1805 годъ
Августъ.День склонялся къ вечеру; почему и было уже поздно ѣхать на берегъ. Итакъ я послалъ только гребное судно для ловленія рыбы. Оно возвратилось черезъ два часа и привезло такое количество, что всѣмъ служителямъ на кораблѣ довольно было по крайней мѣрѣ на три дня. Рыба принадлежала вся почти къ породѣ лососей, и была во всемъ подобная ловимой во множествѣ у береговъ Камчатскихъ, которую называютъ тамошніе жители Чевичею. Ночью сдѣлался вѣтръ свѣжій отъ SSO съ сильнымъ дождемъ. Худой грунтъ въ заливѣ, которой приказалъ я вездѣ извѣдывать, надѣясь, авосьлибо найдется хотя малое мѣстечко съ надежнѣйшимъ грунтомъ, былъ причиною, что корабль дрейфовало нѣсколько саженей. Около полуночи сдѣлался вѣтръ слабѣе.
15Поутру слѣдующаго дня послалъ я рано два гребныхъ судна для ловленія рыбы и собиранія валежника, лежавшаго въ разныхъ мѣстахъ по берегу; потому что мы уже начинали терпѣть въ дровахъ недостатокъ. Въ 8 часовъ поѣхалъ я самъ почти со всѣми своими Офицерами и другими лицами на берегъ. Уже давно желали мы проходиться по землѣ; для чего и пристали не у самой деревни, но въ разстояніи отъ оной на одну милю противъ корабля нашего, гдѣ, казалось, впадалъ въ заливъ малой источникъ. Чаяніе наше найти здѣсь хорошее для прохода къ деревнѣ мѣсто оказалось напраснымъ; ибо берегъ покрытъ непроходимымъ лѣсомъ, кустарниками и высокою осокою; и такъ мы принуждены были идти вдоль берега по глубокому песку.
Прежде, нежели мы пристали, встрѣтила насъ большая лодка съ 10ю человѣками, которые, какъ скоро мы къ нимъ приближились, всѣ встали и подавали знаки, чтобъ мы привалили къ берегу. Образъ ихъ встрѣчи былъ таковъ же, каковъ и живущихъ въ сѣверномъ заливѣ мыса Маріи. Они имѣли въ рукахъ по лисей шкурѣ, махали оною по воздуху, показывали на берегъ и кланялись каждой разъ весьма низко. Примѣтивъ, что мы и безъ того имѣли намѣреніе пристать здѣсь, начали грести поспѣшно къ берегу, коего достигнувъ прежде насъ нѣсколькими минутами, вытащили свою лодку на берегъ. Свиданіе наше было самое пріязненное. Мы обнимались какъ друзья. Тѣлодвиженія показывали ясно, что мы хотѣли быть ихъ пріятели и, конечно, думали присемъ чистосердечнѣе, нежели сіи Островитяне; ибо мы скоро примѣтили въ нихъ замѣшательство, произведенное нашимъ посѣщеніемъ. Знавъ, что коренные жители Сахалина должны быть Аины, коихъ видѣли мы много у южной оконечности Сахалина, и не примѣтивъ ни одного изъ нихъ между сими Островитянами, удивился я не мало, что нашли здѣсь другую породу людей, одинаковыхъ во всемъ съ Татарами. Первое вниманіе обратили мы на ихъ лодку. По осмотрѣніи оной увѣрились, что они, принимая насъ какъ пріятелей, притворно радовались прибытію нашему; однѣ и подъ видомъ чистосердечія скрывали хитрость и лукавство. Въ лодкѣ находилось много пикъ, луковъ, стрѣлъ и саблей. Огянестрѣльнаго же оружія не было никакого. Сіе доказывало, что имъ неизвѣстно употребленіе онаго: въ противномъ случаѣ взяли бы непремѣнно съ собою; потому что они выѣхали противъ насъ, какъ защитники селенія. Лодка была величины довольной; но не имѣла ни мачтъ, ни парусовъ. Островитяне видѣвъ, что мы хотѣли потомъ идти къ ихъ селенію, старались всевозможно отъ того насъ удерживать. Но когда примѣтили, что ни что не помогало и мы не оставляли своего намѣренія; тогда побѣжали всѣ къ своей лодкѣ, стащили ее въ воду и начали грести сколько возможно поспѣшнѣе къ деревнѣ.
