Война между северными и южными американскими штатами велась при таких своеобразных условиях, которые открыли новое и весьма широкое поприще для деятельности конвицы. Огромное пространство, занимаемое штатами, находилось в то время почти в первобытном состоянии: большая часть его была покрыта дремучими лесами и болотами, по которым пролегало только весьма немного дорог, пересечённых бесчисленными ручьями, реками и глубокими оврагами. Обыкновенные дороги находились в самом неудовлетворительном виде и даже после небольшого дождя становились совершенно непроходимыми. Происходило это главным образом от того, что американцы считали лучшими путями сообщения по своей обширной стране судоходные реки и в особенности железные дороги, на которые и обращали исключительное внимание. Эта особенность не могла остаться без важного влияния на военные действия, находящиеся в весьма большой зависимости от путей сообщения. К этому надо прибавить, что вследствие малой населённости страны и разбросанности населения (иногда на сотни вёрст не встречалось жилья, особенно в южных штатах) армии не могли на месте добывать средства для продовольствия, которые поэтому необходимо было подвозить издалека. Неудовлетворительное состояние обыкновенных путей было причиною того, что подвоз запасов к армиям мог производиться не иначе, как по железным дорогам и судоходным рекам. Относительно последних однако надо иметь в виду, что ими можно было пользоваться не постоянно, а лишь в известные времена года. Из вышесказанного ясно, во-первых, что во время американской войны особенно важное значение имели для армии их сообщения с теми районами, из которых подвозились к ним средства для существования и получались подкрепления, а во-вторых, что железные дороги, как главнейшие и нередко даже единственные пути сообщения, должны были играть особенно важную роль. Но известно, что железные дороги при всех своих достоинствах имеют один громадный недостаток: они легко подвергаются порче. Серьёзная порча железных дорог, особенно при таких условиях, какие существовали в Северной Америке, способна поставить армию в затруднительное, а иногда и критическое положение. Неудивительно поэтому, что действия на сообщения противника представлялись во время американской войны особенно заманчивыми для решительных и предприимчивых генералов. Действия эти, конечно, выпали преимущественно на долю конницы, потому что успех их зависит главным образом от внезапности появления в тылу противника, следовательно, от быстроты движения.
Южане с самого начала войны обратили особенное внимание на свою конницу, которою они значительно превосходили северян, как по количеству, так и по качеству. В южных штатах существовали весьма благоприятные условия для создания хорошей конницы. На службу в этом род оружия принимались люди, имевшие хороших лошадей, а именно из зажиточного класса плантаторов, которые к тому же лично были заинтересованы в благоприятном исходе борьбы, предпринятой южными штатами с целью сохранения столь выгодного для них рабства, и следовательно, являлись на войну с энергией, обыкновенно проявляющеюся в человеке с особенною силою, когда он сознательно защищает своё собственное дело. Кроме того, самые условия жизни плантаторов хорошо подготовили их к службе в коннице. Живя по разбросанным плантациям, почти при первобытных условиях, постоянно среди природы, разъзжая по огромным пространствам между жилыми пунктами не иначе как верхом, проводя свободное время большею частью на охоте, жители южных штатов приучились к верховой езде и привыкли к трудам, лишениям и опасностям. Такая жизнь развила в них также необыкновенную энергию, предприимчивость и находчивость. К этому надо прибавить, что многие плантаторы охотно поступали в военную академию, благодаря чему конница южан во время войны имела в своих рядах большое число образованных офицеров. Наконец, южные штаты изобилуют лошадьми породы гонтер (hunter), отличающейся силою, быстротою и необыкновенною выносливостью.
Конница южан делилась на четыре рода: 1) регулярную, которая имела постоянную организацию с разделением на дивизии, бригады, полки и эскадроны; 2) партизанскую, образовавшую отряды различной величины, от нескольких десятков до нескольких тысяч коней, и имевшую такую же организацию, как и регулярная; 3) разведочную, состоявшую из отдельных партий отборных, ловких и отважных наездников, которые назывались скаутами, входили в состав регулярной конницы и постоянно посылались на разведки;[1] 4) ординарческую (курьеров), состоявшую из молодых, доброконных всадников, назначаемых для передачи приказаний и донесений.
