* 1845 год. Транспорт Гижига. Командир, мичман А. И. Григорьев. (Берингово море.) Входя в Авачинскую губу после полудня 27 сентября, заштилел и стал на якорь почти на средине входа, в одной миле на SW 67° от камней Три Брата, на глубине 9½ сажен, грунт песок, канату вытравлено 35 сажен. Место, где заштилел, совершенно открытое морю, а до Изменной бухты, где есть изрядная якорная стоянка, оставалось до шести вёрст; но сильное противное течение не позволяло идти буксиром или верповаться тем более, что на транспорте были только две небольшие и тяжёлые на ходу шлюпки (четырёх- и восьмивёсельные), а команда, проведшая последние дни почти без отдыха, совершенно обессилена.
Окончив работы и отдав приказание уведомлять о всякой перемене погоды, командир спустился в каюту отдохнуть от беспрерывного двухсуточного бдения. На вахте оставался до седьмого часа кондуктор Дурынин, а с седьмого следовало вступить прапорщику Семчину.
В одиннадцатом часу вечера ветер стал задувать от ONO и вскоре засвежел; транспорт подрейфовало. Командир, немедленно вышедший наверх, приказал ставить паруса, чтобы удалиться в море; но едва успели отдать фор-марсель, как за кормою брига, справа и слева, открылись камни. Отойти уже не было никакой возможности, и потому бросили другой якорь, вытравив канатов 65 и 30 сажен (более по близости камней нельзя было травить); закрепили паруса, спустили брам-реи и брам-стеньги, стали готовить к спуску нижние реи. Всё это делалось с быстротою необыкновенною. Транспорт остановился ненадолго и вскоре опять подрейфовал, а во втором часу ударился о камень на рифе Ягодной бухты. С первых ударов руль выскочил и трюм наполнился водою. Гибель была решена! Поручив сохранение журнала прапорщику Семчину, а денежный сундук кондуктору Дурынину, и приказав квартирмейстеру Яблокову иметь попечение о пассажирах, командир сделал последнее усилие, чтобы облегчить неизбежное крушение: поставил паруса, в надежде заворотить ближе к берегу; но это не помогло: транспорт не трогался с места и только бился о камни с ужасною силою. Хотели спустить гребные суда — их вырвало и унесло; хотели делать плоты — буруны разрушали все усилия. Вскоре корпус транспорта повалился на левый бок, так что мачты его ушли в воду; при этом 14 человек были снесены волнами и погибли; в числе их были: прапорщик Александр Семчин с женою, лекарь Сигизмунд Станкевич с женою, штурманский ученик Александр Самойлов, пять женщин, двое детей, Якут и служитель. Сам Григорьев был тоже сброшен буруном за борт; но успел за что-то ухватиться и с отчаянным усилием выбрался на русленя правого борта. Там собрались и все другие, избежавшие гибели. Ветер ревел, ночь была тёмная и ненастная, волны ходили через палубу, били о камни и разрушали корпус. Надежды на спасение не было; гибель казалась близкою и неизбежною — страшная гибель!..
Но провидению было угодно спасти несчастных, испытав их всеми ужасами безнадёжного крушения! В восьмом часу утра бурунами перебросило корпус транспорта через камни и принесло к берегу. Кондуктор Дурынин первым бросился на берег с концом веревки, и при этой помощи с убывшею при отливе водою все благополучно перебрались на берег. Несчастный командир последним оставил развалины своего транспорта — первое судно, порученное в его команду, — и, сойдя на берег упал от изнеможения.
Берег, на который спаслись, у Ягодной бухты совершенно пустой, и команда не имела ни огня, ни провизии, ни платья. По счастью, случились невдалеке промышленники, собиравшие здесь ягоды, и первые подали им помощь. Между тем послали на ближайший маяк для извещения о бедствии.
Ещё утром 27 сентября Петропавловский порт был извещён о приближении транспорта Гижига, и навстречу его выслан лоцман. Достигнув Ракова маяка, лоцман остался здесь до утра, ибо за густым туманом не надеялся отыскать его.
В пять часов пополудни 28-го числа Петропавловскому порту было дано знать, что судно терпит бедствие, и тогда же на помощь ему выехали: помощник начальника порта капитан-лейтенант Рыдалёв и прапорщик Секерин, на двух шлюпках; к ним присоединились два американских и один английский китобойщики, на своих трех лодках. Все они в этот день успели достигнуть только Соловаренной бухты, где были принуждены остановиться за темнотою и сильными бурунами. На другой день, 29-го, они отыскали место крушения транспорта (в точности им не известное дотоле), приблизились к нему, и при этом три лодки выкинуло на берег, а две, на которых были капитан-лейтенант Рыдалёв и американец Свейн перевернуло, и бывшие на них едва спаслись.
Корпус транспорта совершенно разрушен, и рангоут его по большей части переломан. Груз почти весь спасён, также почта и денежный ящик; журнал найден выкинутым на берег.
Комиссия Военного суда, оправдав и одобрив все распоряжения командира, приговорила: дело об этом крушении предать воле божьей; согласно с этим последовало утверждение Генерал-аудиториата и Адмиралтейств-совета.