По приходѣ нашемъ къ оной, увидѣли мы около 20ти человѣкъ, стоявшихъ въ нѣколькихъ стахъ саженяхъ отъ жилищъ своихъ. Между ими узнали мы и пріѣзжавшихъ къ намъ на встрѣчу. Одинъ изъ сихъ показался теперь въ пышномъ, шелковомъ платьѣ, со многими истканными на немъ цвѣтами, и которое сшито было по образу Китайцевъ. Прочей уборъ его не соотвѣтствовалъ сему дорогому верхнему платью. Онъ былъ безъ сомнѣнія Начальникъ селенія. Для пріобрѣтенія его благопріятства подарилъ я ему кусокъ сукна оранжеваго цвѣту, которое нравилось ему чрезвычайно. Прочихъ приказалъ одарить мѣлочами, какъ то: ножами, иглами, платками и тому подобнымъ. Послѣ сего полагая, что они въ нашей къ нимъ пріязни увѣрились, и что всякое къ намъ подозрѣніе въ нихъ истребилось, пошли мы къ ихъ жилищамъ. Но сіе обстоятельство перемѣнило вдругь явленіе. Они стали противъ нась на дорогѣ и изъявляли всячески на то свое несогласіе. Сначала мы сопротивленія ихъ не уважали, и шли медлѣнно далѣе со всѣмъ своимъ сообществомъ. Тогда сбѣжались они всѣ въ кучу, кричали громко и изъявляли выразительно свой страхъ и ужасъ; но за нами не слѣдовали. Я не хотѣвъ подать симъ недовѣрчивымъ людямъ никакой основательной причины къ негодованію на наше посѣщеніе, возвратился тотчасъ назадъ къ нимъ, подошелъ къ Начальнику, взялъ его за руку и старался вразумить, что мы не имѣемъ ни малѣйшаго противъ ихъ непріязненнаго намѣренія, въ доказательсшво чего снялъ съ себя шпагу. Сверхъ того обнадежилъ я, что мы не пойдемъ въ ихъ домы, а только посмотримъ на оные въ близости. Потомъ взялъ я Начальника опять за руку и соглашалъ его идти съ нами вмѣстѣ со всѣми при немъ бывшими. Тогда послѣдовало между ими совѣщаніе, по окончаніи коего рѣшились не возбранять намъ болѣе и идти съ нами къ жилищамъ вмѣстѣ. Первое ихъ намѣреніе, чтобы остаться назади, когда мы сбирались идти въ ихъ селеніе, не взирая на ихъ несогласіе, казалось мнѣ страннымъ, и я не могъ ничему иному сего приписать, какъ что они хотѣли во время нашего отсутствія истребить сперва гребное судно, на которое часто посматривали, а потомъ отмстить уже и намъ самимъ. Гребное наше судно по причинѣ сильнаго буруна вытащено было на берегъ и охранялось двумя только матрозами. Итакъ они успѣли бы въ томъ весьма удобно.
Согласившись идти вмѣстѣ съ нами къ селенію, недолго они при насъ оставались, но побѣжали скоро впередъ, чтобы придти къ домамъ своимъ прежде, и притомъ другою ближайшею дорогою черезъ лѣсъ, коею мы не хотѣли за ними слѣдовать. Наконецъ подошли мы къ ихъ жилищамъ. Начальникъ со всѣми при немъ находившимися стоялъ передъ первымъ домомъ и тотчасъ объяснилъ намъ, что оной принадлежалъ его особѣ. Передъ дверьми поставлены были два сильныхъ, молодыхъ человѣка, какъ охранители чертоговъ верховнаго ихъ Начальника. Сіи показывали тѣлодвиженіемъ, что не впустятъ насъ ни какъ во внутренность. Давъ прежде уже въ томъ обѣщаніе, казались мы всѣ въ разсужденіи сего обстоятельства весьма равнодушными, хотя и имѣли великое любопытство узнать образъ ихъ жизни и увидѣть семейства. По одареніи ихъ снова разными мѣлочами, пошли мы далѣе черезъ селеніе къ другому концу онаго. Для нѣкоего успокоенія прочихъ жителей согласилъ я Начальника идти съ нами. Итакъ, взявшись съ нимъ рука за руку продолжали мы ходъ свой. Хотя и казалось, что сіе означало между нами великое дружество, однакожъ онъ приступилъ къ тому съ такимъ нехотѣніемъ, что на каждыхъ 50ти шагахъ останавливался и изъявлялъ убѣдительнѣйшими тѣлодвиженіями прозьбу, чтобъ мы назадъ возвратились; новымъ подаркомъ только, состоящимъ въ сукнѣ, могъ я поддержать его при нѣкоторомъ хорошемъ къ намъ разположеніи,, и тѣмъ увѣрить его болѣе, что мы дѣйствительно не мыслимъ ничего непріязненнаго. Можетъ быть опасался онъ при семъ, что мы простремъ теперь любодытство свое далѣе.
