Хнисъ; 5-го октября былъ занятъ г. Мушъ и Эминъ-паша бѣжалъ. Курды Мушскаго пашалыка оставались спокойными и не защищали своего пашу.
10 октября отрядъ ген.-маіора Реута выступилъ по Мелязгердской дорогѣ обратно въ Баязетскій пашалыкъ.
Перемѣну образа мыслей и двуличное поведеніе Эмина-паши графъ Паскевичъ объяснилъ слѣдующимъ образомъ: «причиной столь видимой перемѣны расположенія къ намъ Мушскаго паши суть распространившіеся въ здѣшнихъ мѣстахъ слухи о дѣйствіяхъ прибывшихъ въ Константинополь пословъ Англійскихъ и Французскихъ для посредничества о заключеніи мира. Здѣсь говорятъ согласно, что послы сіи въ Константинополѣ обьявили, что они будутъ стараться о заключеніи мира съ Россіей, но изъ завоеванныхъ земель Россійское правительство не удержитъ за собой ни одного аршина. Вслѣдствіе сего всѣ паши и беки, управляющіе поименованными санджаками, зная, что должны опять обратиться къ турецкому правительству, боятся уже оказывать намъ столько усердія и привязанности»[19].
Экспедиціей къ Мушу закончились операціи Эриванскаго отряда и дѣйствія его противъ курдовъ въ 1829 году.
Война кончилась и миръ уже былъ заключенъ, но къ графу Паскевичу продолжали поступать предложенія о совмѣстныхъ дѣйствіяхъ противъ турокъ отъ курдовъ, обитавшихъ въ отдаленныхъ уголкахъ южнаго Курдистана, куда поздно доходили извѣстія съ театра военныхъ дѣйствій; такъ напримѣръ, уже въ концѣ 1830-го года, когда графъ Паскевичъ находился въ Тифлисѣ, къ нему прибылъ, послѣ долгихъ мытарствъ, армянинъ Петросъ Хазаровъ, посланный Мирза-агой, главой Діарбекирскихъ іезидовъ, населявшихъ окрестности г. Риндвана. Мирза-ага предполагалъ, что его посланный застанетъ гр. Паскевича еще въ Эрзерумѣ, и предлагалъ выставить 1500 всадниковъ и 5 тыс. пѣхоты, если русскія войска двинутся отъ Эрзерума къ Битлису. Первые посланцы Мирза-аги были убиты турками, почему это предложеніе и запоздало. Подробности предложенія Мирза-аги и долгихъ похожденій его посланныхъ изложены въ приложенныхъ къ настоящему очерку прошеніи Хазарова и письмѣ Мирза-аги[20].
Для полноты очерка необходимо еще упомянуть, что графъ Паскевичъ, обсуждая тѣ требованія, которыя желательно было-бы при заключеніи мира предъявить Турціи, особенно настаивалъ на присоединеніи къ Россіи Баязета съ его санджакомъ, такъ какъ «пріобрѣтеніе Баязета утвердитъ наше вліяніе надъ верхнимъ Курдистаномъ и въ случаѣ войны можетъ доставить многочисленную вспомогательную конницу, почитаемую лучшею въ Азіи, которую въ иныхъ обстоятельствахъ, непріятель, болѣе искусный, можетъ собрать противъ насъ»[21].Изложенныя событія русско-турецкой войны 1828—29 годовъ даютъ право сдѣлать слѣдующіе общіе выводы:
1) Турецкіе курды не обнаружили въ эту войну особенной преданности турецкому правительству и не спѣшили стать въ ряды его защитниковъ; большая часть Курдистана оставалась совершенно спокойной и равнодушно взирала на пораженія турецкой арміи; только тѣ курды, которые кочевали вблизи театра военныхъ дѣйствій и находились подъ непосредственнымъ воздѣйствіемъ турецкихъ регулярныхъ войскъ, приняли участіе въ защитѣ Турціи, усиливъ ея регулярную армію своими конными ополченіями, но и здѣсь побудительной причиной была не любовь къ общему отечеству, а лишь возможность предаваться во время военныхъ дѣйствій безнаказанному грабежу мирнаго населенія и недовольство на русскихъ за занятіе ими раіоновъ курдскихъ кочевокъ. Но къ этому надо прибавить, что курды, населявшіе западные раіоны Курдистана, проявили къ русскимъ большую враждебность, нежели курды восточные, что можно до нѣкоторой степени объяснить большимъ вліяніемъ мусульманскаго ученія на курдовъ западныхъ.
