Пётр Великий (1682—1725 г.) силою своего гения поднял Россию до степени первоклассной державы и вывел её на путь европейской цивилизации. Такого результата он достиг рядом коренных преобразований во всей внутренней жизни государства и победою над Карлом XII, королём Швеции, игравшей в то время первенствующую роль во всей северо-восточной Европе.
Для выполнения своей великой задачи Петр должен был преобразовать вооружённые силы России, которые в том виде, в каком он их застал при вступлении на престол, не только не годились для наступательной войны, но даже не могли считаться достаточными для защиты государства. Петр решил создать постоянную, регулярную армию. Первою попыткою в этом направлении было сформирование из потешных двух полков, Преображенского и Семеновского, в 1687 г., но, собственно, начало регулярной армии было положено в 1699 г. набором 32 000 солдат, из которых были образованы 27 пехотных и 2 драгунских полка. Затем, эта армия постепенно увеличивалась посредством рекрутских наборов, установленных в 1705 году.
Одною из важнейших забот Петра было создание конницы. Хотя он при своих преобразованиях руководствовался теми образцами, которые видел во время путешествия по Западной Европе, но многие вопросы, а в том числе вопрос о коннице, он решил совершенно своеобразно, выказав глубокое понимание, как сущности дела, так и обстановки, при которой ему приходилось действовать. Вспомним, что в то время главные особенности конницы в Западной Европе составляли: тяжесть вооружения, неподвижность и действие огнём в конном строю. Пётр не увлекся этим образцом, а отдал предпочтение драгунам в том виде, как их понимали Густав Адольф и Карл XII. Действительно, на таком обширном и разнообразном театре войны, как Россия, для борьбы с таким противником, как шведская конница, для тех назначений, которые Пётр возлагал на конницу, то есть не только для атак на полях сражений, но и для действий на театре войны, для действий партизанских, — драгуны, по своей лёгкости, подвижности и способности к бою как в конном, так и в пешем строю, являлись наиболее соответственным родом конницы. Ввиду этого Петр сформировал только драгунские полки. Вместе с тем он считал необходимым иметь значительное количество конницы, а потому постепенно увеличивал её, так что в 1709 году (год Полтавского сражения) в нашей армии было уже 33 драгунских полка.
Эти полки имели по 1000 коней каждый и делились на десять рот, а рота подразделялась на два взвода, две роты составляли эскадрон. Соответственно своему двоякому назначению, драгуны были вооружены: для боя в конном строю палашами и пистолетами, а для действий пешком фузеями (ружьями) со штыками. Кроме того, они имели при себе шанцевый инструмент: на каждую роту из сто человек полагалось восемьдесят топоров, десять лопат и десять кирок. Конское снаряжение составляли немецкое седло и уздечка с мундштуком.
Конный строй для атаки был трёхшереножный, а впоследствии нередко и двухшереножный; эскадроны располагались в линию с интервалами. Для действий пешком драгуны строились в четыре шеренги. Хотя первоначально драгунские полки, спешно набранные ввиду начавшейся войны с Карлом XII, были плохо обучены, имели неоднообразное вооружение и представляли скорее пехоту, посаженную на коней, чем конницу; но с течением времени вследствие поотоянных забот, как самого Петра, так и главного помощника его по части конницы, выдающегося вождя её, князя Меншикова, драгуны сделались способными одерживать победы над знаменитою шведскою конницею. В конном строю они действовали только холодным оружием и атаковали в карьер. В общем боевом порядке с прочими родами оружия конница располагалась частью по флангам, частью в тылу. Но при этом как на одно из главных оснований для расположения в боевом порядке и для действий Пётр указывал своим войскам на необходимость в каждом частном случае сообразоваться с обстановкою. Он в особенности настойчиво требовал тесной связи между всеми родами оружия и взаимной поддержки в бою. Ввиду этого драгуны обыкновенно атаковали приближавшегося противника с целью задержать его, произвести разведку, затем отходили на фланги пехоты или за пехоту, которая тогда вступала в бой; но и во время этого боя драгуны при удобном случае атаковали неприятеля во фланг или с тыла; после сражения на них возлагалось преследование. Желая лучше связать действия конницы с действиями артиллерии и этим путём сделать конницу более самостоятельною, Пётр создал впервые конную артиллерию: каждому драгунскому полку было придано по две полупудовые мортиры с конною прислугою[1].