Перешедъ около 300 саженей по дорогѣ, едва примѣтной за высокою травою, пришли къ концу деревни. Здѣсь не представилось намъ ничего примѣчательнаго, кромѣ однихъ домовъ въ нѣкоторомъ одинъ отъ другаго отдаленіи, которые казались намъ лучше построенными; потому что были съ трубами. Мы къ нимъ приближились и нашли первой пустымъ; почему и не запретили намъ воити въ оной. Онъ, казалось, оставленъ недавно, потому что въ немъ находились еще старыя домашнія вещи, напримѣръ: въ двухъ углахъ сѣней были складенные изъ камней очаги, надъ коими висѣли большіе желѣзные крючки, вѣроятно, для того, чтобы котлы вѣшать. Далѣе идти мы опасались и возвратились назадъ къ дому Начальника, гдѣ собралось много народу, принесшаго для продажи нѣкоторыя бездѣлицы, бывшія для насъ впрочемъ рѣдкости. И самъ начальникъ согласился наконецъ промѣнять намъ свое пышное, шелковое платье на кусокъ сукна 5ти аршинъ; но чтобы не казаться въ глазахъ нашихъ менѣе наряднымъ и заставить насъ думать высоко о своемъ достоинствѣ, а можетъ быть и богатствѣ; то пошелъ онъ по заключеніи торга во внутренность своего дома, и черезъ четверть часа явился опять въ красномъ, шелковомъ платьѣ, съ натканными золотыми цвѣтами. Вѣроятно, что онъ рѣшился бы промѣнять и ето, естьли бы нашелся только охотникъ. Корысть казалась быть особенною его страстію: онъ обнаружилъ ее явно предъ нами на самомъ дѣлѣ, ибо получивъ отъ насъ многіе подарки, долженствовавшіе быть для него немаловажными, не хотѣлъ дать намъ ни одной сушеной рыбы, казавшейся намъ хорошо приготовленною, и которую мы желали отвѣдать, до тѣхъ поръ, пока мы у него ее не купили; да и тогда не выпускалъ изъ рукъ своихъ прежде, пока не получилъ вещей по условію. Сукно и табакъ цѣнили они всего дороже; а особливо послѣдней, за которой соглашались отдавать все, что имѣли. Они не хотѣли даже брать вещей самыхъ полезныхъ, естьли могли только получить табаку нѣсколько листовъ; но мы къ сожалѣнію, онымъ не запаслися. Гребцы наши, имѣвшіе табакъ для своего употребленія, сдѣлали выгодную мѣну. Такъ напримѣръ: одинъ изъ нашего сообщества вымѣнялъ на шелковой платокъ соломенную шляпу, которая по настоящему ничего не стоила, а была только взята какъ вещь для рѣдкости; но Сахалинецъ отдалъ сей шелковой платокъ, стоившій двухъ рублей, за нѣсколько листовъ табаку гребцу нашему.
Вѣтръ становился свѣжимъ и принудилъ насъ возвратиться на корабль въ половинѣ 11го часа. Но мы о томъ не много сожалѣли, потому что любопытство наше нѣсколько удовлетворилось, а совершенное незнаніе языка не обѣщало намъ отъ ближайшаго съ сими жителями знакомства ничего выгоднѣйшаго, а особливо потому, что входъ въ домы возбраненъ былъ вовсе.
Итакъ въ сѣверной части Сахалина не обитаютъ коренные онаго жители. Ихъ добросердечіе и кротость, вѣроятно, были причиною, что они вытѣснены оттуда своими сосѣдами, которые безспорно суть Татары, перешедшіе съ береговъ Амура на землю, принадлежавшую собственно Аинамъ, посредствомъ перешейка, которой можетъ быть не давно соединяетъ Сахалинъ съ Татаріею. Подобной участи подверглись и коренные обитатели южной части Сахалина, гдѣ поселились Японцы, почитающіе ту страну своею собственностію, а жителей оныя своими подданными. Поселившіеся Японцы у Анивскаго залива состоятъ по повелѣнію Японскаго правительства подъ непосредственнымъ управленіемъ Японцевъ же; но Пекинской дворъ конечно не знаетъ о поселеніи подданныхъ своихъ на Сахалинѣ. Симъ то образомъ истребляется непримѣтно народъ, которой населялъ можетъ быть за два столѣтія еще Сахалинъ, Ѣссо и большую часть острововъ Курильскихъ, будучи вытѣсняемъ воинственнѣйшими и сильнѣйшими своими сосѣдами. Теперь нѣтъ уже болѣе сего народа въ сѣверной части Сахалина. Между живущими у залива Надежды примѣтилъ я только одного, походившаго на Аина.
