Прошло около шести недѣль, и я не испытывалъ при взглядѣ на результаты гнусныхъ опытовъ Моро ничего, кромѣ отвращенія. Моимъ единственнымъ желаніемъ было бѣжать отъ этихъ ужасныхъ каррикатуръ образа Создателя и вернуться въ пріятное и благотворное общество людей. Отдѣленный отъ всего человѣческаго міра, я въ своихъ воспоминаніяхъ о немъ представлялъ людей добродѣтельными и идеальной красоты. Моя первоначальная дружба съ Монгомери продолжалась недолго: его продолжительное отчужденіе отъ всего человѣчества; его тайный позывъ къ пьянству, его очевидная симпатія къ очеловѣченнымъ звѣрямъ — все это отдаляло меня отъ него. Нѣсколько разъ онъ одинъ отправлялся внутрь острова, такъ какъ я всячески избѣгалъ имѣть сношенія съ чудовищами. Мало по малу, я привыкъ большую часть моего времени проводить на берегу, отыскивая глазами парусъ-избавитель, но онъ не показывался. Въ одинъ день на насъ обрушилась страшная бѣда, разрушившая совершенно все то общество, среди котораго я находился.
Это случилось около семи или восьми недѣль спустя послѣ моего прибытія на островъ, можетъ быть, и болѣе, такъ какъ я не трудился считать время, предшествовавшее катастрофѣ. Она произошла, какъ я полагаю, раннимъ утромъ около шести часовъ. Разбуженный рано шумомъ троихъ двуногихъ животвыхъ, возвращавшихся изъ лѣсу съ провизіей въ ограду, я всталъ и позавтракалъ. Позавтракавъ, я приблизился къ открытой рѣшеткѣ и прислонился къ ней съ дымящейся сигарой, наслаждаясь свѣжестью ранняго утра. Вскорѣ показался Моро, направляющійся къ оградѣ, и мы обмѣнялись съ нимъ привѣтствіями. Онъ прошелъ, не останавливаясь, и я слышалъ, какъ дверь его лабораторіи открылась и закрылась за нимъ. Я въ то время уже настолько привыкъ ко всѣмъ окружающимъ меня гнусностямъ, что безъ малѣйшаго волненія услышалъ, какъ его жертва, пума-самка, чувствуя наступленіе новаго дня мученій, встрѣтила своего мучителя съ рычаніемъ, похожимъ на ревъ гнѣвной фуріи. Вслѣдъ за этимъ что-то такое случилось. Я услышалъ позади себя пронзительный крикъ, паденіе, и, повернувшись, увидалъ направляющимся прямо на меня страшное лицо, ни человѣческое, ни звѣрское, но адское, мрачное, испещренное шрамами и рубцами, въ которыхъ находились еще слѣды крови, съ пылающими яростью глазами безъ вѣкъ. Я поднялъ руку, чтобы защитить лицо отъ удара, и растянулся на полу съ переломаннымъ предплечьемъ, а чудовище, обмотанное въ полотно, изъ-подъ котораго сочилась кровь, перепрыгнуло черезъ меня и убѣжало. Катясь нѣсколько разъ, я добрался такимъ образомъ до низкаго песчанаго берега и пробовалъ подняться и опереться на свою раненую руку. Въ этотъ моментъ показалась блѣдная коренастая фигура Моро съ видомъ еще болѣе ужаснымъ изъ-за сочпвшейся съ его лба крови. Съ револьверомъ въ рукѣ, не обращая на меня вниманія, онъ быстро пустился въ погоню за пумой.
Опираясь на здоровую руку, мнѣ удадось немного приподняться. Запеленутый звѣрь громадными прыжками бѣжалъ вдоль берега, за нимъ слѣдовалъ Моро. Животное повернуло годову и замѣтило его, тогда оно круто повернуло и направилось въ лѣсъ. Съ каждымъ прыжкомъ звѣрь увеличивалъ свою скорость, и я видѣлъ, какъ онъ исчезъ въ чащѣ; Моро, бѣжавшій наискось, чтобы отрѣзать ему отступленіе, выстрѣлилъ, но не попалъ. Это произошло какъ разъ въ тотъ моментъ, когда звѣрь исчезалъ въ чащѣ. Потомъ и Моро исчезъ въ лѣсу.
Нѣкоторое время сидѣлъ я неподвижно съ устремленнымп туда глазами; однако боль въ сломанной рукѣ дала себя знать, и я со стономъ поднялся на ноги. Въ этотъ моментъ на порогѣ съ револьверомъ въ рукѣ появился Монгомери.
