АВРААМЪ, преп., еп. Киррійскій или Каррійскій въ Месопотаміи. — Объ этомъ св. подвижникѣ (V в.) разсказываетъ бл. Ѳеодоритъ Кир. въ «Исторіи Боголюбцевъ» (гл. 17), и его разсказъ приводится (въ сокращеніи) въ греч. Синаксарѣ (см. Синакс. Никод.), а изъ него и въ нашихъ Прол. и въ Мак. Чт.-Мин. (Синод. сп.) на 14 февр., день памяти пр. Авр. Вотъ его разсказъ:
«Преп. Авраамъ былъ плодомъ страны Киррской (г. Кирръ, нынѣ Cars, Carin, въ Сиріи): здѣсь онъ родился и воспитался, здѣсь и собралъ богатство подвижническихъ добродѣтелей (τῇς ἀσκητικῆς αρετῆς).
Знавшіе его разсказываютъ, что бдѣніемъ, стояніемъ на молитвѣ и постомъ такъ изнурилъ онъ свое тѣло, что очень долгое время оставался неподвижнымъ, потому что не могъ ходить. — Освободившись отъ этой болѣзни Божественнымъ промышленіемъ, Авр. рѣшился, въ знаменіе благодарности къ Божіей благодати, подвергнуть себя опасностямъ — отправился въ одно большое селеніе Ливанъ, о которомъ узналъ, что оно покрыто мракомъ нечестія (ἀσεβοίας)». Жители приняли его враждебно и хотѣли умертвить; но онъ кротостію и любовію покорилъ ихъ сердца Господу, по ихъ желанію построилъ имъ церковь и въ продолженіи трехъ лѣтъ былъ у нихъ священникомъ, а затѣмъ, «приготовивъ имъ вмѣсто себя другаго изъ среды ихъ самихъ, снова удалился въ отшельническое уединеніе»… Просіявши подвигами, блаж. Авр. занялъ каѳедру первосвященника въ Киррахъ и здѣсь своимъ учительнымъ словомъ и примѣрной добродѣтельной жизнію, дѣйствуя какъ опытный и искусный врачъ, уничтожилъ остававшіеся среди населенія этого города слѣды нечестія и идолослуженія. Дивная подвижническая жизнь блаженнаго поражала его пасомыхъ. «Во все время святительскаго служенія для бл. Авр. немного нужно было хлѣба и воды, излишенъ былъ одръ, не нужно употребленіе огня. Ночью онъ совершалъ поперемѣнно сорокъ псалмопѣній, пополняя промежутки между ними вдвое большимъ числомъ молитвъ; къ исходу ночи садился онъ на стулъ (ἐπὶ θρόνου καθῆζο) и дозволялъ немного успокоиться своимъ рѣсницамъ. Что не хлѣбомъ единымъ можетъ жить человѣкъ, — это сказалъ еще законодатель Моисей, подтвердилъ и Господь, отвергая искушеніе діавола. И этотъ дивный мужъ, во время святительства своего, не вкушалъ ни хлѣба, ни зелени, ни овощей, приготовленныхъ на огнѣ, ни воды, которая, по своей необходимости для жизни, считается у людей, знакомыхъ съ науками естественными, первою изъ четырехъ стихій. Пищу и питье замѣняли для него салатъ, цикорій и петрушка, для которыхъ не требуется искусство хлѣбниковъ и поваровъ. Во время весны онъ удовлетворялъ свои потребности весенними плодами, но и ихъ употреблялъ уже послѣ вечерняго служенія. Столь великими лишеніями утруждая свое тѣло, подвижникъ имѣлъ неусыпное попеченіе о другихъ. Для странниковъ, заходившихъ къ нему, у него готовы были и постель, и хлѣбы, бѣлые и вкусные, и вино благовонное, и рыба, и овощи, и другое подобное. Въ полдень онъ самъ садился за столъ съ обѣдавишми у него, каждому поднося какую-либо часть изъ предложеннаго, всѣмъ подавая чаши и прося пить; но самъ подражалъ своему соименнику, т. е. праотцу (Аврааму), который прислуживалъ странникамъ, а самъ не вкушалъ вмѣстѣ съ ними. По цѣлымъ днямъ онъ присутствовалъ при спорныхъ дѣлахъ тяжущихся и убѣждалъ ихъ примириться между собою, а тѣхъ, которые не слушали кроткихъ увѣщаній и не соглашались на справедливыя уступки, невольно принуждалъ къ тому: потому что когда сторону несправедливо обиженнаго принималъ праведникъ, онъ оказывался непобѣдимымъ»…
«Самъ царь (Ѳеодосій Млад.) пожелалъ видѣть бл. Авр. (ибо молва крылата и все хорошее и дурное легко разноситъ) и потребовалъ его къ себѣ; когда же праведникъ пришелъ, царь принялъ его съ особенною ласковостію и благоволеніемъ… Когда же онъ умеръ (въ 422 г.), и узналъ объ этомъ царь, то пожелалъ положить скончавшагося въ одномъ изъ своихъ придворныхъ храмовъ (въ Царьградѣ). Но размысливъ, что справедливее будетъ отдать тѣло пастыря паствѣ, царь самъ провожалъ почившаго, идя впереди всѣхъ, за царемъ слѣдовало семейство царское, потомъ — начальствующіе и подчиненные, воины и простые. Съ такимъ же почетомъ встрѣтилъ гробъ праведника городъ Антіохія, встрѣчали и всѣ другіе города до самой рѣки Евфрата. На берегу этой рѣки стеклись и граждане, и чужестранцы и жители странъ пограничныхъ, и наперерывъ старались получить благословеніе покойнаго… И слышны были псалмопѣнія и вопли. Тамъ скорбящая жена называла его покровителемъ, питателемъ, пастыремъ и учителемъ; здѣсь плачущій мужъ называлъ его отцомъ, помощникомъ и заступникомъ. Съ такими похвалами и слезами предано было погребенію тѣло сего праведника Божія!..» (Греч. текстъ «Истор. Богол.» бл. Ѳеодорита Кир. см. въ Магдебургскомъ изд. Евгенія Булгариса, 1772 г., tom. III, pag. 1223—1229 и у Миня, Patrol, ser. graeca, t. 82 col. 1420; рус. перев. «Ист. Бог.» С. А. Б.,Спб. 1853 г., стр. 148—154). Славянскій перев. изъ Ѳеодорита о преп. Аврааміи (точнѣе — пересказъ изъ него по греч. Синакс., который см. въ Συναξαριστ‘ѣ Никодима) въ нашихъ Макар. Чт.-Мин. и въ Прол. — очень неправильный и безъ греч. текста почти непонятный (между прочимъ, въ Прол. изд 1675 г. говорится, что пр. Авр. былъ родомъ не изъ Кирра, а изъ Кипра).