Адріенъ-Жанъ-Батистъ Франсуа Бургонь, сынъ торговца полотномъ въ Конде-на-Шельдѣ (Сѣвернаго департамента) родился въ 1786 году, слѣдовательно ему пошелъ двадцатый годъ въ ту именно пору, когда единственной мечтой всей молодежи была военная слава. Для осуществленія этой мечты отецъ его облегчилъ ему поступленіе въ корпусъ велитовъ гвардіи, для чего надо [было рас]полагать[1] нѣкоторыми средствами. [Въ дре]вности велитами назывались, какъ из[вѣстно, л]егко вооруженные римскіе солдаты, пред[назначав]шіеся для авангардныхъ стычекъ съ [непріятел]емъ (velitare). Въ концѣ революціи, въ [?] два полка велитовъ — по 800 чело[вѣкъ въ ка]ждомъ — были прикомандированы къ [?] и къ коннымъ гренадерамъ стражи, со[стоявшей п]ри консулахъ.
[Закон]омъ 15 апрѣля 1806 г. постановлено [было про]извести наборъ 2,000 новыхъ велитовъ, и по два ихъ батальона или по одному ихъ эскадрону были причислены къ разнымъ родамъ оружія, входившимъ въ составъ старой гвардіи; они были распредѣлены по полкамъ гренадеровъ и пѣшихъ егерей, а также по полкамъ конныхъ егерей, гренадеровъ и драгуновъ императрицы.
Въ мирное время каждый кавалерійскій полкъ располагалъ эскадрономъ велитовъ, состоявшимъ изъ двухъ ротъ велитовъ, по 125 человѣкъ въ каждой, а при каждомъ пѣхотномъ полку состоялъ батальонъ велитовъ въ 160 человѣкъ. Въ военное время эти роты сливались съ ротами старыхъ солдатъ; въ каждую роту включалось по 25 велитовъ, такъ что численность роты доходила до 125 человѣкъ. Каждая изъ нихъ, отправляясь въ походъ, оставляла въ Парижѣ по 20 старыхъ солдатъ и по 15 велитовъ. Форма велитовъ, конечно, была такая же, какъ и у тѣхъ частей войскъ, къ которымъ они были причислены.
Въ 1809 году императоръ отрядилъ отъ фузелеровъ-гренадеръ батальонъ велитовъ, чтобы служить охраной при великой герцогинѣ Тосканской во Флоренціи. Этотъ батальонъ продолжалъ числиться въ императорской гвардіи, совершилъ походы русскій и саксонскій и въ 1814 году вошелъ въ составъ 14-го пѣхотнаго полка. Изъ полка фузелеровъ-егерей были также взяты велиты и прикомандированы къ принцу Боргезе въ Туринъ и къ принцу Евгенію въ Миланъ.
Въ началѣ велиты сформированы были въ Сенъ-Жерменѣ-Анъ-Лэ, потомъ въ Экуанѣ и въ Фонтенбло, гдѣ Бургонь посѣщалъ классы ариѳметики, грамоты, рисованія, гимнастики, учрежденные съ цѣлью довершить военное образованіе этихъ будущихъ офицеровъ, такъ какъ по истеченіи нѣсколькихъ лѣтъ наиболѣе способные производились въ подпоручики.
Черезъ нѣсколько мѣсяцевъ Бургонь вмѣстѣ съ товарищами отправился въ походъ; началась кампанія 1806 года. Сперва онъ попалъ въ Польшу, гдѣ былъ произведенъ въ капралы (1807 г.). Два года спустя онъ участвовалъ въ кровопролитномъ дѣлѣ при Эслингѣ, и тамъ былъ раненъ два раза[2]. Съ 1809 до 1811 г. онъ сражался въ Австріи, въ Испаніи, въ Португаліи; 1812 годъ засталъ его въ Вильнѣ, гдѣ императоръ сосредоточилъ свою гвардію передъ выступленіемъ противъ русскихъ. Бургонь былъ произведенъ въ сержанты.