Татары, нынѣшніе жители сей части Сахадина столько извѣстны, что подробное описаніе оныхъ кажется нимало ненужнымъ. Но какъ мы приставали здѣсь первые изъ Европейцовъ; переселеніе же ихъ на Сахалинъ можетъ быть произвело перемѣну въ образѣ ихъ жизни; то я и намѣренъ сообщить о томъ, что мы въ кратковременное посѣщеніе оныхъ могли только примѣтить.
Обыкновенное платье людей сихъ составляетъ парка изъ собачьяго мѣху или изъ кишекъ рыбьихъ, которая называется на Кадьякѣ и Алеутскихъ островахъ Камлейкою, широкіе и длинные ширавары изъ толстой холстины, и рубашка изъ синей бумажной ткани, застегиваемая двумя мѣдными пуговицами. Сапоги носятъ вообще изъ тюленей кожи, а на головѣ соломенную шляпу, подобную той, какую обыкновенно употребляетъ простой народъ въ Китаѣ. Волосы заплетаютъ по обыкновенію Китайской черни въ косу, висящую ниже пояса. Начальникъ, выключая верхнее его шелковое платье, одѣтъ былъ также просто и неопрятно, какъ и прочіе. Онъ не отличался ни лучшею рубашкою, ни другимъ чѣмъ либо. Ему оказывали прочіе мало уваженія и обходились съ нимъ съ довольнымъ равенствомъ. Впрочемъ былъ онъ одинъ только съ усамы, у другихъ же усы и борода обриты. Украшеній не примѣтилъ я никакого рода.
Ихъ пища должна состоятъ въ одной рыбѣ; ибо нигдѣ не видали мы признаковъ земледѣлія, хотя близъ селенія и находятся многія великія равнины, казавшіяся по высокой хорошей травѣ весьма къ тому удобными. Мы не примѣтили даже и мѣстъ, гдѣ бы разводились огородныя овощи, которыя впрочемъ какъ у Китайскихъ, такъ и у другихъ Татаръ весьма обыкновенны. Итакъ пищи изъ царства растѣнія не имѣютъ они вовсе, равномѣрно ничего и мяснаго. Кромѣ собакъ не видали мы ни домашнихъ четвероногихъ животныхъ, ни птицъ дворовыхъ. Напротивъ того у каждаго дома находились многія сушильни (балаганы) наполненныя рыбою, приготовленною особенно хорошо. Въ чищеніи и сушеніи рыбы должны быть они искуснѣе Камчадаловъ, по крайней мѣрѣ живущихъ около Петропавловска и Нижнекамчатска. Но только у каждой сушильни находилось множество малыхъ червей, покрывавшихъ на дюймъ землю, чего въ Камчаткѣ ми не видали и что для зрѣнія было очень непріятно. Собакъ держатъ они, вѣроятно, какъ для своего одѣянія, такъ и для ѣзды зимней. Великое множество оныхъ и саней, изъ коихъ видѣли мы однѣ во всемъ похожія на Камчатскую Нарту, но толька немного побольше, доказываетъ то неоспоримо. Домы ихъ довольно велики и построены всѣ, выключая одинъ видѣнный нами пустой, на столбахъ высотою отъ 45 футовъ надъ землею. Пространство между столбовъ подъ домами занимаютъ ихъ собаки. На передней сторонѣ дома сдѣлано крыльцо, шириною около 10 футовъ, на которое всходятъ по лѣстницѣ, состоящей изъ 7 и 8 ступеней. Дверь находится на самой срединѣ крыльца; она ведетъ въ сѣни, которыя занимаютъ большую часть дома, но совершенно пусты. Таковъ былъ домъ Начальника, изъ чего заключить слѣдуетъ и о прочихъ. Одна только дверь дома Начальника была отворена; но за то охраняли ее два человѣка, которые не могли впрочемъ воспрепятствовать намъ заглянуть въ сѣни, въ коихъ ничего мы не примѣтили, кромѣ стѣнъ и второй двери, находящейся прямо предъ первою. Сія, вѣроятно, ведетъ въ покой женъ ихъ, которыхъ скрывали они отъ насъ такъ строго, что мы ни одной не видали. Главнѣйшею причиною ихъ боязни и нехотѣнія познакомиться съ нами короче конечно были ихъ жены, для скрытія которыхъ заколотили они двери и окна, что учинено въ короткое время, съ великою поспѣшностію собранными досками, укрѣпленными жердями и гвоздями.