Пётр Великий считал необходимым иметь, кроме драгун, ещё лёгкую конницу и, не довольствуясь казаками, которые тогда представляли совершенио нерегулярное войско, сформировал в 1707 г. отряд лёгкой конницы силою в триста человек из сербов, молдаван и венгерцев. Этот отряд в 1711 году, во время войны с Турцией, был увеличен до восьми полков, которые однако по окончании Северной войны в 1721 году были расформированы вследствие дороговизны содержания.
Средством для снабжения конницы лошадьми сначала служила конская повинность, наложенная на население. Но затем Пётр стал заботиться о развитии коневодства, устроил новые заводы и принял меры к улучшению конских пород.
По окончании Северной войны Пётр обратил внимание на обучение драгун. Заведование этим важным делом он возложил на князя Меншикова, назначенного главным начальником всей конницы. Для образования офицеров был сформирован в 1721 году лейб-регимент, в который поступали одни только дворяне и обучались службе в коннице[2].
В Северной войне (1700—1721), упорной и продолжительной борьбе России со Швецией, вновь созданная Петром конница принимала весьма деятельное и разностороннее участие, действуя как на полях сражений, так и на театре войны. Пётр и Меншиков, верно понимая свойства конницы и ту пользу, которую из неё можно извлечь, находили для её деятельности весьма широкое поприще. В эту войну русская конница выдвигалась вперёд на несколько переходов от армии и прикрывала её, сохраняя соприкосновение с неприятелем, а следовательно, и возможность наблюдать за ним; конница вела малую войну, нападая летучими отрядами на отдельные части шведов, на их транспорты, разоряя страну с целью лишить противника средств к существованию; конницу высылали для преследования отступавших шведов; наконец, она играла тоже видную роль и в сражениях.
После решительной победы над вновь набранною русскою армией под Нарвою в 1700 г. Карл XII, считая Россию окончательно побеждённою, отправился в Польшу против другого своего противника, короля Августа II, оставив небольшие силы в Лифландии и Ингерманландии. Пётр весьма искусно воспользовался этим обстоятельством для восстановления своих сил и постепенного завоевания Балтийского побережья. В промежуток времени с 1701 по 1704 г. действия русских войск в Лифландии и Ингерманландии имели преимущественно характер набегов с целью опустошения неприятельской страны и нападения на отдельно расположенные шведские отряды. Эти набеги, в которых драгуны и казаки принимали весьма деятельное участие, производились превосходными силами и при благоприятных условиях, например, когда представлялась возможность захватить противника врасплох, дабы вернее одержать иад ним победу. Таким образом действий имелось в виду доставить молодым войскам боевую опытность и вселить в них уверенность в себя. В 1703 и 1704 гг. военные действия имели уже более серьёзный характер и привели к завоеванию берегов Невы и покорению Нарвы, но в то же время продолжались по-прежнему и партизанские действия.
В 1705 году Пётр двинул свои войска в Польшу для содействия Августу. Осенью этого года, когда Карл находился в Варшаве, русская армия расположилась в укреплённом лагере у Гродны, а русская и саксонская конница стала по квартирам от Августова до Пултуска, то есть выдвинулась на расстояние до 200 верст от Гродны. (Черт. 10). В то же время десять драгунских полков были оставлены в Курляндии для наблюдения за находившимися там шведами, а на юге Мазепа с малороссийскими казаками занял Волынь, выслав передовой отряд к Замостью. Таким образом, русская конница широко развернулась впереди и по флангам армии. Только при таком условии возможно было уследить за Карлом XII, который необыкновенно быстро совершал марши и появлялся там, где всего меньше его ожидали. Простояв под Варшавою до конца декабря 1705 г., Карл двинулся к Гродне и обложил русскую армию, которой однако удалось в марте 1706 г. уйти оттуда к Бресту и затем к Киеву. После этого Карл пошёл в Волынь и, простояв там целый месяц, направился в Саксонию, покорением которой он хотел нанести решительный удар Августу II. В Польше у Калиша было оставлено 7 000 шведов под начальством Мардефельда. Тогда русская армия из Киева перешла в Волынь, а Меншиков с 17 000 конницы (драгун, казаков и калмыков) двинулся в Польшу, в Люблине соединился с Августом, имевшим 15 000 саксонской и польской конницы, и уговорил его идти вместе к Калишу с целью атаковать Мардефельда. Русский авангард, состоявший из 3 000 драгун и калмыков под начальством генерала Ренне, тотчас после переправы через Вислу быстро направился к м. Видаве, напал на расположенный там 13-тысячный отряд польской конницы Потоцкого и после стремительной атаки обратил его в совершенное бегство. Затем союзники, русские, поляки и саксонцы, прибыли к Калишу, переправились на левый берег р. Просны и, обойдя Мардефельда, заставили его стать тылом к этой реке. 18 октября 1706 г. произошло сражение. Кроме 7 000 шведов, в числе которых было 3 000 пехоты и 4 000 конницы, Мардефельд имел в своём распоряжении ещё 20 000 польской конницы. С этими войсками он занял позицию к западу от Калиша между дер. Добржец и Косцельна-Весь (черт. 11): в центре расположилась в две линии шведская пехота, перемешанная с конницею, а на обоих флангах польская конница в три линии; г. Калиш был занят отрядом из 300 чел. Союзники, силы которых простирались до 32 000 коней, построились для атаки противника следующим образом: 80 русских эскадронов в три линии с резервом составили правое крыло под начальством Меншикова, 42 саксонских эскадрона под начальством Августа — левое крыло, а польская конница стала за обоими флангами. С целью отрезать Мардефельду путь отступления на Познань особый отряд был выдвинут к дер. Косцельна-Весь, а для наблюдения за Калишем казаки остались на правом берегу р. Просны у дер. Тынец.