Вооружением конницы южан служили ружьё или карабин, револьвер и сабля. Хорошее огнестрельное оружие доставило коннице большую самостоятельность и независимость от пехоты. Благодаря тому что конница имела возможность при помощи огнестрельного оружия собственными силами прокладывать себе путь даже на самой пересечённой местности и вообще в случае надобности действовать, как пехота, она сделалась способною исполнять самые серьёзные поручения вдали от армии, не стесняясь расстояниями, так сказать, не оглядываясь на свою пехоту. Но конница южан удержалась от злоупотребления огнестрельным оружием и не впала в ту крайность, при которой конница превращается в ездящую пехоту. Стремительная атака в конном строю считалась основанием кавалерийского боя; при движении в атаку строго воспрещалась стрельба, а ещё строже остановка для стрельбы; только рассыпанные перед фронтом наездники могли стрелять из револьверов; весьма редко случалось, чтобы конница южан встречала неприятельскую атаку, оставаясь на месте и стреляя с коня. Но вместе с тем она была приучена к быстрому спешиванию, быстрой посадке на коня, к быстрым и ловким движениям и действиям на всякой местности не только на коне, но и в пешем строю. Одним словом, это была конница в полном смысле этого слова, умевшая также действовать, как пехота, когда этого требовали обстоятельства. Необходимо обратить внимание ещё на то, что в действиях больших масс конницы играла весьма важную роль состоявшая при них конная артиллерия. Южане придавали ей очень большое значение. Она была настолько легка и подвижна, что никогда не отставала от конницы даже при самых быстрых передвижениях. Между конною артиллерией и конницею существовала самая тесная связь; в более серьёзных предприятиях конная артиллерия принимала деятельное участие и являлась очень полезною помощницею конницы, подготовляя своим огнём успех атаки.
В то время, как в южных штатах прилагали усиленные старания для образования многочисленной и хорошей конницы, в северных штатах в начале войны преобладало убеждение, навеянное опытом недавно перед тем происходивших в Европе войн, Крымской и Итальянской, что конница мало принесёт пользы, в особенности на такой пересечённой местности, какую представляет Северная Америка. Вследствие этого у северян сначала было только пять кавалерийских полков. Но когда конница южан нанесла своему противнику весьма чувствительные поражения и наглядным образом доказала неосновательность его мнения, то и северные штаты принуждены были создать большие массы конницы. В начале 1862 года вместо прежних пяти полков является уже сорок один полк в 45 000 коней, а в конце того же года сто двадцать один полк в 60 000 коней. Первоначально конница у северян была мелкими частями разделена между пехотными бригадами и дивизиями, что лишало ее возможности действовать самостоятельно большими отрядами. Вскоре поставленные в необходимость отражать набеги конницы южан, северяне принуждены были также свою конницу соединить в дивизии и корпуса.
В качественном отношении конница северян значительно уступала юзкной. Северные штаты представляют страну, по преимуществу промышленную, в которой население сосредочивается главиым образом в городах. Но городское население вообще мало способно к кавалерийской службе. Поэтому конница северян комплектовалась людьми, не умевшими обращаться с лошадью, не привыкшими к ней. Это имело очень дурные последствия. Лошади от крайне неумелого обращения с ними всадников гибли в таком количестве, что средним числом требовалось по 3 лошади на человека в год.
Конница северян имела такое же вооружение, как и противник; но боевая подготовка её была другая. Главное внимание обращалось на действие по-пехотному. Большею частью конница для боя спешивалась; в конном строю она оставалась только в тех случаях, когда не успевала спешиться, и тогда даже атаки неприятельской конницы встречала на месте, стреляя с коня. Следовательно, по образу действий, это была, собственно говоря, конная пехота.
В войну 1861—1865 гг. американская конница в особенности обратила на себя внимание самостоятельными действиями вдали от армии, имевшими целью беспокоить фланги и тыл противника, разрушать железные дороги, служившие коммуникационными путями, и разные тыловые учреждения, обеспечивавшие существование войск. Удары, которые конница наносила противнику своими действиями на его сообщения, были иногда столь чувствительны, что оказывали решительное влияние на ход войны, то есть имели важное стратегическое значение. Южане первые стали давать своей коннице подобные поручения, а затем их примеру последовала и конница северян. Чтобы составить себе понятие о характере действий американской конницы, действий, в высшей степени поучительных, мы здесь рассмотрим несколько более замечательных эпизодов.