Въ сей деревнѣ, состоящей изъ 15 или 18 домовъ, должно находиться всѣхъ жителей отъ 60 до 70, потому что мы видѣли совершенно-лѣтнихъ не болѣе 25ти, которые конечно всѣ показывались какъ по обязанности для защищенія своей собственности, такъ и изъ любопытства. Селеніе у сѣвернаго залива гораздо болѣе сей деревни, какъ числомъ домовъ, такъ и количествомъ народа, что доказываетъ видѣнное тамъ Лейтенантомъ Левенштерномъ множество людей, одѣтыхъ въ богатое платье. Сіи долженствовали быть Начальники, слѣдовательно и число ихъ подчиненныхъ полагать надобно несравненно превосходнѣйшимъ. Итакъ естьли принять, что жителей въ немъ вдвое болѣе, т. е. 140, а въ другомъ меньшемъ, находящемся у сѣвернаго же залива 50, въ третьемъ на сѣверозападной сторонѣ, видѣнномъ нами въ нѣкоторомъ отдаленіи, 100, число же жителей въ разныхъ мѣстахъ по одиначкѣ разсѣянныхъ домовъ 50; тогда число всѣхъ поселившихся здѣсь Татаръ будетъ состовлять 400, которое по мнѣнію моему можно скорѣе уменьшить, нежели увеличить.
Сей заливъ, названный мною именемъ корабля нашего Надеждою, есть мѣсто довольно открытое, слѣдовательно для якорнаго стоянья мало удобно, а особливо по тому, что грунтъ вообще каменистой. Онъ находится въ широтѣ 54°,10′,15″, долготѣ 217°,32′,36″. Хотя и легко запасаться въ немъ дровами и водою, хотя въ рыбѣ также великое изобиліе; однако положеніе его таково, что онъ рѣдко посѣщаемъ быть можетъ мореплавателями.
Возвратясь на корабль въ 1 часъ по полудни, тотчасъ снялись мы съ якоря и пошли изъ залива. Въ предъидущей главѣ упомянуто, что сильное теченіе отъ юга препятствовало намъ осмотрѣть противолежащій берегъ Татаріи. Почитая важнымъ узнать сколько нибудь основательнѣе о его положеніи, желалъ я болѣе всего увѣриться: простирается ли берегъ Татаріи отъ мыса Хабарова, т. е. дальнѣйшей, видѣнной нами на сѣверѣ оконечности, еще въ прежнемъ своемъ NW направленіи, или склоняется отъ онаго вдругъ къ западу, какъ то я съ достовѣрностію полагаю, и какъ то показывается на картахъ, принявъ, что видѣнное нами на сѣверѣ отъ мыса Ромберха низменное предбрежіе есть тотъ самый островъ, которой на картахъ означается въ одинакомъ направленіи съ матерымъ берегомъ, отъ чего и имѣетъ видъ полумѣсяца.
Итакъ я при крѣпкомъ вѣтрѣ отъ SSO велѣлъ держать курсъ SWtW. Ходъ корабля былъ не менѣе 612 и 7 узловъ. Въ 7 часовъ показало корабельное счисленіе, что мы перешли 30 миль. Горизонтъ отъ S до NW былъ весьма чистъ, такъ что мы могли бы непремѣнно усмотрѣть берегъ и посредственной высоты, въ разстояніи 25 до 30 миль. Мысъ Хабаровъ долженствовалъ лежать отъ насъ тогда на SW въ разстояніи не болѣе 12 миль; но мы не могли примѣтить никакого берега даже и съ саленга. Сіе доказывало сильное дѣйствіе теченія къ сѣверу. Наблюденія, произведенныя въ слѣдующій день, подтвердили то дѣйствительно, и показали мѣсто наше 35 милями сѣвернѣе счисленія. Въ каналѣ дѣйствовало теченіе конечно сильнѣе, нежели внѣ онаго въ открытомъ морѣ. Итакъ разстояніе наше отъ мыса Хабарова долженствовало быть вмѣсто 19 миль, уповательно, вдвое или и еще болѣе. Таковое разстояніе и тонкой туманъ, покрывавшій вершины высокаго берега, были конечно причиною, что мы не могли усмотрѣть онаго. Естьли бы берегъ отъ мыса Хабарова продолжался еще въ NW направленіи, хотя бы на 9 или 10 миль; то мы, не взирая на сильное теченіе, приближились бы къ нему столько, что неминуемо увидѣлибы его. Сіе обстоятельство служитъ вѣрнымъ доказательствомъ, что берегъ Татаріи отъ мыса Хабарова пріемлетъ направленіе къ W, а можетъ быть еще и къ WSW. До захожденія солнца оставалось полчаса только, итакъ мы не могли имѣть никакой уже надежды увидѣть берегъ; но прежде совершеннаго выхода нашего изъ канала, хотѣлъ я еще одинъ часъ держать путь прямо на W, чтобы по уменьшенію или увеличиванію глубины заключить: приближаемся ли, или удаляемся отъ берега? Въ 7 часовъ найдена глубина 28 саженей, а въ 8 часовъ, семью милями западнѣе, 35 саженей, грунтъ песчаный. Сіе показывало, что мы удалялись отъ берега и служило новымъ доказательствомъ, что берегъ Татаріи отъ мыса Хабарова не продолжается въ прежнемъ своемъ направленіи. Предъ самыми сумерками приказалъ я еще осмотрѣть наиточнѣйше, примѣтенъ ли берегъ; однако не увидѣли никакого. На SW казалось впрочемъ нашему матрозу, имѣвшему острое зрѣніе, нѣчто чернѣвшееся; но онъ не могъ полагать съ достовѣрностію, чтобы то былъ берегъ. Тогда сожалѣлъ я очень, что не воспользовался получасовымъ дневнымъ свѣтомъ, и не остался при прежнемъ SWtW курсѣ. Можетъ быть при ономъ увидѣли бы берегъ и его направленіе, хотя разность разстоянія и составляла не болѣе 312 миль.