И такъ, онъ побывалъ во всѣхъ походахъ и всюду записывалъ то, что видѣлъ. Какой это былъ бы кладъ для интимной исторіи арміи при имперіи, если бъ онъ дѣйствительно оставилъ гдѣ-нибудь полныя свои воспоминанія, какъ на это намекается въ его книгѣ! Часть его воспоминаній, издаваемая нами, даетъ высокое понятіе объ остальномъ.
Сегюру мы обязаны исторіей наполеоновскаго похода въ Россію; хвалить это произведеніе было бы излишнимъ—оно достаточно извѣстно. Но надо замѣтить, что походъ, такъ сказать, не пережитъ имъ самимъ, не могъ быть пережитъ имъ. Состоя при генеральномъ штабѣ, Сегюръ самъ не испытывалъ тѣхъ страданій, которыя выпадали на долю солдатъ и офицеровъ арміи и которыя между тѣмъ интересно узнать въ мельчайшихъ подробностяхъ. Въ этихъ подробностяхъ и заключается достоинство мемуаровъ Бургоня — этотъ человѣкъ умѣлъ наблюдать и передавать наблюдаемое живымъ, выразительнымъ языкомъ. Въ этомъ отношеніи онъ не уступаетъ капитану Конье, записки котораго изданы Лореданомъ Ларше. «Тетради» Конье, сдѣлавшіяся классическими въ своемъ родѣ, открыли собой новую серію военныхъ мемуаровъ, принадлежащихъ скромнымъ авторамъ, людямъ непосредственнымъ, представителямъ народнаго элемента. Публика почувствовала, что хорошо и полезно получить точное понятіе объ ихъ впечатлѣніяхъ.
Было бы излишнимъ останавливаться на достоинствахъ драматическихъ картинъ, рисуемыхъ Бургонемъ. Достаточно указать хотя бы только на описаніе оргіи въ церкви въ Смоленскѣ, кладбища устланнаго сверхъ могилъ множествомъ обледенѣвшихъ труповъ, черезъ которые несчастный шагаетъ, пробираясь къ храму, привлекаемый звуками музыки, которую онъ принимаетъ за небесную, между тѣмъ какъ ее производятъ пьяные солдаты, взобравшіеся на хоры, готовые рухнуть, потому что деревянныя ступеньки ведущей къ нимъ лѣстницы взяты на топливо. Все это невозможно забыть.
Эти воспоминанія не менѣе драгоцѣнны въ отношеніи психологіи солдата, удрученнаго невзгодами; это поистинѣ ужасающая драма голода. Бургоня далеко нельзя упрекнуть въ безсердечности: проявленія эгоизма такъ противны его натурѣ, что вслѣдъ за ними немедленно слѣдуютъ угрызенія совѣсти. По мѣрѣ силъ онъ помогаетъ своимъ товарищамъ, спасаетъ погибающихъ. Ужасы, совершающіеся на его глазахъ, трогаютъ его до глубины души: онъ видѣлъ, какъ солдаты обираютъ падающихъ, но еще живыхъ товарищей, какъ другіе (хорваты) вытаскиваютъ изъ пламени человѣческіе трупы и пожираютъ ихъ. Онъ видѣлъ, какъ, за недостаткомъ перевозочныхъ средствъ, войска покидали раненыхъ, простиравшихъ съ мольбою руки, волочась по снѣгу, обагренному ихъ кровью, между тѣмъ какъ ихъ товарищи безмолвно проходили мимо, размышляя о томъ, что ихъ ожидаетъ такая же участь. На берегахъ Нѣмана Бургонь, провалившійся въ яму, затянутую льдомъ, тщетно умоляетъ о помощи проходившихъ мимо солдатъ. Одинъ только старый гренадеръ подходитъ къ нему.
— Мнѣ нечего вамъ протянуть! говоритъ онъ, показывая кисти рукъ, лишенныя пальцевъ.