Набег Стюарта в июне 1862 г. (черт. 36). Армия южан под начальством генерала Ли занимала укреплённую позицию у гор. Ричмонда, армия же северян, которою командовал генерал Мак-Клеллан, стояла между Гейнес-Гилем и Севен-Пайнесом в незначительном расстоянии от южан. В городе Уайт-Гаузе северяне устроили главный склад своих запасов, которые подвозились оттуда к армии по железной дороге. Следовательно, эта железная дорога была коммуникационным путём северян. Генерал Ли, намереваясь по получении ожидаемых подкреплений атаковать армию Мак-Клеллана в направлении через Меканиксвиль к Уайт-Гаузу, приказал генералу Стюарту произвести с отрядом конницы рекогносцировку правого фланга северян с целью добыть сведения, необходимые для составления плана предположенной атаки, и вместе с тем потревожить тыл противника.
Для исполнения данной задачи Стюарт прежде всего сам отправился на рекогносцировку, чтобы лично собрать некоторые сведения о противнике. В сопровождении шести человек он выехал 8 июня в сумерки на передовые посты, прошёл вдоль них на протяжении нескольких вёрст и затем, оставив свой конвой, направился с одним только офицером к неприятельским передовым постам. Пробравшись мимо них, Стюарт со своим спутником въехал в густой лес и через несколько времени приблизился к уединённому дому, где должен был ожидать его лазутчик, посланный раньше к противнику. Так как этот лазутчик не явился, то Стюарт поехал дальше к его жилищу, находившемуся в расстоянии около 400 шагов от неприятельского лагеря[2], расспросил лазутчика и затем вернулся в Ричмонд. Во время этой скрытной рекогносцировки никто не потревожил Стюарта, потому что северяне по большей части очень небрежно исполняли передовую службу; к тому же в это время шёл проливной дождь.
13 июня Стюарт с конным отрядом из 1 200 всадников при трёх конных орудиях, взяв запас продовольствия на три дня, выступил из Ричмонда по направлению к Тейлорсвилю, западнее железной дороги Ричмонд-Фредериксбург. Движение это охранялось сильным авангардом и боковым отрядом. Направление на север взято было умышленно, чтобы скрыть истинную цель движения. Для лучшего сохранения тайны никто в отряде, кроме Стюарта, не знал об этой цели. На ночлег отряд Стюарта расположился биваком в лесу близ Тейлорсвиля. В первый день было пройдено 33 версты, сравнительно немного, потому что необходимо было дать возможность боковым разъездам произвести более тщательную рекогносцировку неприятеля, а также с известною лишь постепенностью втягивать людей и лошадей в усиленную работу. На следующий день на рассвете Стюарт поднял свой отряд, собрал начальников частей, только тогда впервые объявил им о цели предприятия и двинулся на юго-восток к Гановер-Курт-Гаузу по дороге, пролегавшей среди лесов и болот, перерезанной множеством ручьёв и оврагов. Стюарт, находившийся, по своему обыкновению, в голове авангарда, вскоре получил от разъездов донесение о том, что у Гановер-Курт-Гауза обнаружена неприятельская конница. Часть авангарда Стюарт послал вправо с целью обойти город, а сам с остальными силами двинулся прямо на Гановер. Два эскадрона северян атаковали головную часть отряда Стюарта, но были опрокинуты; а так как в то же время в тылу у них появилась партия южан, то они быстро отступили к Меканиксвилю. Стюарт не преследовал противника и тотчас же пошёл рысью дальше по пути на Ольд-Чёрч. Близ р. Толопотомая южане, предполагая, что неприятель занял противоположный берег, спешили один эскадрон, который шёл в голове всего отряда до тех пор, пока не было пройдено опасное место. Вскоре разъезды донесли, что у Ольд-Чёрча на поляне близ выхода из леса стоит часть неприятельской конницы. Так как невозможно было развернуться, то авангард Стюарта в колонне по четыре бросился в карьер на противника и опрокинул его. Остановив главные силы на поляне, Стюарт послал один эскадрон преследовать сбитого неприятеля, а другой эскадрон к Ольд-Чёрчу для уничтожения неприятельского лагеря. Во всё время движения отряда от Тейлорсвиля до Ольд-Чёрча боковые разъезды успели осмотреть течение нескольких речек и лагерь главных сил северян, к которому они приблизились на расстояние до трёх вёрст.