— Великій Боже! Прендикъ! — вскричалъ онъ, не замѣчая моего состоянія. — Звѣрь бѣжалъ! Онъ вырвалъ цѣпь, которой былъ прикованъ къ стѣнѣ. Видѣли вы его? Что съ вами?— прибавилъ онъ быстро, замѣтивъ, что я поддерживадъ свою.
— Я былъ у дверей… — началъ я.
Онъ приблизился и взялъ меня за руку.
— Кровь на рукавѣ! — сказалъ онъ, поднимая фланель.
Онъ положилъ свое оружіе въ карманъ, ощупалъ и осмотрѣлъ мою сильно распухшую руку и повелъ меия въ комнату.
— Это переломъ, — объяснилъ онъ; потомъ онъ добавилъ: — скажите мнѣ точно, что произошло…
Я ему разсказалъ, что видѣлъ, въ выраженіяхъ, прерываемыхъ спазмами боли, между тѣмъ, какъ онъ очень ловко и быстро перевязывалъ мнѣ руку. Когда онъ кончилъ и положилъ руку на перевязь, то отодвинулся и посмотрѣлъ на меня.
— Хорошо, что-ли? — спросилъ онъ. — А теперь…
Съ минуту онъ обдумывалъ, потомъ вышелъ и заперъ ограду.
Ничто меня такъ не безпокоило, какъ моя рана; все же остальное казалось мнѣ простымъ приключеніемъ. Я растянулся на складномъ креслѣ и, долженъ оознаться, началъ проклинать этотъ островъ. Боль въ переломѣ руки превратилась теперь въ колющую боль. Когда вернулся Монгомери, лицо его было совершенно блѣднымъ, и онъ показывалъ болѣе, чѣмъ обыкновенно, свои нижнія десны.
— О немъ нѣтъ ни слуху, ни духу! — сказалъ онъ. — Мнѣ пришло на мысль, что онъ могъ нуждаться въ моей помощи… Это былъ звѣрь сильный. Однимъ ударомъ имъ была оборвана цѣпь…
Разговаривая, Монгомери смотрѣлъ на меня своими невыразительными глазами; потомъ онъ подошелъ къ окну, затѣмъ къ двери и обернулся.
— Я иду на поиски за нимъ, — рѣшилъ онъ; — одинъ изъ револьверовъ я оставляю вамъ. Говоря откровенно, я безпокоюсь о Моро…
Онъ взялъ оружіе и положилъ его на столъ около моей руки, потомъ вышелъ. Его безпокойство заразило и меня. Я не могъ усидѣть на мѣстѣ и съ револьверомъ въ рукѣ направился къ двери. Утро было безмятежное, безъ малѣйшаго дуновенія вѣтра, море блистало своею зеркальною поверхностью; на небѣ не виднѣлось ни одной тучки, и берегъ казался пустыннымъ. При моемъ чрезмѣрномъ возбужденіи и лихорадочномъ состояніи, окружающее спокойствіе давило меня. Я пробовалъ свистать и напѣвать, но звуки замирали на моихъ губахъ. Мнѣ захотѣлось посмотрѣть на зеленый лѣсокъ, скрывшій въ себѣ Моро и Монгомери, и я направился въ уголъ ограды, гдѣ провелъ нѣсколько минутъ въ раздумьѣ. Когда они вернутся? И какъ? Благополучно ли?
Мои размышлевія были прерваны шорохомъ на берегу. Показалось маленькое сѣрое двуногое существо и бѣгомъ спустилось къ морю. Я принялся, подобно часовому, ходить взадъ и впередъ вдоль ограды, прислушиваясь. Вдругъ послышался голосъ Монгомери, выкрикивающій: «Ау, ау! Моро!» Рука моя хотя и не такъ сильно, а все же болѣла. Меня стало лихорадить, и губы запеклись отъ жажды. Глаза мои были устремлены на сѣрое двуногое до тѣхъ поръ, пока оно не исчезло изъ виду. Вопросъ — вернутся ли Моро и Монгомери — вертѣлся у меня въ головѣ. Въ то время, какъ мое вниманіе было поглощено тремя морскими птицами, оспаривающими добычу, внезапно вдали раздался звукъ выстрѣла изъ револьвера.
Тишина, потомъ второй выстрѣлъ, третій, грозный вой… и, наковецъ, мрачное молчаніе.