2) Хотя и трудно было разсчитывать привлечь на нашу сторону значительныя массы курдовъ, но, тѣмъ не менѣе, предварительныя сношенія съ ними въ предвидѣніи войны, при искусномъ и умѣломъ веденіи переговоровъ, принесли намъ во время кампаніи несомнѣнную и значительную пользу; вѣроятно и въ будущемъ мы можемъ надѣяться заставить бездѣйствовать хотя нѣкоторыя курдскія племена, какъ это удалось графу Паскевичу въ отношеніи племенъ Мушскаго пашалыка. Однако, на обѣщанія курдовъ вполнѣ полагаться оказалось совершенно невозможнымъ и только сила оружія заставила ихъ принять окончательно нашу сторону.
3) Тактическое и моральное превосходство во время борьбы нашей съ курдами, въ эту компанію, было всецѣло на нашей сторонѣ; курды нигдѣ не выдерживали столкновенія съ нашими войсками, хотя почти всегда превосходили ихъ числомъ; даже курдскій отрядъ Ванскаго паши, въ 6—8 разъ превосходившій численностью слабый Эриванскій отрядъ, не осмѣлился бороться съ нами. Рѣдко курды доходили до рукопашнаго боя; это случалось только тогда, когда имъ приходилось защищать свои семейства и они были окружены нашими войсками со всѣхъ сторонъ, какъ это случалось во время экспедицій нашихъ отрядовъ къ Кешмирскому хребту. Военныя неудачи быстро приводили курдовъ въ уныніе и они бросали турецкія войска и расходились по своимъ кочевкамъ; послѣ пораженія сераскира на Саганлугѣ почти всѣ курды, входившіе въ составъ турецкой арміи, разошлись по своимъ кочевкамъ и кишлякамъ.
4) Военныя дѣйствія противъ курдскихъ ополченій были въ эту кампанію смѣлы, энергичны и рѣшительны; образцомъ для будущаго могутъ служить дѣйствія Эриванскаго отряда въ 1828 году, со времени перехода его въ наступленіе. Смѣлые набѣги и поиски вглубь курдскихъ кочевокъ, въ родѣ поисковъ за хребетъ Клычъ-гядукъ и къ Кешмирскому хребту, всегда производили на курдовъ сильное моральное впечатлѣніе и заставляли ихъ немедлено изъявлять намъ покорность. Такой образъ дѣйствій, какъ оказалось, привлекалъ курдовъ на нашу сторону, или заставлялъ ихъ по крайней мѣрѣ оставаться строго нейтральными, — гораздо скорѣе, нежели денежные подарки.
5) Эта же кампанія показала, что и слабыя силы могутъ съ полнымъ успѣхомъ защитить Эриванскую губернію отъ курдскихъ вторженій и грабежей, — но только при условіи активной обороны, т. е. при занятіи нами Баязета и его санджака: пока отрядъ князя Чавчавадзе оставался за Агрыдагомъ (пассивная оборона), Эриванская провинція подвергалась частымъ вторженіямъ курдовъ; переходъ-же въ наступленіе и взятіе Баязета сразу усмирили пограничныхъ курдовъ и заставили ихъ искать сближенія съ нами.
6) При умѣлой огранизаціи, мы можемъ воспользоваться покорными намъ курдами для нѣкотораго усиленія нашей конницы сформированными изъ нихъ милиціями; образцомъ можетъ служить организація четырехъ мусульманскихъ полковъ въ дѣйствующемъ корпусѣ графа Паскевича Эриванскаго.
Примѣчанія[править]
- ↑ Отношеніе ген.-маіора Ртищева къ тайному совѣтнику Вейдемейеру, отъ 10-го сентября 1815 года, № 133. (Стр. 834 тома V актовъ археографической комиссіи).
- ↑ Письмо ген.-маіора Ртищева къ маіору князю Гуріели, отъ 27 іюля 1815 года, № 110. (Стр. 511 тома V актовъ археографическ. комиссіи).
- ↑ Рапортъ полковника Лазарева графу Паскевичу, отъ 27 мая 1828 года изъ г. Хоя, № 404. (Стр. 629 тоиа VII актовъ археогр. комиссіи).
Получивъ подарокъ, Ибрагимъ-ага вмѣстѣ съ тѣмъ получилъ и уклончивый отвѣтъ относительно переселенія, т. к. не въ разсчетахъ гр. Паскевича было портить отношенія съ Персіей въ виду войны съ Турціей.
- ↑ Донесеніе надворнаго совѣтника Грибоѣдова графу Паскевичу, іюль 1827 ГОДА. (Стр. 539 тома VII актовъ археографической комиссіи).