Таким образом, отряд Стюарта исполнил возложенную на него задачу. Затем нужно было возвратиться в Ричмонд. Приняв в соображение, что при обратном движении по той же дороге на Гановер и Тейлорсвиль, по всей вероятности, пришлось бы наткнуться на значительные силы неприятеля, уже встревоженного на правом фланге, и, кроме того, переправляться через р. Южную Анну, непроходимую вброд, Стюарт решился достигнуть Ричмонда окольным путём, направляясь на Нью-Кент и р. Чикагомине через весь тыл противника, а затем мимо его левого фланга. Неожиданность появления в тылу северян Стюарт считал лучшим средством, чтобы провести свой отряд в Ричмонд без больших потерь. Кроме того, его прельщала возможность испортить единственную железную дорогу, соединявшую северян с Уайт-Гаузом.
Расспросив жителей о путях, ведущих к Гановеру, с целью ввести их в заблуждение относительно истинного направления движения, Стюарт быстро пошёл по дороге на железно-дорожную станцию Тунсталлу. Это движение охранялось сильными авангардом, арьергардом и боковыми отрядами, которые прикрывали себя густою цепью разъездов. Южане нигде не встречали значительных сил противника, попадались только одиночные солдаты и небольшие команды, которые были до того озадачены появлением неприятеля в этих местах, что тотчас сдавались. Два эскадрона, высланные к Герлику на р. Пеменкей, сожгли барки и обоз с продовольствием. По дороге от Уайт-Гауза двигался неприятельский транспорт под прикрытием двух эскадронов. Левый боковой отряд колонны южан бросился на противника, опрокинул его и завладел транспортом. Подходя к станции Тунсталле, Стюарт послал вперёд партию всадников с приказанием уничтожить телеграф. На станции был захвачен этою партиею незначительный пехотный караул. Другие партии были направлены к железнодорожному мосту через речку Блек-Крик и к нескольким участкам пути. Весь же отряд оставался пока близ железной дороги для охраны рабочих, занятых разрушением её. Между тем показался поезд, двигавшийся от армии северян к Уайт-Гаузу. У станции Тунсталлы тотчас же было устроено южанами заграждение, а авангард их спешился и расположился вдоль железной дороги. Поезд, подходя к станции, стал убавлять ход; южане закричали машинисту, чтобы он остановил поезд; но машинист, напротив, прибавил ходу, и поезд, сбив заграждение, промчался мимо южан, успевших осыпать его пулями. Станция, товарный поезд и мост были сожжены. Затем, отряд Стюарта двинулся к Нью-Кенту, где оставался до тех пор, пока не собрались все партии, высланные для разрушения железной дороги. В Нью-Кенте южане овладели полевым госпиталем и продовольственным магазином. После непродолжительного отдыха Стюарт направился к Форджу, близ которого он рассчитывал найти брод через р. Чикагомине. Однако оказалось, что вследствие бывшего накануне дождя эта ничтожная речка превратилась в глубокий и быстрый поток. Брода нигде нельзя было найти; но в одном месте отыскали остатки моста, разрушенного северянами. Тотчас же приступили к устройству переправы, необходимой не для конного отряда, который мог бы переправиться вплавь, но для артиллерии и захваченных у неириятеля повозок. Между тем разъезды стали доносить со всех сторон о приближении неприятельских отрядов. Положение Стюарта становилось критическим. Нужно было спешить. Пока устраивали мост, он послал в Ричмонд разъезд с донесением о затруднительном положении отряда и с просьбою сделать для выручки его диверсию к левому неприятельскому флангу. Для прикрытия работы по устройству моста два полка с орудиями заняли позицию. Остальные люди спешились и приступили к работе. Через несколько времени мост был приспособлен для пешеходов, и по нему перевели пленных и перенесли конское снаряжение. Через 3—4 часа мост был уже настолько крепок, что оказалось возможным перевезти орудия. Лошади были переправлены вплавь. Последним перешёл по мосту Стюарт.
Только через два часа после переправы отряда южан неприятельская конница подошла к Чикагомине. Между тем Стюарт, опрокинув на своём пути крайние посты левого фланга неприятеля, благополучно прошёл к Ричмонду, куда прибыл 15 июня, приведя с собою 150 пленных, 300 лошадей и мулов, разные предметы снаряжения и вооружения, и потеряв во всё время набега только одного человека.
Набег Стюарта причинил северянам материальный убыток в несколько миллионов рублей вследствие уничтожения их имущества. Вместе с тем он нанёс им сильный удар в нравственном отношении. Доверие к предусмотрительности Мак-Клеллана было поколеблено; сам он стал очень бояться за свои сообщения, почему обратил главное внимание на их обеспечение и не решался перейти в наступление против южан. Наконец, благодаря Стюарту, южане имели возможность все свои дальнейшие действия против северян основывать на точных и подробных сведениях о правом фланге и тыле неприятеля.
