Передъ сеансомъ листъ бумаги, покрытый копотью, былъ положенъ на верхъ шкапика, висѣвшаго на стѣнѣ, въ глубинѣ кабинета медіума.
Какъ только наступилъ трансъ и было опущено драпри, начались сильные стуки въ лѣвый косякъ двери; затѣмъ стуки перешли въ шкапикъ и были настолько сильны, что слышенъ былъ трескъ его. Спустя нѣкоторое время, мы слышали стуки, дѣлаемые двумя карандашами и костянымъ рѣзательнымъ ножомъ, который, переломленный на двѣ части, былъ выкинутъ къ намъ сквозь самую верхнюю часть разрѣза драпри. Затѣмъ три сильныхъ удара; путь очищенъ и медіумъ вышелъ какъ и въ предыдущіе сеансы; прошелъ довольно быстро вплоть до противуположной двери; потомъ, изгибаясь корпусомъ, медленно, какъ бы на одной точкѣ повернулся и также быстро пошелъ обратно, по прямой линіи, но, не доходя до двери кабинета, уклонился въ лѣвую сторону, пріостановился у косяка двери, вошелъ въ кабинетъ, и сильно качаясь корпусомъ, очень быстро повернулся и сѣлъ въ кресло. Стуками сказано, что опытъ удался, и прибавлено: «Возьмите осторожно бумагу со шкапа». М. П. Гедеоновъ безъ свѣта исполнить этого не могъ; а когда было получено разрѣшеніе, вошелъ въ кабинетъ со свѣчою, и на вынесенной къ намъ закопченой бумагѣ мы увидѣли очертаніе руки. На вопросъ: «чья это рука?» отвѣчено — «Лины». Вслѣдъ за этимъ выкинута была къ намъ аккуратно сложенная бумага. Мы хотѣли отложить чтеніе до окончанія сеанса, но тотчасъ же стуками спросили: «Поняли написанное?» Тогда мы прочитали: «Завтра все кончится. Въ воскресенье будетъ очень слаба; не бойтесь». Спустя нѣкоторое время, услыхали, какъ ящикъ письменнаго стола, стоящаго въ глубинѣ кабинета, сильно захлопнулся. (Въ одномъ изъ ящиковъ этого стола передъ сеансомъ были положены тесемка и веревка. Всѣ ящики безъ ключа выдвигались съ большимъ трудомъ). Медіумъ началъ волноваться и тяжело вздыхать. Догадались, что его связываютъ тесемкою или веревкою, взятою изъ стола. Когда все стихло, драпри начало сильно колебаться, видно было очертаніе руки, которая его шевелила и щелкала по немъ пальцами. Одна половина драпри была приподнята той же рукою и мы видѣли медіума сидящаго въ креслѣ, съ руками, лежащими на его колѣняхъ. Когда драпри опустилось, стуками сказано: «Будите и опять садитесь».
Руки медіума оказались связанными и тесемкою, и веревкою очень сложно и запутанно, такъ что А. А. Ростовскій едва могъ развязать ихъ, снимая постепенно петлю за петлею съ кистей рукъ, а потомъ съ каждаго пальца отдѣльно, причемъ нѣкоторыя петли веревокъ пришлось разрѣзать. При осмотрѣ рукъ медіума, на нихъ оказались вдавленные рубцы отъ веревокъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и отекъ, — очевидно, оттого, что веревка была сильно затянута.
Второй сеансъ этого дня, помимо полученнаго указанія, предложенъ и самимъ медіумомъ тотчасъ же, какъ руки его были развязаны. Вскорѣ послѣ начала изъ-за драпри поданъ былъ намъ полулистъ чистой бумаги и стуками сказано: «Запишите. Когда завтра дадимъ три удара отходите со столомъ къ той двери (д), садитесь и смотрите на драпри».