Сколько я ни желалъ извѣдать каналъ и весь берегъ Татаріи отъ устья Амура до Россійскихъ предѣловъ, что для вѣрнѣйшаго географическаго опредѣленія сей части почиталъ весьма нужнымъ; однако не смѣлъ отважиться на то ни подъ какимъ видомъ. При вторичномъ отходѣ нашемъ изъ Камчатки, остерегали меня не приближаться къ берегу Татаріи, принадлежащей Китайцамъ, дабы не возбудить въ недовѣрчивомъ и боязливомъ семъ народѣ какого либо подозрѣнія и не подать чрезъ то повода къ разрыву выгодной для Россіи Кяхтинской торговли[1]. Крайнѣ сожалѣлъ я, что не могъ воспользоваться удобнымъ случаемъ. Между малыми островами, лежащими близъ мыса Ромберха можно было бы конечно найти безопасное якорное мѣсто. Я не сомнѣваюсь, что таковое же находится и въ проливѣ[2] между матерымъ берегомъ и низменнымъ островомъ, имѣющемъ видъ полулунія, и отсюда могъ бы я отправить особенную экспедицію въ проливъ Татаріи и къ устью Амура, но острова сіи обитаемы, какъ то мы въ томъ удостовѣрились[3]; слѣдовательно не льзя было бы никакъ воспрепятствовать, чтобы во время многодневной нашей у оныхъ бытности не узнали Китайцы, къ какой принадлежимъ мы націи; извѣстно, что Китайцы въ устьѣ Амура, который удерживать въ своей власти стараются они съ особенною ревностію, содержатъ вооруженныя суда для охраненія: итакъ, хотя дисциплина у нихъ не такъ строга, какъ у Японцевъ; но на вѣрно бы донесли о томъ немедлѣнно своему Правительству. По симъ причинамъ здѣсь не льзя было остановиться, хотя оно и есть единственное мѣсто, гдѣ можно было стоять нѣкоторое время на якорѣ. Я не хотѣлъ умолчать и не объявить причинъ, которыя удержали меня отъ продолженія своихъ изслѣдованій далѣе къ S, потому, чтобы освободиться отъ упрековъ. Есть Географы, которые никогда недовольны мореходцами, хотя бы сіи изъ рвенія къ сей наукѣ подвергались величайшимъ опасностямъ. Даже на самаго Лаперуза показали неудовольствіе, что онъ не испыталъ канала раздѣляющаго Сахалинъ отъ Татаріи, не принимая отъ него оправданія, что онъ хотя и нашелъ хорошее якорное мѣсто, изъ коего могъ бы послать для того свои гребныя суда, однако не сдѣлалъ сего потому, что не имѣлъ барказа съ палубою, безъ каковаго предпріятіе было бы слишкомъ опасно; сверхъ того наступило уже поздное время года, и южные вѣтры дули такъ продолжительно и сильно, что естьли бы не сдѣлался къ счастію его двудневной штормъ отъ N и не вынесъ его изъ сего узкаго мѣста, тогда было очень сомнительно, могъ ли бы онъ придти въ Камчатку того же года? Итакъ естьли и Лаперуза, способствовавшаго столь много къ усовершенствованію Географіи въ семъ туманномъ морѣ, винятъ за то, что онъ не сдѣлалъ и еше болѣе; то кольми паче должны мы ожидать подобныхъ упрековъ.