Что касается самого исполнения данной Стюарту задачи, то оно было образцовым. Стюарт основывал успех предприятия главным образом на внезапности появления в местности, занятой неприятелем. Поэтому он принял, как мы видели, меры для сохранения своего движения в совершенной тайне, при встрече с противником старался быстрым и неожиданным налётом опрокинуть его, не увлекаясь однако преследованием, как делом лишь второстепенным, которое могло отвлечь его от главной цели и навести на превосходные силы северян; наконец, вернейшим средством для обеспечения себя от покушений со стороны противника он считал быстроту движения. В этом последнем отношении набег Стюарта представляет замечательный пример. С утра 14-го и до ночи на 16 июня, то есть в течение около 40 часов, отряд южан прошёл более 100 вёрст по чрезвычайно плохим дорогам, причём в то же время были разосланы во все стороны разъезды для рекогносцировок и партии для разрушения железной дороги и уничтожения неприятельского имущества, а также совершена по наскоро устроенному мосту переправа через реку, занявшая около четырёх часов. Во всё время набега отряд отдыхал только три часа.
Набег Стюарта в октябре 1862 года (черт. 37). В конце сентября противники расположились следующим образом: пехота южан занимала Уинчестер и Бункер-Гилль, одна кавалерийская бригада стояла у Чарльстоуна, другая у Шефердстоуна, а передовые кавалерийские посты по правому берегу р. Потомака между Гарперсферри и Уиллиамспортом. Армия северян занимала противоположный берег Потомака, сосредоточившись на линии Шербсбург-Гарперсферри. Главнокомандующий армией южан, генерал Ли, узнал, что северяне окончили приготовления к наступлению; между тем он сам не был ещё готов. Являлась необходимость задержать противника на некоторое время. С этою целью генерал Ли поручил Стюарту произвести набег на сообщения северян.
10 октября отряд из 1800 коней при четырёх конных орудиях, собранный накануне за левым флангом передовых постов, переправился через Потомак выше Уиллиамспорта и прибыл в Клир-Спринг, из которого за несколько часов перед тем выступил неприятельский отряд (6 пехотных полков и 2 батареи) по дороге на Кумберленд. Затем, Стюарт направился через Мерсерсбург в Чемберсбург, куда прибыл вечером.
На рассвете следующего дня было выслано несколько партий для разрушения железной дороги и складов оружия, а в 11 часов утра весь отряд выступил из Чемберсбурга по направлению к Геттисбургу, потом круто повернул на юг по дороге на Гагерстоун и, пройдя 10 вёрст в этом направлении, двинулся к Эмметсбургу. Подходя к этому пункту, Стюарт узнал, что недавно прошли к Геттисбургу два неприятельские эскадрона. Дальше отряд южан пошёл по дороге на Фредерик, причём разъезды захватили ординарцев с депешами к командиру вышеупомянутых двух эскадронов. Из этих депеш Стюарт убедился, что его присутствие пока не было известно противнику. Не доходя до Фредерика, отряд Стюарта переправился через р. Монокасе, всю ночь двигался безостановочно по дороге на Либерте и Монровию и близ последней вышел на железную дорогу из Гарперсферри в Бальтимор, которую приказал разрушить.
