Одинъ изъ самыхъ поразительныхъ примѣровъ вторженія медіумическихъ явленій и преслѣдованія ими опредѣленной, разумной цѣли, не смотря на сопротивленіе субъектовъ, представляетъ намъ возникновеніе спиритическаго движенія черезъ дѣтей-медіумовъ семейства Фоксовъ въ 1848 году. Безполезно будетъ входить во всѣ подробности этого событія, такъ какъ ихъ можно найти въ спеціальныхъ сочиненіяхъ Капрона и Ліи Ондергиль, одной изъ сестеръ Фоксъ (Modern spiritualism, its facts and fanaticisms, by Capron, Boston, 1855. — The missing link in modern spiritualism, by Lea Underhill of the Fox family. New-York» 1885 г.), и также въ русскомъ изданіи сочиненія Дэль Оуэна «Спорная область» (С.-Петер. 1881 г.), въ спеціальной главѣ: «Рочестерскіе стуки», стр. 267—281. Оуэнъ самъ разспрашивалъ членовъ семейства Фоксовъ о всѣхъ подробностяхъ. Поэтому я укажу вкратцѣ только на главные моменты этого достопамятнаго событія. Начало стуковъ въ февралѣ 1848 года, въ Гайдсвилѣ. Они продолжаются каждый день, не даютъ покоя семейству и пугаютъ дѣтей. Невозможность сохраневія тайны. Вторженіе сосѣдей и начало гоненій. Фоксовъ публично обвиняютъ въ мошенничествѣ или въ сношеніяхъ съ нечистой силой. Методистская епископальвая церковь, къ которой принадлежали Фоксы, пользуясь среди ея членовъ общимъ уваженіемъ, исключаетъ ихъ изъ среды своей. 31 марта, случайное открытіе разумности стуковъ — невѣдомая сила слышитъ, видитъ и понимаетъ требуемое отъ нея (Capron, стр. 39). Посредствомъ переговоровъ условными стуками узнаютъ, что въ домѣ было совершено убійство, жертва коего зарыта въ погребѣ, чтó потомъ и подтвердилось. Въ апрѣлѣ 1848 года, въ надеждѣ избавиться отъ явленій, семейство переселяется въ Рочестеръ, въ домъ г-жи Фишъ, старшей дочери Фоксовъ, которая была учительницей музыки; но явленія продолжаются и развиваются еще съ большей силою; къ стукамъ присоединяются движенія и киданія всякаго рода предметовъ, безъ прикосновенія къ нимъ, появленія и прикосновенія рукъ и пр. Любопытные вторгаются въ домъ съ утра до вечера и дѣлаются свидѣтелями явленій. «Безпорядокъ дошелъ до того, что музыкальные классы г-жи Фишъ совсѣмъ разстроились и правильное теченіе домашняго хозяства нарушилось» (Capron, стр. 63). «Методистскій пасторъ предложилъ изгнать духовъ заклинаніемъ» (тамъ же, стр. 60), но это ни къ чему не послужило. Только четыре мѣсяца спустя послѣ начала стуковъ, случай открываетъ возможность войти въ сношеніе съ невидимыми разумными силами посредствомъ азбуки. Назвавъ себя, къ великому удивленію семейства, «ихъ родственниками и знакомыми» (Capron, стр. 64), первымъ дѣломъ разумныхъ силъ было потребовать и настаивать, чтобы изслѣдованіе этихъ явленій сдѣлалось публичнымъ: «вы должны провозгласить эти истины міру» — было первымъ сообщеніемъ (Missing link, стр. 48). Такое требованіе встрѣтило со стороны семейства самое упорное сопротивленіе. Чтобы составить себѣ ясное понятіе о положеніи дѣла, я приведу слова Ліи Ондергиль:
«Я должна здѣсь обратить вниманіе на тотъ фактъ, что общее чувство нашей семьи, всѣхъ насъ, было единодушно направлено противъ всѣхъ зтихъ странныхъ, диковинныхъ вещей. Мы смотрѣли на нихъ, какъ на великое несчастье, какъ на испытаніе, намъ ниспосланное — кѣмъ, какъ и почему, мы знать не могли. Взгляды и понятія окружавшихъ насъ сосѣдей и всего околотка совпадали съ нашимъ собственнымъ, привитымъ отъ воспитанія убѣжденіемъ, что все это дѣло было „нечистое“. Оно насъ мучило и смущало, неестественность же его бросала на насъ скорбную тѣнь. Мы противились ему, боролись съ нимъ и постоянно и горячо молились объ избавленіи, даже въ то время, когда какое-то странное обаяніе приковывало насъ къ этимъ чудеснымъ проявленіямъ, намъ противъ воли навязаннымъ какими-то невидімыми силами или дѣятелями, которыхъ мы не могли ни понять, ни осилить. Если бы наша воля, горячее желаніе и молитвы могли помочь намъ, если бы онѣ были услышаны, то все это дѣло и прекратилось бы тогда же, не пошло бы далѣе нашего маленькаго околотка; міръ никогда бы не услыхалъ о рочестерскихъ стукахъ или о несчастномъ семействѣ Фоксовъ. Но дѣло было не въ нашихъ рукахъ и не мы заправляли имъ» (стр. 55).