Когда войска подходятъ къ городамъ, гдѣ они разсчитываютъ найти конецъ своимъ страданіямъ, въ ихъ сердцахъ, подъ вліяніемъ надежды, разгорается чувство милосердія. Языки развязываются, люди начинаютъ освѣдомляться о товарищахъ, самыхъ слабыхъ тащутъ на скрещенныхъ ружьяхъ. Бургонь видалъ солдатъ, много верстъ тащившихъ на плечахъ своихъ раненыхъ офицеровъ. Не забудемъ и тѣхъ гессенцевъ, которые охраняли своего молодого принца отъ 28-градуснаго мороза, простоявъ цѣлую ночь сплотившись вокругъ его тѣла.
Между тѣмъ утомленіе, лихорадка, морозы, раны плохо защищенныя какими попало тряпками—все это до того обезсилило нашего сержанта, что онъ отстаетъ отъ полка и теряетъ его слѣды.
Одинъ-одинешенекъ, онъ съ трудомъ бредетъ по снѣгу, мѣстами увязая по самыя плечи. Онъ уже считаетъ за великое счастіе, когда ему удается ускользнуть отъ казаковъ, забиться въ лѣсъ, узнавать, по встрѣченнымъ на дорогѣ трупамъ, путь своей колонны! Въ темную ночь онъ попадаетъ на мѣсто, гдѣ происходила стычка. Онъ спотыкается на груду труповъ, откуда раздается жалобный голосъ: «Помогите!» Пошаривъ и падая въ свою очередь, онъ узнаетъ одного пріятеля, живого и здороваго, гренадера Пикара, типичнаго развеселаго солдатика и добраго малаго; безпечальный нравъ заставляетъ его позабыть всѣ невзгоды. Но вотъ одинъ русскій офицеръ объявляетъ обоимъ, что императоръ и вся гвардія въ плѣну—тогда съ весельчакомъ Пикаромъ дѣлается припадокъ безумія, онъ продѣлываетъ артикулы и кричитъ: «Да здравствуетъ императоръ!»—какъ на парадѣ.
Въ самомъ дѣлѣ, это черта, достойная удивленія: несмотря на всѣ свои бѣды, [сол]датъ никогда не обвиняетъ того, кто является причиной его злоключеній; душой и тѣломъ онъ остается преданнымъ императору въ убѣжденіи, что Наполеонъ сумѣетъ выручить его изъ бѣды и въ концѣ-концовъ отплатитъ за все. Это какой-то культъ. «Пикаръ думалъ, какъ и всѣ старые солдаты, обожавшіе императора, что разъ онъ съ ними, то они ни въ чемъ не будутъ терпѣть недостатка, все имъ будетъ удаваться, словомъ, что съ императоромъ ничего нѣтъ невозможнаго». Не будучи до такой степени оптимистомъ, Бургонь въ извѣстной мѣрѣ раздѣлялъ эти взгляды. А между тѣмъ, ко времени возвращенія во Францію, его полкъ сократился до 26 человѣкъ.
Ихъ кумиръ всегда приводитъ ихъ въ умиленіе: увидавъ его передъ переправой черезъ Березину «закутаннымъ въ длинный плащъ, подбитый мѣхомъ, имѣя на головѣ шапку малиноваго бархата, опушенную кругомъ чернобурой лисицей, а въ рукахъ палку», Пикаръ прослезился и воскликнулъ: «Нашъ императоръ идетъ пѣшкомъ, опираясь на палку, онъ—этотъ великій человѣкъ, которымъ всѣ мы такъ гордимся!»
Наконецъ въ мартѣ 1813 года Бургонь вернулся къ себѣ на родину, получилъ эполету подпоручика 145-го пѣхотнаго полка и вмѣстѣ съ полкомъ отправился въ Пруссію. Раненый въ сраженіи при Дессау (12 окт. 1813 г.) онъ попалъ въ плѣнъ.