В это время Стюарт зашёл уже так далеко, что его пребывание в тылу противника не могло дольше оставаться в тайне. Северяне приняли меры с целью захватить отряд Стюарта. Против него было направлено несколько пехотных и кавалерийских колонн. Так, три полка конницы с конною батареей под начальством Плизантона выступили из Шерсбурга рано утром 11 октября по направлению к Гагерстоуну, откуда вследствие разноречивых сведений о движении Стюарта, бросавшегося для скрытия своих следов зигзагами то в одну, то в другую сторону, они пошли сперва по дороге на Клир-Спринг, затем на Меканикстоун, наконец, на Фредерик. Между тем Стюарт от Монровии двинулся на Гиетстоун и Бернесвиль, где узнал о присутствии в окрестностях Пулесвиля четырёх- или пятитысячного отряда северян под начальством Стонемани. В то же время Плизантон из Фредерика направился по правому берегу р. Монакасе, следовательно, параллельно движению Стюарта по другой стороне этой реки. У впадения Монакасе в Потомак Плизантон присоединил к своему отряду 400 или 500 человек пехоты, которые там охраняли шлюз канала, переправился на левый берег Монакасе и двинулся к Пулесвилю, выслав один эскадрон для разведки к Бернесвилю. Стюарт, подходя к этому пункту и узнав, что там недавно был неприятельский эскадрон, сошёл с дороги и втянулся в леса между Бернесвилем и Пулесвилем. При выходе из леса на дорогу от Пулесвиля к Монакасе авангард Стюарта наткнулся на колонну Плизантона, двигавшуюся к Пулесвилю, тотчас же атаковал её в карьер и опрокинул. Затем, спешившись, авангард этот с подоспевшим к нему одним орудием открыл огонь по северянам. Смелое действие головной части отряда Стюарта ввело в заблуждение Плизантона. Он решил, что южане, вероятно, намерены переправиться через Потомак у впадения в него Монакасе, а так как при этом, судя по энергическим действиям авангарда южан, он оценил их силы в 2 или 2,5 тысячи, то ввиду слабости своего отряда ограничился удержанием неприятеля на позиции у Монакасе. Между тем в действительности часть южан, вступившая в бой с Плизантоном, служила лишь для прикрытия справа движения всего остального отряда Стюарта, который направился к Уайт-Форду, сбил там небольшую часть неприятельских стрелков и стал переходить на правый берег Потомака. В числе первых были переправлены на противоположный берег два орудия, и под покровительством их огня, направленного против войск Плизантона, все части отряда Стюарта перешли через реку. Когда переправа была окончена, тогда только стала подходить к Потомаку колонна Стонемана, высланная против южан из Пулесвиля. После этого уже совершенно спокойно Стюарт возвратился в район расположения армии южан.
Этот набег распространил панику в тылу армии северян, главнокомандующий которой, генерал Мак-Клеллан, убедился в недостаточном обеспечении своих сообщений, требовал от правительства усиления своей конницы и считал необходимым соблюдать большую осторожность в своих наступательных действиях. Кроме того, во время набега Стюарта были испорчены две железные дороги и добыты подробные сведения о противнике.
По исполнению этот набег Стюарта напоминает предыдущий. Замечательно ловко уклонялся Стюарт в этот раз от встречи с противником, для чего он постоянно менял направление движения, то есть двигался, так сказать, зигзагами, и, кроме того, шёл с такою быстротою, что северяне не могли за ним угоняться. Расстояние от Чемберсбурга до Лисбурга, около 140 вёрст, Стюарт прошёл в 36 часов, включая в это время переправу через Потомак с боем. Как трудно было настигнуть Стюарта, можно заключить из того, что преследовавший его Плизантон сделал в течение суток 135 вёрст и из трёх полков конницы в числе около 1500 человек у него под конец осталось только 400 человек, притом крайне утомлённых.
Набег Грирсона в апреле 1863 года (черт. 38). Армия северян под начальством генерала Гранта наступала от г. Мемфиса к г. Виксбургу по правому берегу реки Миссисипи, причём отдельные отряды оставались у Мемфиса, Лагранжа и Коринфа, а один корпус стоял у Батон-Ружа. В то же время армия южан находилась у Виксбурга, отдельный отряд против Лагранжа и Коринфа, наконец, небольшие части войск по линии железных дорог Новый Орлеан-Джексон-Меридиан-Коринф.