Поелику въ путешествіи Лаперуза полагается нѣкоторое сомнѣніе о существованіи пролива между Татаріею и Сахалиномъ; то я и имѣлъ великое желаніе извѣдать сей каналъ съ совершенною точностію. Но какъ на кораблѣ, которой въ грузу 1612 футовъ произвести того было не можно; то и слѣдовало принять другія мѣры. Почему я, воспользовавшись пребываніемъ нашимъ въ Нангасаки и благорасположеніемъ Японскаго правительства, приказавшаго доставлять намъ всѣ отъ меня требованные матеріалы, къ починкѣ корабля нужные, старался барказъ нашъ, которой былъ отмѣнно хорошо построенъ, привести въ такое состояніе, чтобы на ономъ можно было переплыть безопасно бурное Охотское море и придти въ Камчатку, естьли какимъ либо образомъ съ нимъ разлучимся. Для сего и приказалъ я сдѣлать на барказѣ палубу, обшить его мѣдью, приготовить новый такелажъ, новые паруса и все, что только нужно было для таковой экспедиціи, начальникомъ которой назначилъ Капитанъ-Лейтенанта Ратманова, бывъ увѣренъ, что онъ исполнитъ важное порученіе по моему желанію. По сообзеніи мною сего преднамѣренія Г. Ратманову, принялъ онъ порученіе съ радостію и старался съ неутомимымъ рвеніемъ объ устроеніи барказа на такой конецъ всевозможнымъ образомъ. Я хотѣлъ дать ему въ помощники Лейтенанта, Барона Белингсгаузена, искуснаго морскаго Офицера, и снабдить ихъ хронометромъ, секстантомъ и всѣмъ нужнымъ для точнаго астрономическаго опредѣленія не только сѣверозападнаго берега Сахалина, но и противолежащаго до самаго устья Амура. На случай обрѣтенія, что Сахалинъ отдѣляется отъ Татаріи дѣйствительно проливомъ, назначилъ я заливъ Кастрье для двудневнаго отдохновенія и запасенія водою. Въ семъ состоялъ планъ мой, къ исполненію коего полагалъ я съ достовѣрностію найти хорошее якорное мѣсто у сѣверозападной оконечности Сахалина, и остановясь тамъ на двѣ или на три недѣли, дождаться возвращенія Г-на Ратманова, которой конечно могъ бы удобно окончить экспедицію въ такое время; но сіе мое чаяніе, какъ уже выше объявлено, оказалось тщетнымъ. Естьли бы я и нашелъ по предположенію моему надежное якорное мѣсто; то и въ такомъ случаѣ былъ бы въ состояніи исполнить только маловажную часть своего плана; потому что при отходѣ моемъ изъ Петропавловска къ Сахалину какъ то уже выше объявлено, остерегали меня письменно не приближаться ни подъ какимъ видомъ къ берегамъ Китайской Татаріи.
По окончаніи нашего изслѣдованія Сахалина увѣрился я точно, что къ S отъ устья Амура не можетъ быть прохода между Татаріею и Сахалиномъ, въ чемъ согласны со мною и всѣ прочіе на кораблѣ бывшіе и могшіе судить о семъ. Итакъ хотя слѣдствіе подобнаго предпріятія можетъ только быть подтвержденіе нашихъ заключеній, но не взирая на все сіе, почитаю я такое предпріятіе не безполезнымъ для того, что осталось и еще неизвѣдано пространство, составляющее отъ 80 до 100 миль, и положенія устья Амура не опредѣлено съ точною достовѣрностію. Совершеніе сего испытанія, не маловажнаго для Россіи въ политическомъ отношеніи и вообще для Географіи, предпринято быть можетъ весьма удобно изъ Удинскаго порта, и притомъ съ надежнымъ успѣхомъ и безъ всякой опасности, естьли препоручена будетъ экспедиція предпріимчивому, осторожному и искусному Офицеру.