Свои досуги во время плѣна онъ посвящалъ приведенію въ порядокъ своихъ воспоминаній, еще столь недавнихъ, и дѣлалъ замѣтки. Вмѣстѣ съ письмами, которыя онъ писалъ матери, эти замѣтки послужили потомъ матеріаломъ для его мемуаровъ. Впослѣдствіи онъ задавался вопросомъ—онъ-ли писалъ все это, до такой степени его заново поразило все имъ пережитое. Ему казалось—ужъ не былъ-ли онъ игрушкой своего воображенія? Но его воспоминанія оживаютъ съ новой силой и онъ пополняетъ ихъ, бесѣдуя со старыми товарищами. Всѣ ихъ свидѣтельства согласуются и Бургонь убѣждается, что это не сонъ.
Первое возвращеніе Бурбоновъ на престолъ заставило Бургоня немедленно подать въ отставку[3] подъ тѣмъ предлогомъ, что онъ «обязанъ раздѣлить со своими стариками-родителями бремя ихъ трудовъ для прокормленія многочисленной семьи». Онъ подумывалъ о женитьбѣ, и дѣйствительно женился вскорѣ послѣ подачи прошенія объ отставкѣ.
Семейная жизнь также не лишена испытаній: Бургонь это живо почувствовалъ послѣ смерти жены, оставившей на его рукахъ двухъ дочерей. Онъ вступилъ во второй бракъ и отъ него имѣлъ еще двоихъ дѣтей[4].
Занявшись сперва торговлей мануфактурными товарами, какъ и отецъ, онъ однако скоро бросилъ свой магазинъ и принялся за промышленныя предпріятія, въ которыхъ потерялъ часть своего состоянія. Его скромный образъ жизни, его счастливый характеръ помогли ему вынести эти невзгоды, не помѣшавшія ему дать приличное воспитаніе своимъ дочерямъ. Онъ боготворилъ ихъ и сумѣлъ привить имъ любовь къ искусству, которымъ самъ страстно увлекался: одна посвятила себя музыки, другая — живописи. Обладая самъ пріятнымъ голосомъ, онъ часто пѣлъ въ концѣ семейныхъ трапезъ, по тогдашнему обычаю, теперь совершенно исчезнувшему. Въ своей квартирѣ онъ собралъ довольно замѣчательную коллекцію картинъ, рѣдкостей, сувенировъ и многіе приходили на нее смотрѣть.
Въ Парижѣ, куда онъ иногда ѣздилъ, онъ никогда не забывалъ навѣщать своихъ старыхъ товарищей по оружію въ домѣ инвалидовъ. Въ родномъ городѣ онъ ежедневно видался съ нѣсколькими изъ нихъ въ кофейнѣ, и тамъ они бесѣдовали о своихъ походахъ. Ежегодно они праздновали обѣдомъ годовщину вступленія французовъ въ Москву и по-очереди пили изъ кубка, привезеннаго изъ Кремля: солдаты старой гвардіи возводили прошлое въ какой-то культъ.
Съ наступленіемъ событій 1830 года и возвратомъ трехцвѣтнаго знамени[5] онъ рѣшился опять поступить на службу. Семья его пользовалась нѣкоторымъ вліяніемъ въ Конде, гдѣ братъ его былъ врачемъ. Депутатъ отъ Балансьена, Ватимениль, бывшій министръ Людовика XVIII и Карла X, не преминулъ поддержать храбраго служаку, участвовавшаго въ 9-ти походахъ, три раза раненаго и не пользовавшагося никакими милостями отъ предыдущаго правительства. Какъ законную награду онъ просилъ назначенія Бургоня на должность плацъ-коменданта, въ то время вакантную въ Конде. Письмо къ маршалу Сульту, тогдашнему военному министру, было скрѣплено двумя другими депутатами Сѣвернаго департамента, Бригодомъ и Морелемъ. Отвѣта все не получалось, и двѣ недѣли спустя г. Ватимениль возобновилъ свое ходатайство. «Это назначеніе—писалъ онъ—было бы весьма полезнымъ не только въ военномъ отношеніи, но и въ политическомъ. Въ верстѣ отъ Конде находится замокъ Эрмитажъ, принадлежащій герцогу де-Круа, и тамъ собирается кружокъ недовольныхъ. Я далекъ отъ подозрѣній, что они замышляютъ что-либо дурное! Но все-таки осторожность требуетъ, чтобы укрѣпленный постъ, такъ близко лежащій отъ этого замка и на самой границѣ, былъ ввѣренъ офицеру вполнѣ надежному. Я отвѣчаю за энергичность г. Бургоня…» Если же нельзя доставить ему этой должности, то онъ во всякомъ случаѣ требовалъ для своего протеже ордена Почетнаго Легіона.