Генерал Грант приказал Грирсону произвести с конницею набег с целью разрушить железную дорогу между Джексоном и Меридианом. Для развлечения внимания противника было выслано из Лагранжа и Коринфа несколько отрядов против южан, стоявших близ этих пунктов. Между тем отряд Грирсона, состоявший из трёх кавалерийских полков с артиллериею, силою в 1700 коней, выступил 17 апреля из Лагранжа, направляясь на Райпле и далее к р. Таллагитче. После стычки с небольшою неприятельскою партиею отряд Грирсона перешёл через эту речку, направился к Нью-Альбане, к югу от которого ночевал, и затем на другой день выступил к Понтотоку, выслав три отряда в северо-восточном и западном направлении, чтобы ввести противника в заблуждение и разрушить то, что подвернётся. Подходя к Понтотоку, авангард отряда сбил небольшой неприятельский партизанский отряд и занял город, захватив в нём почту, уничтожив лагерные постройки и склад запасов. В восьми верстах к югу от Понтотока Грирсон остановился на ночлег. В последующие дни он прошёл дальше на Густон, Стерквиль и Люизвиль, причём ему пришлось сделать один переход по чрезвычайно трудной дороге, пролегавшей по болотам выступившей из берегов р. Ноксуби. Нужно было идти по дороге, заваленной свалившимися громадными деревьями, покрытой местами водою на 3—4 фута глубины; лошади беспрестанно завязали в топи и иногда так глубоко, что приходилось бросать их; таким образом тут потонуло 20 лошадей. Нередко отряд должен был переплывать быстрые потоки. Несмотря однако на такую трудную местность, Грирсон прошёл в 24 часа 85 вёрст, из которых 40 по вышеописанным болотам. Во время этого движения было выслано несколько отрядов на восток для разрушения Мобиль-Огийской железной дороги. Подходя к р. Пирль, Грирсон приказал одному полку рысью двинуться к этой реке и захватить на ней мост. Это удалось, и весь отряд, переправившись через Пирль, прошёл к Ньютону, причём высланный вперёд особый отряд захватил железнодорожную станцию, на ней 70 человек пленными, телеграф и два поезда с продовольственными и артиллерийскими запасами. От ст. Ньютона в обе стороны были высланы партии, которые разрушили до основания железную дорогу на протяжении 20 вёрст. Пройдя к Монтрозу, Грирсон остановился на ночлег. В течение двух последних дней он сделал 120 вёрст и употребил ещё несколько часов на разрушение железной дороги.
Задача, данная Грпрсону, была исполнена, и он должен был думать о возвращении к своей армии. Признавая движение назад по той же дороге наиболее опасным, Грирсон решился пройти к Батон-Ружу, где стоял отряд северян. Переправившись через р. Пирль, Грирсон двинулся к Гезельгурсту, где были уничтожены железнодорожные сообщения и найденные там запасы, и затем прошёл к Юнион-Черчу, близ которого его авангард наткнулся на неприятельскую конницу и опрокинул её. Выслав отряд по направлению к Нетчу, чтобы отвлечь внимание противника, Грирсон занялся более основательным разрушением железной дороги из Нового Орлеана в Джексон. Авангард его быстро налетел на станцию Брукгевен, овладел ею, взял в плен 200 человек, уничтожил склад запасов и разрушил железную дорогу. На следующий день Грирсон продолжал движение параллельно этой дороге, сжигая на ней мосты, станции, и разрушая всё до основания. Прибыв в Либерте, северяне узнали о сосредоточении значительных сил противника между Магнолиею и Осеком. Произведя демонстрацию к стороне этих пунктов, Грирсон быстро повернул вправо и пошёл напрямик через леса по тропинкам к дороге, ведущей из Осека в Клинтон. Мост на реке Тикфоу был занят неприятельскою конницею. Головной отряд карьером пронёсся через этот мост, причём южане встретили его сильным огнём. Затем, авангард Грирсона спешился и опрокинул противника. Переправившись через эту реку, северяне поспешили к мосту на следующей речке Емайт, к которой, как доносили разъезды, направлялись с разных сторон неприятельские колонны с целью перехватить Грирсона. Северяне шли быстро и безостановочно, подойдя к Емайту, захватили спавшие неприятельские пикеты и переправились на другую сторону за два часа до прибытия к реке неприятеля. На рассвете отряд Грирсона подошёл к Санде-Крику, внезапно атаковал неприятельскую конницу, стоявшую там лагерем, захватил много пленных и уничтожил найденное имущество. Близ р. Коммиты авангард северян атаковал ещё один отряд неприятельских партизанов и взял в плен 40 человек. Наконец, 2 мая Грирсон прибыл в Батон-Руж.
В этом набеге в особенности обращает на себя внимание неутомимость отряда Грирсона. Он двигался по стране весьма пустынной, трудно проходимой, где приходилось перебираться через топкие болота, переправляться через реки, иногда вплавь. В течение 16 дней отряд Грирсона прошел более 900 верст. Средним числом он делал по 56 верст вд сутки. Но некоторые переходы были весьма велики. Так, в последние 28 часов Грирсон прошел 114 верст с переправою через реку Коммиту вплавь. Несмотря на такое быстрое движение, большие лишения, которые приходилось испытывать в стране пустынной, население которой к тому же было по большей части враждебно к северянам, и несмотря на довольно частые под конец встречи с противником, отряд потерял только 27 человек.