В два часа пополудни началось сражение. При первой атаке нашей конницы поляки, бывшие на стороне Мардефельда, обратились в бегство. Несмотря на это, шведы отбили русскую конницу. Но при этом шведская конница, увлёкшись преследованием, удалилась от своей пехоты, была атакована во фланг и тыл нашею конницей и в жестоком рукопашном бою почти совершенно уничтожена: лишь несколько сот шведов ушло в сумерки в Познань. В то же время шведская пехота, построенная в каре, была атакована союзниками со всех сторон, но оборонялась с необыкновенным упорством. Меншиков, видя безуспешность атак в конном строю, приказал драгунам спешиться и затем атаковать шведскую пехоту. Тогда Мардефельд, вследствие безвыходности своего положения, сдался. Около 5 000 шведов и поляков погибло в бою, а 5 000 было взято в плен. Русские потеряли 400 человек.
Описанные действия нашей конницы под начальством Меншикова весьма замечательны и показывают, на что способен этот род оружия в руках искусного начальника. Прежде всего необходимо указать на то, что Меншиков с одною конницею действовал совершенно самостоятельно и, решившись воспользоваться благоприятными условиями, — удалением Карла XII в Саксонию и слабостью оставленных им в Польше сил, — выдвинулся на 450 вёрст от своей пехоты с целью разбить отдельно стоявшие отряды противника. В основание действий нашей конницы были положены быстрота движения и решительность. Благодаря им, трёхтысячный авангард генерала Ренне рассеял у Видавы 13 000 польской конницы. Под Калишем Меншиков ловким манёвром поставил Мардефельда ещё в начале сражения в самое невыгодное положение, отрезав ему путь отступления. В самом бою он весьма искусно направлял атаки на фланги и тыл, благодаря чему шведская конница была окружена и совершенно разбита. Приказание драгунам спешиться после того, как обнаружилась невозможность сломить сопротивление шведской пехоты атаками в конном строю, показывает находчивость Меншикова и понимание свойств родов оружия: борьба со стойкою пехотою, не расстроенною, не захваченною врасплох, большею частью непосильная для конницы задача; пехоте с нею легче справиться. В сражении под Калишем выказалось также громадное значение начальника конницы и её нравственного иастроения. Для нашей, ещё очень молодой, конницы борьба даже в превосходных силах с таким необыкновенно храбрым, стойким и дисциплинированным противником, каким были тогдашние шведские войска, представлялась весьма трудным делом. Но Меншиков так воодушевил конницу, что она решителыио атаковала неприятеля, бросаясь на него в карьер, действуя исключительно холодным оружием и не прибегая к стрельбе перед атакою, как это было тогда во всеобщем употреблении. Нравственное влияние Меншикова с особенною силою проявилось по отношению к Августу и саксонской коннице. Август не мог сочувствовать ни походу к Калишу, ни тем менее сражению со шведами, потому что в то время он уже заключил мир с Карлом XII тайно от России. Однако Меншиков сумел не только заставить Августа присоединиться к нему при движении к Калишу, но и в сражении своею энергией и обаянием так увлёк его самого и саксонцев, что они замечательно храбро сражались вместе с русскими вопреки своим интересам.