Между тѣмъ о Бургонѣ совсѣмъ забыли въ министерствѣ и не признавали за нимъ никакихъ заслугъ. Ватимениль принужденъ былъ составить послужной списокъ, который онъ и послалъ туда 24-го сентября. Два мѣсяца спустя, 10-го ноября, бывшій велитъ наконецъ былъ назначенъ плацъ-комендантомъ, но не въ Конде, а въ Брестѣ. Для него это было неудобно, слишкомъ далеко, но пришлось принять мѣсто, чтобы такъ сказать вдѣть ногу въ стремя; вслѣдъ затѣмъ крестъ, полученный имъ 21 марта 1831 года, утѣшилъ его и далъ силу потерпѣть еще, если и не забыть свою родину. Вскорѣ опять было предпринято ходатайство о полученіи мѣста плацъ-коменданта въ Валансьенѣ. Бургонь не забылъ упомянуть при этомъ о своемъ званіи избирателя, въ то время очень важномъ. Наконецъ мечта его осуществилась 25 іюля 1832 года, и до сихъ поръ въ Валансьенѣ не забыли оказанныхъ имъ услугъ, въ особенности во время смутъ 1848 года. Въ отставку онъ вышелъ въ 1853 г. съ пенсіей въ 1,200 франковъ.
Бургонь умеръ восьмидесятилѣтнимъ старцемъ, 15-го апрѣля 1867 года. Какъ видно, суровая военная карьера не повліяла на его здоровье. Правда, надо было обладать исключительно сильной натурой, чтобы послѣ столькихъ походовъ дожить до такой глубокой старости. Вотъ заимствованный изъ его мемуаровъ списокъ большихъ сраженій, въ которыхъ участвовалъ Бургонь: Іена, Пултусскъ, Эйлау, Эйльсбергь, Фридландъ, Эслингъ, Ваграмъ, Сомо-Сіерра, Беневентъ, Смоленскъ, Москва, Бородино, Красное, Березина, Люценъ и Бауценъ. «Прибавьте къ этому, говоритъ онъ, еще болѣе 20-ти болѣе мелкихъ битвъ и тому подобныхъ дивертисементовъ».
Къ несчастью, физическія страданія отравили его послѣдніе дни. Но они не отняли у него ни бодрости духа, ни философскаго взгляда, составлявшихъ основу его характера. Одна изъ его племянницъ, г-жа Бюссьеръ, вдова эскадроннаго командира, пріѣхала къ нему послѣ смерти его жены, погибшей отъ холеры, свирѣпствовавшей въ Валансьенѣ въ 1866 году, и своей нѣжной заботливостью старалась облегчить горечь его страданій.
Примѣчанія[править]
- ↑ В квадратных скобках предполагаемый текст, не пропечатавшийся в силу типографских огрехов либо огрехов сканирования. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
- ↑ Въ бедро и въ шею. Пулю, застрявшую въ верхней части бедра, не могли извлечь. Въ послѣдніе дни его жизни она спустилась на разстояніе 15 сантиметровъ отъ ступни.
- ↑ «Такъ какъ императора уже не было во Франціи, говоритъ онъ въ примѣчаніи къ мемуарамъ, то я и подалъ въ отставку».
- ↑ Бургонь женился въ Конде, 31 августа 1814 г. на Терезѣ Демаре. Послѣ смерти ея въ 1822 г. онъ вступилъ во вторичный бракъ съ Филиппиной Годаръ, родомъ изъ Турнэ.
- ↑ Въ той же замѣткѣ говорится: «Въ 1830 году при возрожденіи трехцвѣтнаго знамени, я опять поступилъ на службу».