Чорсская долииа въ 49 вефстахъ оть Аракса, (отъ Аббасъ-абада) у Каразіадина; здѣсь былъ лагерь Абасса-Мирзы, куда и ѣздилъ Грибоѣдовъ по порученію гр. Паскевича Курды просили Грибоѣдова, чтобы русское правительство вошло въ соглашеніе съ ихъ Гассанъ-ханомъ, обѣщая немедленно выселиться въ Закавказье.
- ↑ Ушаковъ. Исторія военныхъ дѣйствій въ Азіатской Турціи въ 1828—29 гг.
- ↑ Отношеніе графа Паскевича къ Начальнику Главнаго Штаба Его Императорскаго Величества, отъ 2 апрѣля 1828 года, № 51 (Страница 488 тома VII актовъ археографическ. комиссіи).
Такъ напр., вездѣ надъ мусульманами были поставлены армянскіе чиновники, притѣснявшіе мусульманъ; подать съ армянъ не собиралась, а все бремя ложилось на магометанъ; съ однихъ весьма немногочисленныхъ Эриванскихъ курдовъ, за время съ 7 ноября по 15 марта, собрали податей 800 рублей, тогда какъ армяне ничего не платили; всѣ недоразумѣнія и тяжбы между армянами и магометанами рѣшались въ пользу первыхъ. Во всемъ этомъ былъ виноватъ армянинъ Нерсесъ.
- ↑ Войска наши начали обратное движеніе изъ Персіи 24 февраля, а военныя операціи протавъ турокъ открылись въ половинѣ іюня.
- ↑ Ушаковъ. Исторія военныхъ дѣйствій въ Азіатской Турціи въ 1828—29 годахъ.
- ↑ См. приложеніе № 2. „Прокламаціи жителямъ турецкихъ областей“, рукописное дѣло Отдѣльнаго Кавказскаго Корпуса, по Генеральному Штабу, по описи № 23. (Изъ архива Штаба Кавказскаго военнаго округа).
Примѣчаніе. Прилагаемая прокламація, вѣроятно, была отправлена и курдамъ въ числѣ остального населенія турецкихъ областей. По крайней мѣрѣ, въ архивѣ Окружного Штаба нашлось только одно дѣло, озаглавленное „прокламаціи жителямъ турецкихъ областей“, въ которомъ находятся, на турецкомъ и русскомъ языкахъ, экземпляры прилагаемой прокламаціи. Надо полагать, что эта прокламація и была разсылаема повсюду и особой прокламаціи, составленной спеціально для курдовъ, не было.
- ↑ Въ рапортѣ кн. Чавчавадзе къ графу Паскевичу, отъ 15 сентября 1828 года, за № 1030, сказано: «Куртинцы Гассанъ-аги всѣми мѣрами стараются доказать свою преданность: они вездѣ первые бросаются въ огонь....» (Архивъ Штаба Кавк. военнаго округа. Дѣло о военныхъ дѣйствіяхъ въ Баязетскомъ пашалыкѣ и о движеніи войскъ, тамъ находящихся; 2 отд. Ген. Штаба. № 102).
- ↑ Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, отъ 21 ноября 1828 г. (Стр. 766—773 тома VII актовъ археограф. комиссіи).
Отношеніе гр. Паскевича къ гр. Нессельроде, отъ 3 іюня 1829 года, № 187. (Стр. 785 тома VII актовъ археографической комиссіи.)
Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, отъ 11 января 1829 года. (Томъ VII актовъ археографической комиссіи).
- ↑ Въ кампанію 1828 года Мушскій Эминъ-паша былъ на сторонѣ турокъ и съ одной тысячей отборныхъ курдскихъ всадниковъ шелъ на подкрѣпленіе въ Ахалциху, но опоздалъ и Ахалцихъ былъ нами взятъ до его прибытія; 17 августа паша былъ застигнутъ отрядомъ князя Бековича-Черкасскаго въ то время, когда онъ гналъ изъ Ардагана въ Эрзерумъ армянское населеніе. Застигнутый врасплохъ, паша бросилъ армянъ и поспѣшно бѣжалъ. (Изъ всеподданнѣйшаго рапорта графа Паскевича, отъ 28 августа 1828 года. Стр. 766—773 тома VII актовъ археографической комиссіи.)