В 1707 году Петр принял такой план действий против Карла XII: не вступая с ним в решительпый бой, нападать мелкими отрядами на его войска, беспрестанио тревожить их и опустошать страну, чтобы лишить противника средств к продовольствию. В подобных действиях конница должна была принять большое участие. Как и прежде, её постоянно выдвигали вперёд. Пехота была расположена у Дубна и Острога (в Волыни), а потом перешла к Минску; Меншиков же с конницею продвинулся к Висле, выслав на левую сторону этой реки три летучих отряда, которые нападали на польские войска, преданные Карлу, и опустошали страну (черт. 10). В то же время часть пехоты занимала Вильну; конный отряд Баура стоял в Друе на Западной Двине против шведов, находившихся в Курляндии; четыре драгунских полка, оставленные в Пскове, служили связью между войсками, расположенными в Минске и Вильне, и войсками, защищавшими Ингерманландию; наконец, для прикрытия Волыни пятнадцатитысячный отряд коронного гетмана Синявского стоял у Влодавы на р. Буге. Осенью этого года Меншиков со всею конницей отошёл от Вислы через Белосток к Дзенциолу с целью дать ей отдых и вместе с тем прикрыть квартиры пехоты у Минска и Вильны.
Карл XII, заключив мир с Августом II, вернулся из Саксонии в Польшу, но до зимы оставался в бездействии. В конце декабря он двинулся от Влоцлавска (на Висле) к Гродне. Для наблюдения за шведами Пётр выслал 8 000 конницы под начальством генерала Ренне к Августову. Карл занял Гродну в конце января 1708 г., затем пошёл дальше по направлению между Минском и Вильною. Русские войска ототупали: пехота собралась к Чашникам (к юго-западу от Витебска), а конница к Минску, опустошив всю страну между этим городом и Гродною. Дойдя до Сморгони, Карл расположил свои войска на квартирах.
Для дальнейших действий Карл мог двинуться или на Москву, или на Петербург. Поэтому решено было расположить нашу армию так, чтобы она могла вовремя преградить шведам тот или другой путь. С этою целью главные силы стали у Уллы и Бешенковичей (на Зап. Двине), пехотный авангард выдвинулся к Лукомлю, большая же часть конницы под начальством Меншикова к Черее. Для наблюдения за шведами вдоль р. Березины были расположены отряды казаков и калмыков, а для охранения переправы через эту реку у Борисова был назначен отряд Гольца из восьми драгунских и одного пехотного полков. Эта передовая конница находилась в пятидесяти верстах от главных сил конницы Меншикова и в ста верстах от пехоты. При таком выдвинутом положении она могла вовремя заметить, куда направятся шведы, и вместе с тем задержать их на переправе через Березину: они должны были или силою овладеть Борисовом, или обойти его, то есть потерять время. Карл в июне собрал свои войска с квартир к Минску, откуда направился к м. Березине и, обойдя отряд Гольца, переправился на левый берег р. Березины. Небольшой отряд русской конницы, расположенный в этом месте, конечно, не был в состоянии удержать шведов, но открыл направление, по которому они двинулись, благодаря чему наша армия имела время совершить фланговое движение к Шклову с целью преградить Карлу пути к Днепру.
3 июля 1708 г. произошло сражение у Головчина (к юго-западу от Шклова) между нашею армией и частью армии Карла, кончившееся для нас неудачею. После этого боя наша армия перешла на левый берег Днепра и отступила к Горкам, а на Днепре у Шклова и Копыса была оставлена конница с целью наблюдения за противником и тревожения его. Наши драгуны и казаки пользовались всяким случаем, чтобы напасть на шведов, для чего несколько раз вплавь переправлялись через Днепр на правый его берег.
Карл XII после сражения у Головчина двинулся к Могилёву, где оставался несколько недель, затем переправился через Днепр и пошёл к Черикову на реке Сожи. Наша конница не только следила постоянно за этим движением, но вместе с тем предупреждала шведов в тех пунктах, через которые они должны были проходить, и уничтожала запасы, портила дороги и переправы. Когда шведы подходили к Черикову, там уже стоял генерал Ренне с четырьмя драгунскими полками. Ввиду наступления всей шведской армии он перешёл на левый берег Сожи, продолжая наблюдать за противником. В то же время главные силы нашей армии передвинулись от Горок к Мстиславлю, авангард же, состоявший из большей части конницы и двух пехотных гвардейских полков, посаженных на коней, занял Кричев на Сожи в одном переходе от Черикова. Таким образом русские войска стояли перед фронтом, с фланга и в тылу шведов.