Вдругъ мнѣ послышались звуки гдѣ-то совсѣмъ близко. Я дошелъ до угла ограды и увидалъ Монгомери съ краснымъ лицомъ, растрепанными волосами и съ разорванной въ колѣнѣ штаниной. Лицо его выражало глубокій ужасъ. Сзади него ковыляло двуногое существо Млингъ, на челюстяхъ котораго виднѣлось нѣсколько зловѣщихъ темныхъ пятенъ.
— Вернулся ли онъ? — спросилъ Монгомери.
— Кто?... Моро? Нѣтъ! — отвѣчалъ я.
— Боже мой!
Несчастный задыхался и готовъ былъ упастъ въ обморокъ при каждомъ вздохѣ.
— Войдемъ! — сказалъ онъ, взявъ меня за руку. — Они обезумѣли, бѣгаютъ повсюду… Что-то съ ними произошло, но что именно, я не знаю. Сейчасъ вамъ все разскажу, какъ только буду въ состояніи перевести духъ… Гдѣ коньякъ?
Хромая, онъ вошелъ въ комнату и усѣлся въ кресло. Млингъ растянулся у порога наружной двери и сталъ учащенно дышать, какъ запыхавшаяся собака. Я принесъ Монгомери стаканъ коньяку, разбавленнаго водою. Онъ отхлебнулъ немного и началъ разсказывать о томъ, что случилось съ нимъ.
Разставшись со мною, онъ пошелъ по слѣдамъ Моро и звѣря. Слѣдъ ихъ былъ довольно ясенъ по сломаннымъ или стоптаннымъ вѣтвямъ, по изорваннымъ въ лохмотья перевязкамъ и по окровавленнымъ листьямъ кустовъ и терновника. Между тѣмъ всѣ слѣды прекращались на каменистомъ грунтѣ, который начинался на другомъ берегу ручья, гдѣ я когда-то видѣлъ пьющее двуногое существо; тутъ Монгомери безцѣльно блуждалъ, направляясь къ западу и призывая Моро. Млингъ, который присоединился къ нему воруженный своимъ топорикомъ, не видѣлъ борьбы съ пумою, такъ какъ въ то время находился на опушкѣ лѣса и рубилъ дрова; онъ слышалъ тодько крики. Оба они стали бродить вмѣстѣ и звать Моро. ,_%D1%81%D1%82%D1%80.113.jpg)
«Моро лежалъ среди густыхъ камышей, лицомъ внизъ. (къ стр. 118). Двое двуногихъ приблизились ползкомъ и разсматривали ихъ сквозь деревья съ особенно таинственными пріемами, странность которыхъ испугала Монгомери. Онъ требовалъ отъ нихъ отвѣта, но они исчезли. Послѣ тщательныхъ поисковъ и зова, ему пришло въ годову осмотрѣть берлоги въ оврагѣ.
Оврагъ былъ пустъ.
Это открытіе крайне его встревожило. Онъ рѣшилъ поспѣшно отправиться домой, къ оградѣ, и подѣлиться своими опасеніями со мной. Млингъ сопровождалъ его. На пути имъ встрѣтилось двое людей-свиней, — тѣхъ самыхъ, которыхъ я видѣлъ прыгающими въ вечеръ моего пріѣзда, — рты ихъ были въ крови. Животныя съ шумомъ подвигались впередъ сквозь папоротники, казались въ страшномъ возбужденіи и, при видѣ Монгомери, остановились съ свирѣпымъ выраженіемъ. Монгомери сталъ щелкать кнутомъ, но на сей разъ эти укрощенныя животныя не испугались, а бросились прямо на него. Никогда прежде такой смѣлости не бывало, онъ испугался и выстрѣломъ въ упоръ убилъ перваго, а Млингъ бросился на другого. Завязалась отчаянная борьба. Млингъ одолѣлъ и вонзилъ свои зубы въ его горло. Еще двумя выстрѣлами Монгомери удалось прикончить и второго и съ трудомъ отозвать съ собою Млинга.
— Что все это значитъ? — спросилъ я.
Монгомери покачалъ головою и принялся за третью порцію коньяку. Онъ былъ уже немного навеселѣ. Тутъ вмѣшался я, стараясь уговорить его пойти еще разъ вмѣстѣ со мной на поиски Моро, такъ какъ, по всей вѣроятности, съ вивисекторомъ должно быдо случиться нѣчто серьезное, иначе онъ возвратился бы. Послѣ нѣсколькихъ пустыхъ возраженій Монгомери согласился. Мы взяли немного пищи и въ сопровожденіи Млинга отправились во внутрь острова.