По мнѣнію графа Паскевича, Эминъ-паша измѣнилъ турецкому правительству въ 1829 году потому, «что былъ гонимъ своимъ правительствомъ.» (Изъ всеподданнѣйшаго рапорта графа Паскевича, отъ 26 іюля 1829 г. Стр. 809 тома VII актовъ археографич. комиссіи.)
- ↑ Изъ этой суммы на прямое назначеніе было израсходовано только 4 тысячи червонцевъ, а остальныя 96 тысячъ пошли на устройство быта армянъ, переселившихся изъ Турціи въ Закавказье по окончаніи кампаніи 1828—29 годовъ.
- ↑ См. приложеніе № 3. Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, отъ 11 января 1829 года. (Изъ VII тома актовъ археографической комиссіи).
См. приложеніе № 4. Отношеніе гр. Чернешева къ гр. Паскевичу, отъ 30 января 1829 года, № 40. (Изъ VII тома актовъ археографической комиссіи).
- ↑ Каждый полкъ состоялъ изъ 400—500 всадниковь и раздѣлялся на 5 сотенъ; въ каждой сотнѣ было два векиля, т. е. урядника, и по два бека, т. е. сотенный командиръ и его помощникъ. Полковыми командирами были назначены наши кавалерійскіе офицеры, а ихъ помощниками — почетнѣйшіе беки. Жалованье такого помощника полкового командира, вмѣстѣ съ раціонами, составляло 37 р. 50 к. серебромъ въ мѣсяцъ; сотеннаго начальника (султана или бека) — 25 рублей ежемѣсячно; его помощника (наиба) — 20 руб., урядника (векиля) — 5 рублей, а простого всадника — 2 рубля въ мѣсяцъ. Сверхъ того всѣ они получали дневной паекъ. Къ полкамъ были прикомандированы: мулла для отправленія обрядовъ магометанской религіи, мирза для писменной части, одинъ кавалерійскій офицеръ для адъютантскихъ и квартирмейстерскихъ обязанностей и по 15 нижнихъ чиновъ Нижегородскаго полка.
Обозовъ при мусульманскихъ полкахъ не было, но за то на каждыхъ 3-хъ всадниковъ была одна вьючная лошадь, а на каждыхъ 2-хъ вьючныхъ лошадей по одному погонщику.
- ↑ Въ бояхъ Карсскаго отряда съ турецкой арміей на Саганлугѣ, съ обѣихъ сторонъ участвовала и курдская конница, причемъ нашъ курдскій № 4-ый полкъ дѣйствовалъ хорошо. Послѣ пораженія туровъ при Мелидюзѣ, во время движенія отъ Караургана къ Гассанъ-Кала гр. Паскевичъ нагналъ курдскихъ бековъ, находившихся при нашемъ отрядѣ, и спросилъ ихъ: «рады-ли вы побѣдѣ?», на что курды отвѣчали: «мы еще не опомнились отъ удивлеиія и только теперь начинаемъ вѣрить, что это могло случиться»; когда гр. Паскевичъ спросилъ ихъ — примутъ-ли курды нашу сторону и соединится-ли съ нами Мушскій паша, — курды отвѣчали: «идите скорѣе впередъ, возьмите Эрзерумъ и тогда все будетъ ваше; покорность племенъ курдскихъ отъ этого зависитъ».
- ↑ 20-го и 21-го іюня мы потеряли убитыми и ранеными 24 офицера и до 790 нижнихъ чиновъ, т. е. почти половину гарнизона, а непріятель потерялъ болѣе 2 тысячъ. Наша армянская милиція не принесла намъ никакой пользы: она, по обыкновенію, при атакѣ разбѣжалась и оказалась способной лишь для вырѣзанія мусульманъ города послѣ отбитаго штурма.
- ↑ Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, отъ 23 сент. 1829 года. (Стран. 809 тома VII актовъ археографической комиссіи).
- ↑ Всеподданнѣйшій рапортъ гр. Паскевича, отъ 26 іюля 1829 года. (Стр. 823 тома VII актовъ археографической комиссіи).
- ↑ См. приложеніе № 5. Прошеніе Петроса Хазарова графу Паскевичу, отъ 17 декабря 1830 года. Письмо Мирза-аги кь графу Паскевичу, отъ 22 мая 1830 года. (Томъ VII актовъ археографической комиссіи)
- ↑ Отношеніе графа Паскевича къ графу Нессельроде, отъ 3 іюня 1829 года, № 187. (Стр. 785 тома VII актовь археографической комиссіи).
Отношеніе графа Паскевича къ графу Нессельроде, отъ 26 іюля 1828 года, № 209. (Стр. 758 тома VII актовъ археографической комиссіи).