Между тем Карл совершенно неожиданно двинулся на север к Мстиславлю. Так как по принятому Петром плану действий решено было избегать серьёзного столкновения со шведами, то русская армия стала отступать по направлению к Смоленску, прикрываясь казаками, которые опустошали страну с целью лишить противника средств к продовольствию. В то же время наша конница постоянно нападала на шведские отряды. 9 сентября, когда шведская армия двигалась несколькими колоннами из Малейкова в Раевку, генерал Баур с 12 драгунскими полками, шедший с левого фланга шведов, решился устроить засаду в теснине, через которую должна была проходить одна из шведских колонн. Карл, находившийся при этой колонне, предупредил Баура и с одним конным полком атаковал наших драгун, но был ими окружён и чуть было не попался в плен: его выручили прибывшие вовремя прочие полки шведской конницы.
Голод, постоянные тревоги и полная невозможность настичь русских и принудить их к решительному бою делали положение армии Карла XII невыносимым. Давно ожидаемый транспорт с продовольствием и боевыми припасами, который должен был привести из Курляндии генерал Левенгаупт, не прибывал, и даже не было о нём никаких сведений. Между тем малороссийский гетман Мазепа, изменивший Петру и вошедший в тайное соглашение с Карлом, звал его настойчиво в Малороссию, боясь, чтобы Петр не узнал о его измене до прибытия туда шведов. Эти обстоятельства заставили Карла, дошедшего с своею армией до р. Стариши на русской границе, повернуть на юг и направиться в Малороссию для соединения с Мазепою. Во время этого движения на Кричев и далее через лесистую Северскую область на Костеничи наша армия преследовала шведов в таком порядке: генерал Ифланд с 4 000 драгун был двинут вперёд в Северскую область с целью предупреждать шведов в важнейших пунктах, уничтожать запасы продовольствия, портить дороги и мосты; главные силы нашей армии следовали параллельно неприятельской армии с восточной стороны; а генерал Баур с 5 000 драгун должен был идти в тылу шведов и теснить их арьергард (черт. 10). Движение шведов через Северские первобытные леса и труднопроходимые болота было в высшей степени затруднительно, бедственность их положения в особенности увеличилась вследствие недостатка продовольствия. Расчёты Карла на Малороссию не оправдались. Важнейшие города, как Стародуб, Новгород-Северский, были заняты Ифландом раньше шведов; население относилось к ним большею частью несочувственно и при их приближении оставляло деревни; Мазепа привёл к Карлу лишь 4—5 тысяч казаков. В то же время его постигла новая, страшная неудача: огромный транспорт Левенгаупта был уничтожен после боя у д. Лесной.
Пётр, узнав о движении Левенгаупта с отрядом войск и транспортом из Курляндии в Малороссию, решился напасть на него. Для этого было назначено 10 батальонов пехоты, 10 драгунских полков и несколько сотен казаков и калмыков, всего 11 600 челов. Сам Пётр принял на себя командование этим отрядом. Для ускорения движения вся пехота была посажена на лошадей. Сначала Пётр, введённый в заблуждение ложными показаниями еврея, чуть было не упустил Левенгаупта, который с 15 000 войска и транспортом из 7 000 повозок успел уже в это время переправиться через Днепр у Шклова и двинуться по дороге к Пропойску (черт. 10). Однако ошибка была обнаружена ещё своевременно и Пётр с своим отрядом благодаря быстроте движения настиг шведов. 26-го и 27 сентября наши драгуны атаковали арьергард Левенгаупта у д. Долгий Мох на р. Ристе. Шведы упорно держались на этой позиции, а тем временем большая часть их транспорта с особым прикрытием была направлена к Пропойску. Вечером 27 сентября Левенгаупт отвёл свои войска к д. Лесной на р. Леснянке, где и занял позицию. Наши войска в ночь на 28 сентября построили два моста через р. Ристу и утром двинулись вслед за шведами по труднопроходимой, болотистой местности. Пётр, узнав, что у Левенгаупта было больше войск, чем он раньше предполагал, послал генералу Бауру, в то время преследовавшему арьергард Карла XII и находившемуся в Черикове, приказание спешить к Лесной; для уничтожения моста через Сожь у Пропойска было выслано 700 драгун. Чтобы не упустить Левенгаупта, Пётр решился атаковать его 28-го числа, хотя Баур ещё не прибыл.