Какъ сейчасъ помню все происшедшее тогда: мы шли втроемъ подъ полуденнымъ тропическимъ зноемъ. Сутуловатый Млингъ шелъ впереди, его черная голова поворачивалась во всѣ стороны, обыскивая взглядомъ каждую пядь нашей дороги. Свое оружіе — топорикъ онъ потерялъ въ борьбѣ съ Человѣкомъ-Свиньей[1]. Его зубы вполнѣ замѣняли оружіе. За нимъ, спотыкаясь, шелъ Монгомери съ опущенной головой и съ руками, засунутыми въ карманы. Онъ злился на меня изъ-за коньяку и былъ въ дурномъ расположеніи духа. Я заканчивалъ шествіе. Моя лѣвая рука была наперевязи — къ счастью, что это была лѣвая рука, а въ правой рукѣ я сжималъ револьверъ.
Мы слѣдовали по узкой тропинкѣ сквозь дикую чащу острова, направляясь къ западу. Вдругъ Млингъ остановился и насторожился. Монгомери столкнулся съ нимъ и принужденъ былъ также остановиться. Мы услышали голоса и шумъ приближающпхся шаговъ.
— Онъ умеръ! — говорилъ глубокій и дрожащій голосъ.
— Онъ не умеръ, онъ не умеръ! — спорилъ другой.
— Мы сами видѣли, мы видѣли! — отвѣчало нѣсколько голосовъ.
— Эй!.. — закричалъ вдругъ Монгомери, — Эй!.. Сюда!
— Чтобъ чортъ васъ побралъ! — сказалъ я, держа револьверъ наготовѣ.
Воцарилось молчаніе, нарушаемое трескомъ переплетенныхъ между собою растеній: потомъ здѣсь и тамъ появилось съ полдюжины страшнаго вида фигуръ, съ новымъ, особеннымъ выраженіемъ въ лицахъ. Слышно было хриплое ворчаніе Млинга. Я узналъ Человѣка-Обезьяну — по правдѣ сказать, я узналъ его еще раньше по голосу — и двухъ смуглыхъ созданій, видѣнныхъ мною въ шлюпкѣ, окутанныхъ въ бѣлое. За ними слѣдовали два пятнистыхъ звѣря и блюститель закона — сѣрое чрезвычайно безобразное существо съ длинными волосами, падающими на его щеки и свѣшивающимися двумя прядями на его низкій лобъ, съ густыми бровями и странными красными глазами, съ любопытствомъ осматривающими насъ сквозь зелень.
Съ минуту продолжалось молчаніе.
— Кто… сказалъ… что онъ умеръ? — спросилъ Монгомери, заикаясь.
Человѣкъ-Обезьяна бросилъ украдкою взглядъ на сѣрое чудовище.
— Онъ умеръ, — подтвердило чудовище, — они видѣли!
Судя по всему, въ этой толпѣ не было ничего угрожающаго. Казадось, они были приведены въ замѣшательство и испуганы.
— Гдѣ онъ? — спросилъ Монгомери.
— Тамъ, внизу! — сказало чудовище, протягявая руку.
— Существуетъ-ли теперь законъ? — спросилъ Человѣкъ-Обезьяна.
— Развѣ можетъ существовать еще что-либо, когда онъ на самомъ дѣлѣ умеръ? Есть-ли законъ? — повторплъ двуногій, одѣтый въ бѣлое.
— Развѣ есть законъ, ты, «Второй съ плетью?» Умеръ-ли онъ? — разспрашивало чудовище съ сѣрою шерстью.
Всѣ внимательно наблюдали за нами.
— Прендикъ, — проговорилъ Монгомери, посмотрѣвъ на меня, — онъ умеръ… это очевидно!
Я стоялъ сзади во время предыдущаго разговора и понялъ, что чудовища говорили правду. Быстро пробравшись впередъ, я проговорилъ увѣреннымъ тономъ:
— Дѣти закона, онъ не умеръ… Онъ живъ! Онъ только измѣнилъ форму, внѣшній видъ тѣла… Онъ тамъ… — я поднялъ руку къ небу — оттуда онъ на васъ смотритъ и видитъ васъ, хотя вы нѣкоторое время не будете вндѣть его. Страшитесь закона!
Я пристально и смѣло смотрѣлъ на нихъ. Они подъ вліяніемъ моего взгляда попятились назадъ.
— Онъ великъ! Онъ добръ! — сказалъ Человѣкъ-Обезьяна, боязливо устремляя глаза въ густую чащу листвы.
— А другое существо? — спросилъ я.