Кроме описанных здесь набегов, американская конница обеих сторон совершила в эту войну ещё много других, при исполнении которых преследовались самые разнообразные цели: разрушение железных дорог и каналов, уничтожение разного рода складов, захват лошадей, сбор контрибуций и тому подобное. Некоторые набеги производили такой переполох у неприятеля, что он считал необходимым отделять значительные силы для обеспечения своих сообщений и всего вообще тыла, а это вело к ослаблению армии на главных позициях и заставляло её действовать нерешительно.
Сначала у южан, а потом и у северян, появились искусные кавалерийские начальники, которые прославились ловким исполнением набегов. Кроме Стюарта и Грирсона, о которых говорилось выше, обратил на себя внимание с самого начала войны Морган, начальник партизанского отряда. Вскоре он приобрёл такую славу, что к нему стали стекаться со всех сторон охотники, из которых образовался четырёхтысячный конный отряд с несколькими орудиями. Хотя все люди были отличные наездники, но Морган разделил этот отряд на две части, из которых бо́льшая назначалась для действий в пешем строю. Такое разделение объясняется, конечно, тем, что местность, на которой приходилось действовать партизанам, была по большей части весьма пересечённая. Кроме того, Морган никогда ни перед чем не останавливался и не только вступал в бой с неприятельскою пехотою на всякой местности, но нередко штурмовал также города и укрепления. Отличаясь безграничною смелостью, Морган причинял много вреда своим противникам, северянам, портил железные дороги, уничтожал склады, забираясь далеко в тыл неприятельской армии, распространял повсюду панику, на телеграфе перехватывал неприятельские депеши и, в свою очередь, посылал подложные депеши генералам северян с целью ввести их в заблуждение.
Одним из самых смелых партизанов был также Мосбе. С отрядом силою от 250 до 500 всадников он во всё время войны не давал покоя неприятелю (северянам). Скрываясь в лесах и разных трущобах, он оттуда, по донесениям своих ловких разведчиков, нечаянно налетал на противника. Следующий случай может дать понятие об этих налётах. В марте 1863 года южане и северяне оставались ещё на зимних квартирах и не предпринимали ничего решительного, выжидая более удобного времени для действий. Только партизаны, особенно со стороны южан, занимались набегами. Самым неутомимым между ними был Мосбе. Однажды он пробрался с частью своего отряда в район расположения главных сил северян, в тот пункт, где находились штабы нескольких бригад пехоты и конницы, в полночь неожиданно напал на них и, заставши всех чинов спящими, взял их в плен, захватил в канцеляриях всю переписку, забрал из офицерских конюшен лошадей и в 2 часа ночи так же быстро исчез с своею добычей.
Эти и многие другие факты из истории деятельности американской конницы в войну 1861—1865 гг. наглядно свидетельствуют о том, что американцы весьма искусно пользовались своею конницею для исполнения таких задач, которые оказываются по силам только этому роду оружия, благодаря его способности к быстрым движениям. Действия американской конницы не представляют, впрочем, ничего нового. Набеги и вообще партизанские действия практиковались и в прежние времена, и в других местах. Вспомним наших партизанов, которые в 1812 г. беспрестанно нападали на сообщения Наполеона, когда он находился в Москве, и неутомимо преследовали его при отступлении из России, которые продолжали с таким же успехом свою деятельность в 1813 и 1814 гг. Но американцы развили этот род действий до самых широких размеров, верно оценив большую пользу набегов конницы при тех условиях, в которых находилась их страна. Для этой деятельности американская конница оказалась вполне пригодною по своему вооружению, в состав которого входило огнестрельное оружие, по умению одинаково ловко действовать как на коне, так и пешком, по отличному конскому составу, необыкновенной неутомимости и быстроте, по образцовой дисциплине, без которой партизаны легко могут превратиться в мародёров, наконец, и по тому, что из среды этой конницы вышли способнейшие начальники, умевшие находить удобные случаи для действий своих отрядов и достигать намеченных целей чрезвычайно искусно, то есть причинять противнику вред с возможно меньшими для себя потерями.
Примечания[править]
- ↑ Скауты нередко пробирались ночью через неприятельские посты к жителям, сочувствовавшим южанам, и получали от них сведения о противнике. Во время передвижений или боя небольшие партии скаутов постоянно держались впереди и по флангам, наблюдая за противником и извещая начальников о замеченном. Скауты пользовались в войсках особенным почётом.
- ↑ Оттуда Стюарт слышал зорю, которую били в неприятельским лагере.