Местность, на которой происходил бой, представляла поляну (около 1 квадратной версты), простиравшуюся с северной и северо-восточной стороны д. Лесной (черт. 12). К северо-западу поляна несколькими перелесками отделялась от другой поляны, на которой находилась д. Лопатичи. От этой деревни вела большая дорога через перелески и прогалины к д. Лесной; кроме того, была ещё лесная дорога, которая от Лопатичей направлялась к юго-западу и выходила на большую дорогу у перелеска, замыкавшего с северо-запада поляну у д. Лесной. Этот перелесок служил для шведов передовою позицией и был занят шестью батальонами. Главная же позиция была выбрана на поляне впереди д. Лесной. Позади войск из оставшихся при них повозок был устроен вагенбург на два фаса, примкнутые к болотистой речке Леснянке, которая замыкала поляну с южной стороны и через которую шведы устроили несколько мостов у д. Лесной по дороге в Пропойск.
Русские войска шли от д. Лопатичей по лесной дороге, потому что на большой дороге переправы были испорчены. Около полудня головные части, три пехотных полка и 1 драгунский, приблизились к передовой позиции шведов. Ввиду пересечённого характера местности Пётр приказал посаженной на коней пехоте и драгунам спешиться и выстроить боевой порядок. Между тем шведы сами атаковали наши войска с левого фланга и имели сначала успех, но прибывшие на помощь Семёновский и Преображенский полки и Астраханский батальон ударили в левый фланг шведов, которые вскоре были вытеснены из перелеска и отступили на главную позицию. В это время прибыли уже и остальные наши драгунские полки, и Пётр повёл свои войска для атаки главной неприятельской позиции. Выход из перелеска на поляну был весьма затруднителен, потому что шведы встретили наши войска сильным огнём, а затем атаками конницы и пехоты. Произошло ожесточённое, лобовое столкновение, которое с переменным счастьем продолжалось несколько часов. В 3 часа пополудни шведы были отброшены к своему лагерю, а наши войска вышли из леса на поляну. Обе стороны были так утомлены, что бой прекратился на два часа.
Около 5 часов вечера прибыл к левому флангу наших войск Баур с драгунами. Тогда Пётр перевёл два драгунских полка на правый фланг с целью сильнее атаковать левый фланг шведов, за которым находился их единственный путь отступления. Бой возобновился. После сильной ружейной перестрелки наши войска пошли в атаку. Завязалась рукопашная схватка. Шведы защищались упорно, тем не менее наши драгуны овладели переправою через р. Леснянку, чем поставили неприятеля в критическое положение. К счастью шведов, в это время прибыла к ним на помощь со стороны Пропойска часть войск, прикрывавшая транспорт, и оттеснила наши войска от мостов. Но всё-таки шведы были сбиты с своей позиции и принуждены укрыться в вагенбурге.
Бой прекратился вследствие наступившей темноты и вьюги. Левенгаупт ночью отступил к Пропойску, бросив своих раненых, орудия и вагенбург. Чтобы скрыть отступление, он приказал развести на своей позиции множество костров.
На следующий день на рассвете Пётр послал для преследования шведов несколько полков драгун и несколько сотен казаков и калмыков под начальством генерала Флуга, который настиг близ Пропойска шведский арьергард и разбил его. Так как мост на р. Сожи у Пропойска был сломан драгунами Фастмана, то Левенгаупт, чтобы спасти остаток своих войск, приказал сжечь весь транспорт, посадил пехоту на обозных лошадей, двинулся вниз по р. Сожи, у д. Глинки переправился через неё вплавь и после трудного перехода через Северские леса присоединился к Карлу XII лишь с 5 000—6 000 человек.
Наша победа под Лесной имела большое значение. Левенгаупт потерял 8 000 человек, все орудия, числом 17, и транспорт, состоявший из 7 000 повозок. Потеря последнего была в особенности чувствительна для Карла: если ещё продовольствие можно было найти в Малороссии, то боевых припасов, в которых шведы крайне нуждались, уже неоткуда было взять. Вместе с тем эта победа сильно подняла дух русских войск, которые под Лесной впервые атаковали шведов, имевших на своей стороне численное превосходство. Этими результатами вполне вознаграждались значительные потери наши, простиравшиеся до 4 000 человек убитыми и ранеными.
В действиях наших войск против Левенгаупта были некоторые промахи. Так, сначала не имелось никаких известий о движении шведов, которые благодаря этому совершенно свободно переправились через Днепр и продвинулись по направлению к Пропойску настолько, что русские войска не успели уже преградить дорогу транспорту и могли напасть лишь на прикрывавший его арьергард. Затем, и на р. Ристе, и в начале под Лесною, наши войска атаковали шведов только с фронта, между тем как обходом с флангов, по всей вероятности, можно было бы гораздо скорее поставить противника в критическое положение. Однако ввиду недостатка исторических документов, способных выяснить истину, следует принять во внимание, что эти промахи могли также в значительной степени зависеть от неизбежной во всякой войне трудности получать своевременно верные и полные сведения и от свойств местности, болотистой, лесистой и вообще труднопроходимой.
