1829 г. Фрегатъ (24 п.) Помощный. Командиръ Капитанъ-Лейтенантъ З. З. Балкъ, нынѣ Вице-Адмиралъ. (Финск. з.) На пути изъ Кронштата въ Свеаборгъ, съ самаго выхода, 20 мая, имѣлъ свѣжій сѣверовосточный вѣтеръ, постоянно усиливавшійся, поутру 22-го обратившійся въ очень крѣпкій отъ NOtN, съ густою пасмурностію и дождемъ. Опредѣлившись по Кокшкарскому маяку, увидѣнному въ 512 часовъ утра, сквозь пасмурность, въ SW 53°, въ разстояніи 3 миль, и убѣдившись, что въ теченіи 6 часовъ плаванія отъ Родшера, фрегатъ былъ снесенъ, противъ счисленія къ SSO, почти на 514 миль, командиръ привелъ въ бейдевиндъ на правый галсъ, и фрегатъ пошелъ по 3 узла съ 2 румбами дрейфа. Въ 1012 часовъ вѣтеръ зашелъ отъ NtO и усилился до унтеръ-зейля, съ порывами, дождемъ и снѣгомъ; потому, закрѣпивъ форъ-марсель и крюйсель, и убравъ гротъ, остался подъ форъ-стакселемъ и штормовою бизанью. Фрегатъ имѣлъ 212 узла ходу и 4 румба дрейфа. Имѣя подъ вѣтромъ Ревель, командиръ думалъ-было спуститься туда для укрытія; но густая пасмурность не позволяла рисковать на это. Однакожъ, онъ приказалъ развести канаты. Въ полночь, считая себя почти на серединѣ Финскаго залива, въ 1012 миляхъ на сѣверѣ (NO 5°) отъ банки Неугрунтъ (у Оденсгольма), вдругъ «фрегатъ почувствовалъ содроганіе, какъ будто коснулся мели». Немедленно положили руль лѣво на бортъ; но вмѣстѣ съ этимъ фрегатъ ударился о банку, руль вышибло, и вода полилась съ такою быстротою, что въ самое короткое время возвысилась до 512 ф. въ жилой палубѣ. Чтобы не отнесло въ море, гдѣ при такомъ состояніи, фрегатъ неминуемо долженъ былъ затонуть, отдали оба якоря, срубили всѣ три мачты и потомъ выбросили артиллерію. Удары облегчились; но тѣмъ не менѣе, палубныя доски широко (на 4 и на 5 д.) расходились въ стыкахъ и пазахъ; волненіе ходило черезъ, и вода, переливаясь въ палубѣ отъ одного борта къ другому, съ шумомъ носила всплывшія отъ перегородокъ доски, обломанную мебель и другія вещи; словомъ, трюмъ и жилая палуба представляли одинъ водяной бассейнъ, въ которомъ все было переломано и перемѣшано, и каждая волна, ударяя во фрегатъ, казалось силилась сдвинуть его на глубину. Вся надежда на спасеніе состояла въ барказѣ, который однакоже надлежало еще спустить съ ростеръ. Но къ утру стало выяснивать, и потомъ стихать; открылся (на R. WSW12W) Оденсгольмскій маякъ, въ 5 миляхъ. Тогда сдѣлали изъ запаснаго рангоута плотъ и прорубивъ борта, спустили барказъ на воду; въ 5 часовъ утра, на спущенномъ съ ростеръ барказѣ и на сдѣланномъ плотѣ, большую часть команды перевезли на маякъ. Командиръ съ 8 охотниками, оставался еще на разбивающемся фрегатѣ, приказавъ старшему офицеру, Лейтенанту Черняеву, прислать за нимъ лоцманскую лодку; но лоцмана, видя еще продолжающееся волненіе и расчитывая приближеніе ночи, не рѣшались выѣхать; и такимъ образомъ, командиру привелось провести на развалинахъ своего фрегата еще одну тяжелую ночь — слишкомъ долгую для размышленій о постигшемъ его несчастіи. Вооруженіе впослѣдствіи было снято; артиллерія и якоря подняты; все спасенное казенное имущество оцѣнено въ 40,000 руб.; но частное, офицеровъ и команды, все погибло. Корпусъ фрегата разбитъ. Замѣчательно, что при всей трудности сложныхъ работъ этого крушенія: срубки мачтъ, бросаніи артиллеріи, прорубкѣ бортовъ и дѣланіи плота, перевозкѣ, и потомъ шестнадцати-дневной выгрузкѣ, не было не только ни одного убитаго, но даже сильно ушибленнаго. «Это была команда желѣзной натуры — говоритъ командиръ — которая, при видѣ опасности и трудовъ, одушевлялась въ силѣ и мужествѣ».
Члены Коммисіи Военнаго суда оправдали командира этого фрегата, приписавъ ошибочность курса теченію; но презусъ ея, Капитанъ 2 ранга Полторацкій, подалъ особое мнѣніе, которымъ, принимая въ основаніе, что замѣченное теченіе, при такой силѣ вѣтра, необходимо долженствовало дѣйствовать въ одну съ нимъ сторону, обвинялъ его въ маломъ употребленіи дрейфа, котораго по практикѣ Гамалѣя (Ч. 2, § 378) въ унтеръ-зейль слѣдовало считать отъ 5 до 6 румбовъ, и представляя, что оставаясь въ дрейфѣ съ самаго вечера, накидывая притомъ глубину, въ крайности лучше было-бы стать на якорь. Однакожъ Флотскій въ Кронштатѣ Начальникъ, Вице-Адмиралъ А. А. Огильви, одобривъ заключеніе членовъ Коммисіи, въ опроверженіе презуса оной представилъ, что кромѣ теченія, ошибочности счисленія способствовали еще другія причины: невѣрность компаса, риски судна и неровность вѣтра, дувшаго порывами; что теченіе въ Финскомъ заливѣ не всегда бываетъ съ вѣтромъ, а практика Гамалѣя, въ этомъ мѣстѣ кажется не совсѣмъ вѣрною (можемъ прибавить еще, писанною для судовъ его времени, съ той поры значительно улучшившихся); и прекрасно заключилъ свое представленіе словами: «Нужно-ли изыскивать причины къ обвиненію подсудимаго, ни чѣмъ ни доказанныя, основанные на однѣхъ догадкахъ и предположеніяхъ? Согласно-ли это съ духомъ правленія, основаннаго на мудрой кротости?» — Поэтому Адмиралтействъ-Совѣтъ рѣшилъ, 3 февраля 1830 года: постигшее фрегатъ Помощный несчастіе «предать воли Божіей,» командира отъ суда освободить, а мнѣніе Капитана Полторацкаго оставить безъ уваженія.