Насилу выпутались изъ аду. Дураки меня выпустили. Теперь побѣгу къ Могилеву; авось ихъ въ клещи поставлю. Платовъ къ вамъ бѣжитъ. Ради Бога, не срамитесь, наступайте; а то право худо и стыдно мундиръ носить; право скину. Они революцію дѣлаютъ въ Несвижѣ; хотѣли въ Гродно начать, но не удалось, въ Вильнѣ тожъ хотѣли, въ Минскѣ. Имъ все удастся, если мы трусовъ трусимъ. Мнѣ одному ихъ бить невозможно, ибо кругомъ былъ окруженъ и все бы потерялъ. Ежели хотятъ, чтобы я былъ жертвою, пусть дадутъ именное повелѣніе драться до послѣдней капли. Вотъ и стану! Ретироваться трудно и пагубно. Лишается человѣкъ духу, субординація и все въ разстройку. Армія была прекрасная; теперь все устало, истощилось. Не шутка 19 дней, все по пескамъ, въ жары на маршѣ; лошади артиллерійскія и полковыя стали, и кругомъ непріятель. И вездѣ бью!
Ежели впередъ не пойдете, я не понимаю вашихъ мудрыхъ маневровъ. Мой маневръ—искать и бить! Вотъ одна тактическая дизлокація какія слѣдствія принесла намъ. А ежели бы стояли вкупѣ, того бы не было. Съ начала не должно было вамъ бѣжать изъ Вильны тотчасъ, а мнѣ бы приказать спѣшить къ вамъ, тогда бы иначе! А то побѣжали и бѣжите, и все ко мнѣ обратилось! Теперь я спасъ все и пойду, только съ тѣмъ, чтобы и вы шли. Иначе пришлите командовать другаго, а я не понимаю ничего, ибо я неученъ и глупъ!
Жаль мнѣ смотрѣть на войско и на всѣхъ на нашихъ. Въ Россіи мы хуже австрійцевъ и пруссаковъ стали.
Прощай любезный,
| вамъ вѣрный | |||
| 7‑го дня (іюня). | Багратіонъ. |