Но, с другой стороны, необходимо указать на следующие замечательные факты: 1) для нападения на транспорт был сформирован отряд, обладавший способностью быстро двигаться: он был весь конный; 2) лишь только выяснилось действительное направление движения шведов, Пётр немедленно пошёл против них форсированным маршем; 3) несмотря на превосходство сил неприятеля, Пётр решился атаковать его до прибытия драгун Баура; 4) направление последней атаки на левый фланг шведов, прикрывавший их путь отступления, было выбрано совершенно верно; 5) преследование шведов драгунами Флуга от Лесной до Пропойска в связи с уничтожением моста на р. Сожи драгунами Фастмана повело к тому, что Левенгаупт потерял весь транспорт и спасся лишь с третью своих войск.
Во всех этих действиях Петра против Левенгаупта наши драгуны, как мы видели, принимали деятельное участие. Под Лесною они сражались в пешем строю рядом с пехотою, а по некоторым намёкам в исторических источниках можно заключить, что в последних решительных атаках на шведов они участвовали в конном строю.
В ноябре 1708 г. Карл XII расположил свою армию по квартирам между Ромнами, Гадячем, Лохвицею и Прилуками (черт. 10). В то же время русская армия перешла к Лебедину, заняв отрядами Веприк, Миргород, Нежин и Полтаву. Следовательно, шведы были с трёх сторон окружены нашими войсками, которые, пользуясь таким положением, вели партизанскую войну, беспрерывно нападая на квартиры противника с целью тревожить его. Так прошла вся зима. Положение Карла в Малороссии было крайне затруднительно. В постоянных схватках с нашими отрядами, а равно вследствие холода и разных лишений, он терял много людей, не имея средств для пополнения этих потерь. Не мог он также снабдить свои войска боевыми припасами, недостаток которых давал себя уже заметно чувствовать. Только выиграв решительное сражение, Карл мог поправить свои дела. С целью принудить Петра к такому сражению, он в конце апреля 1709 года осадил Полтаву, весьма важный город, падение которого неизбежно произвело бы сильное впечатление на всю Малороссию и поколебало бы верность её русскому царю. Действительно, Пётр не мог допустить падения Полтавы и твёрдо решился отстоять её, вследствие чего произошло знаменитое Полтавское сражение 27 июня 1709 года.
В этом сражении наша конница принимала весьма деятельное участие (черт. 13).
Пётр Великий перевёл свою армию от д. Крутого Берега, где она первоначально находилась для наблюдения за шведами, осаждавшими Полтаву, на правый берег р. Ворсклы у д. Петровки, а затем передвинул её к д. Яковцам и расположил в укреплённом лагере севернее этой деревни. Наша армия состояла из 58 батальонов, 17 драгунских полков и 72 орудий; численность её доходила до 42 000 человек. Карл же имел под Полтавою 27 000 человек.
Поле сражения представляло равнину на правом берегу Ворсклы между укреплённым лагерем русской армии и двумя лесами, из которых один находился в двух верстах к западу от русского лагеря, а другой тянулся от самого лагеря в южном направлении до Полтавского монастыря. Между обоими лесами оставался открытый промежуток шириною около одной версты. С целью затруднить шведам доступ к нашей позиции Пётр приказал преградить этот промежуток шестью редутами, которые были дополнены ещё четырьмя, построенными в перпендикулярном к ним направлении. Пётр предполагал выждать прибытия гетмана Скоропадского с казаками и атаковать шведов 29 июня. Но Карл предупредил его, решившись атаковать русскую армию 27-го числа.
Для атаки было назначено 23 000 человек, при которых находилось лишь четыре пушки (остальная артиллерия была оставлена в обозе вследствие недостатка пороха). В 2 часа утра войска эти выступили из лагеря под Полтавою; пехота шла в четырёх колоннах, а конница следовала за нею шестью колоннами. Карл, раненный в одной из стычек под Полтавою, не мог ехать верхом; его везли в качалке.
Наши войска расположились следующим образом: 2 батальона заняли редуты, позади которых построились в две линии 17 драгунских полков; вся же остальная пехота (56 батальонов) расположилась в укреплённом лагере.