— Звѣрь, который истекалъ кровью и бѣгалъ, воя и плача, также умеръ! — отвѣчало, слѣдившее за моимъ взглядомъ, сѣрое чудовище.
— Все кончено, все кончено! — бормоталъ Монгомери.
— Второй съ плетью… — начало сѣрое чудовище.
— Ну, что-жъ? — перебилъ я его. — …сказалъ, что онъ умеръ!
Но Монгомери не настолько былъ пьянъ, чтобы не понять, что заставило меня оспаривать смерть Моро.
— Онъ не умеръ! — потвердилъ онъ медленно. — Вовсе не умеръ. Онь живъ такъ-же, какъ и я!
— Есть такіе, — обратился я къ нимъ, — которые нарушили законъ. Они умрутъ. Нѣкоторые уже умерли. Покажите намъ теперь, гдѣ находится его тѣю; тѣло, которое онъ сбросилъ, такъ какъ онъ больше не нуждается въ немъ!
— Вотъ здѣсь, «Человѣкъ, идущій въ море»! — указало чудовище, направляясь въ чащу. Сопровождаемые остальными созданіями, мы послѣдовали за нимъ сквозь густые папоротники, ліаны, кусты — къ сѣверо-западу. Вдругъ нослышался ужасный вой, трескъ сучьевъ, и къ намъ подбѣжалъ съ криками маленькій розовый гомункулъ; тотчасъ-же показалось громадное чудовище, все измоченное кровью и быстро преслѣдовавшее его. Оно бросилось на насъ прежде, чѣмъ мы успѣли уклоннться. Блюститель закона уклонился въ сторону, а Млингъ, рыча, набросился на преслѣдователя, но былъ имъ отброшенъ. Монгомери выстрѣлилъ и промахнулся. Тогда выступилъ я, однако чудовище не обратило на это вниманія и продолжало подвигаться ближе; я выстрѣлилъ снова въ упоръ, прямо въ его ужасное лпцо. Вся его фигура какъ будто съежилась, оно пошатнулось и упало, увлекая своимъ паденіемъ Монгомери, затѣмъ на землѣ продолжало корчиться въ судорогахъ предсмертной агоніи.
Одно мгновеніе мы были вдвоемъ съ Млингомъ. Монгомери лежалъ распростертымъ на землѣ, подлѣ него мертвый звѣрь. Наконецъ, Монгомерп поднялся, наполовину отрезвленный, и сталь разсматривать прострѣленную голову звѣря. Теперь появилось вновь сѣрое чудовище — блюститедь закона.
— Смотри! — произнесъ я, указывая пальцемъ на убитое животное. — Еще существуетъ законъ; тотъ, кто его нарушилъ, погибъ!
Чудовище разсматривало трупъ.
— Онъ ниспосылаетъ огонь, который убиваетъ! — повторило чудовище замогильнымъ голосомъ отрывочную фразу изъ статьи закона.
Остальные приблизилясь и также стали смотрѣть.
Послѣ того мы опять тронулись въ путь, все время придерживаясь направленія къ западу. Наконецъ, мы добрались до цѣли. Передъ нами лежало обглоданное и изувѣченное тѣло пумы, съ плечомъ, раздробденнымъ пулею, а, приблизптельно въ двадцати метрахъ отъ него, увидали того, кого искали.
Моро лежалъ лицомъ къ землѣ, среди густыхъ камышей. Одна рука его была почти совсѣмъ отдѣлена отъ плеча и его серебристые волосы были смочены кровью. Голова, разможенная, вѣроятно, цѣпями пумы, быда обезображена. Мы не могли нигдѣ найти его револьвера. Тѣло Моро было тяжелое, такъ какъ онъ отличался громаднымъ ростомъ и крѣпкимъ тѣлосложеніемъ. Мы подняли его останки при помощи двухъ двуногихъ и послѣ частыхъ роздыховъ перенесли въ ограду. Возвращаясь лѣсомъ къ оградѣ, мы слышали нѣсколысо разъ вой и ворчаніе невидимыхъ звѣрей, но на насъ пока еще не нападалп. Около ограды толпа двуноглхъ насъ покинула, Млингъ ушелъ съ ними.
Мы тщательно заперлись и перенесли во дворъ на кучу хвороста изуродованный трупъ Моро.
Послѣ этого, войдя въ лабораторію, прикончили все, что тамъ находилось живого.
Примѣчанія[править]
- ↑ Испралена опечатка «Человѣкомъ-Свиней» — Примѣчаніе редактора Викитеки.