«Въ ноябрѣ 1848 года эти „дѣятели“ заявили семейству, что они не могутъ вѣчно бороться съ нимъ, что въ виду постояннаго невниманія медіумовъ къ ихъ просьбамъ, они должны покинуть ихъ. На это послѣдовалъ со стороны медіумовъ отвѣтъ, что они ничего лучшаго и не желаютъ» (Capron, стр. 88). Дѣйствительно, въ продолженіе двѣнадцати дней все прекратилось — ни одного стука не раздалосъ. И вотъ тогда произошелъ въ чувствахъ поворотъ: стали глубоко сожалѣть о томъ, что мірскія соображенія были поставлены выше долга, налагаемаго во имя истины, и когда по просьбѣ зашедшаго пріятеля стуки раздались вновь, они были привѣтствованы съ восторгомъ. «Это было для насъ, — говиритъ Лія Ондергиль, — какъ бы возвращеніе долго отсутствовавшихъ друзей, цѣны которымъ, покуда они были съ нами, мы не знали» (стр. 60). Но стуки вернулись только, чтобы повторять: «Вамъ надлежитъ исполнить долгъ, мы требуемъ, чтобы вы предали это дѣло гласности» (Capron, стр. 90). Невидимые дѣятели сами указали планъ дѣйствія со всѣми подробностями: нанять большой публичный залъ — «коринфскій»; медіумы должны предстать на платформѣ съ нѣкоторыми изъ своихъ друзей; лица, назначенныя для ознакомленія публики съ предметомъ, были Вильетсъ и Капронъ (авторъ цитируемой книги); этотъ послѣдній имѣлъ прочесть лекцію о возникновеніи и развитіи явленій; комитетъ изъ пяти лицъ имѣлъ быть выбранъ публикой для изслѣдованія предмета и представленія о немъ отчета на слѣдующемъ митингѣ; сами невидимые распорядители обѣщали произвести стуки столь громкіе, чтобы ихъ было слышно по всей залѣ. Это требованіе было встрѣчено положительнымъ отказомъ. «Мы не имѣли желанія, — говоритъ г. Капронъ, — подвергать себя публичному осмѣянію и вовсе не хотѣли получить извѣстности такимъ путемъ… хотя насъ и увѣряли, что это былъ наилучшій способъ для прекращенія всякихъ нареканій и утвержденія истины, и что такимъ путемъ откроется возможность для болѣе широкаго развитія спиритическаго общенія въ недалекомъ будущемъ» (стр. 90-91).
Но страхъ міра сего бралъ верхъ и никто не рѣшался предстать публично; тогда тѣ же «невидимые распорядители предложили, чтобы митинги устраивались въ частныхъ домахъ съ большими залами, гдѣ-бы можно было убѣдиться въ возможности услыхать стуки въ присутствіи разнороднаго общества». Цѣлый годъ прошелъ въ колебаніяхъ и толкахъ съ одной стороны и увѣщаніяхъ съ другой; наконецъ, попытка была сдѣлана, и г. Капронъ «приступилъ къ устройству митинговъ въ частныхъ домахъ; залы всегда были полны и стуки каждый разъ раздавались громко и отчетливо» (стр. 91). Тогда только рѣшились на великій шагъ: публичный митингъ былъ объявленъ на вечеръ 14 ноября 1849 г., въ коринфскомъ залѣ, въ Рочестерѣ. Успѣхъ былъ полный. Три послѣдовательныхъ митинга состоялись съ одинаковымъ результатомъ и спиритическое движеніе возникло!