Около 5 ч. утра шведская пехота атаковала редуты, а конница проскочила в промежутки между ними, но была встречена нашими драгунами, которые после упорного боя опрокинули её за шведскую пехоту. Пётр, убедившись в наступлении всей армии Карла, приказал своей коннице отойти на главную позицию к лагерю. Тогда шведы прорвались сквозь линию редутов и, уже расстроенные этим, попали под фланговый картечный огонь из 72 орудий с расстояния 30 сажен. Шведская армия, приведённая в страшный беспорядок, бросилась к лесу, находившемуся к западу от нашего лагеря. В то же время одна из колонн шведской пехоты под начальством генерала Росса не могла прорваться через редуты и совершенно отделилась от прочих войск Карла. С целью нанести поражение этой колонне Пётр направил против неё Меншикова с 5 батальонами и 5 драгунскими полками. Прежде всего Меншиков атаковал шведскую конницу, успевшую прибыть на помощь Россу, опрокинул её и взял в плен её начальника, генерала Шлиппенбаха. Затем наша пехота атаковала пехоту Росса, занявшую лес к югу от лагеря. Эта атака была энергично поддержана драгунами, которые, обойдя лес с правой стороны, ударили на шведов с фланга и с тыла. Колонна Росса была почти совсем истреблена, только жалкие остатки её отступили к Полтаве, теснимые нашею пехотою, и там сдались в плен. Между тем Меншиков с конницею поспешил назад к укреплённому лагерю, чтобы принять участие в главной атаке шведов.
По отступлении к западному лесу Карл стал приводить свою армию в порядок. Пётр же вывел свои войска из лагеря, оставив в нём только 9 батальонов, и построил боевой порядок в две линии: 42 батальона расположились в центре, 11 драгунских полков под начальством Баура составили правый фланг, а Меншиков с 6 драгунскими полками стал на левом фланге. Ококо 9 ч. утра наша армия двинулась против шведов, которые к этому времени тоже построили боевой порядок в одну линию с пехотою в центре и конницею по флангам. После усиленной перестрелки об стороны бросились в рукопашный бой. Сначала шведам удалось опрокинуть левый фланг нашей пехоты, но на помощь поспел с резервом сам Пётр и отразил противника. В то же время шведы были охвачены с обоих флангов нашею конницей и, теснимые также с фронта пехотою, повернули и бросились бежать к лесу. Наши драгуны и казаки настойчиво их преследовали. Сам Карл чуть было не попался в плен. Он потерял более 9 000 убитыми и около 3 000 пленными. Наши потери состояли из 1 500 убитых и 3 000 раненых.
Карл с остатками своей армии (около 15 000) бежал к м. Переволочне близ впадения Ворсклы в Днепр. Для преследования его тотчас после сражения были посланы только казаки и калмыки. Но вечером П тр с тою же целью направил 10 драгунских полков и 2 гвардейских полка, посаженные на коней, под начальством Меншикова. Этот отряд 30 июня взял в плен у Переволочны 14 000 шведов. Карл же и Мазепа только с 1 000 чел. успели в ночь на 30 июня переправиться на правый берег Днепра и бежали в Турцию.
Действия нашей конницы в Полтавском сражении весьма поучительны. Прежде всего, как на правильный способ употребления конницы в бою, следует указать на высылку 11 драгунских полков на передовую позицию у редутов с целью произвести разведку, задержать противника и по возможности расстроить его. Также замечательны действия Меншикова с 5 драгунскими полками против отделившейся колонны Росса и прибывшей к нему на помощь шведской конницы. Он с первого же налёта опрокинул эту конницу, а затем атаками во фланг и с тыла, отлично согласованными с фронтальными атаками нашей пехоты, нанёс пехоте Росса, занявшей лес, совершенное поражение. Покончив с этим противником, Меншиков успевает присоединиться к главным силам и принимает деятельное участие в решительной атаке шведов. Во время этой атаки наша конница, ударив в оба фланга армии Карла одновременно с фронтальною атакою пехоты, окончательно поколебала шведов. Необходимо также указать на то, что наша конница постоянно действовала в конном строю и исключительно холодным оружием. Об этом свидетельствует тот факт, что во время атак у редутов наши драгуны отняли у шведов 14 штандартов. Наконец, преследование на поле сражения было ведено весьма энергично, но затем непосредственно после боя продолжалось очень слабо незначительным количеством конницы, и только вечером для этой цели были посланы достаточные силы. Хотя всё-таки остатки шведской армии были настигнуты нашими войсками и положили оружие, но сам Карл успел избежать плена.