Поелику я неоднократно уже упоминалъ о своемъ мнѣніи, что между Татаріею и Сахалиномъ не можетъ быть прохода, и поелику предметъ сей можетъ быть останется на долго еще спорнымъ, то я и намѣренъ привести здѣсь кратко причины, побудившія меня утверждать мое мнѣніе. Оныя основываются собственно на испытаніяхъ, учиненныхъ Лаперузомъ на югѣ, а нами на сѣверѣ отъ перешейка, соединяющаго Сахалинъ съ Татаріею. Лаперузъ надѣялся найти здѣсь проходъ въ Охотское море, который для него былъ бы весьма важенъ; ибо чрезъ то сократилось бы много плаваніе его въ Камчатку. Онъ продолжалъ идти такъ далеко по каналу, пока глубина позволяла величинѣ кораблей его, которая уменьшалась чрезъ каждую милю одною саженью. Мнѣніе его, что онъ находился въ заливѣ, неимѣющемъ выхода въ Охотское море, подтверждалось болѣе всего тѣмъ, что онъ не примѣчалъ теченія, которому бы въ противномъ случаѣ надлежало оказываться непремѣнно. Лаперузъ остановился наконецъ на глубинѣ 9ти саженей и не отважился идти далѣе потому, что безпрестанно дующіе въ лѣтніе мѣсяцы сильные южные вѣтры и великое волненіе, угрожали на водахъ мѣлкихъ опасностію. Почему и послалъ для измѣренія глубины два гребныхъ судна. Отправившееся къ сѣверу, перешедъ три мили, гдѣ найдена глубина 6 саженей, возвратилось къ кораблямъ обратно. При семъ достойно сожалѣнія то, что испытаніе относительной тяжести воды, чего ученые обоихъ кораблей конечно не оставили безъ вниманія, не сдѣлалось извѣстнымъ. Естьли бы не найдено было при томъ никакой, или только малая разность въ тяжести воды морской; тогда какъ сіе, такъ и бездѣйствіе теченія послужили бы неоспоримыми доказательствами, что прохода совсѣмъ не находится. Извѣстія, полученныя Лаперузомъ во время бытности его въ заливѣ Кастрье, хотя и долженствовали быть недостаточны по незнанію языка; однако подтверждаютъ то впрочемъ довольно сильно. Когда Лаперузъ начертилъ карандашемъ на бумагѣ Сахалинъ и противолежащій берегъ Татаріи, оставивъ между оными проливъ, и показалъ то обитающимъ у вышеупомянутаго залива; тогда одинъ изъ нихъ, взявъ у него вдругъ изъ руки карандашъ, провелъ черту чрезъ означеніе пролива и далъ уразумѣть чрезъ то, что Сахалинъ соединяется съ Татаріею узкимъ перешейкомъ, на которомъ ростетъ яко бы и трава, и чрезъ которой будто бы перетаскиваютъ они иногда свои лодки. Сіи извѣстія, постепенное глубины уменьшеніе, и бездѣйствіе теченія побудили Лаперуза заключить весьма справедливо, что Сахалинъ, или соединяется съ Татаріею перешейкомъ, или каналъ, раздѣляющій сіи обѣ земли, становится наконецъ очень узокъ, гдѣ глубина должна быть не болѣе нѣсколькихъ футовъ. Лаперузъ сообщая свое мнѣніе не утверждаетъ онаго совершенно; но сіе приписать надобно, можетъ быть, его скромности, которая не позволила ему утверждать настоятельно того, чего не испыталъ онъ самъ собою. (Сообразуясь съ симъ, продолжали до сего несправедливо представлять на картахъ Сахалинъ островомъ, а каналъ между онымъ и матерымъ берегомъ называть проливомъ Татаріи. Испытанія, учиненныя нами на 100 миль сѣвернѣе, не оставляютъ теперь нималѣйшаго болѣе сомнѣнія, что Сахалинъ есть полуостровъ, соединяющійся съ Татаріею перешейкомъ. Лишь только начали приближаться къ сѣверной оконечности Сахалина, нашли мы великую разность въ тяжести воды морской. Сія разность не можеть быть приписана рѣкѣ, здѣсь впадающей въ море, потому находясь въ возможной близости къ сѣверо-восточной сторонѣ его, не льзя бы было не увидѣть его. Близость Амура долженствовала быть тому причиною. Сверхъ сего была вода мутна и желтоватаго цвѣту. По обходѣ нашемъ сѣверной оконечности, чѣмъ далѣе плыли мы къ югу близъ сѣверозападнаго берега, тѣмъ болѣе и болѣе становилась вода легче, и наконецъ въ близости канала, раздѣляющаго на сѣверѣ отъ Амура Сахалинъ отъ Тагпаріи, почерпнутая съ корабля оказалась совершенно прѣсною и почти одинакой тяжести съ корабельною водою, какъ то прежде уже упомянуто. Естьли бы существовалъ проливъ между Сахалиномъ и Татаріею, тогда южные вѣтры, господствующіе по свидѣтельству Лаперуза чрезъ все лѣто, долженствовали бы вгонять соленой воды въ Лиманъ, въ которой впадаетъ Амуръ, такое множество, что при выходѣ оной въ сѣверной нами открытой проливъ, не можетъ она лишишься всѣхъ соляныхъ частицъ своихъ. Но какъ мы испытали совсѣмъ тому противное; то и служитъ сіе яснымъ доказательствомъ, что между Сахалиномъ и Татаріею вовсе не существуетъ пролива. Къ сему присовокупить надобно и сильное отъ юга въ сѣверномъ каналѣ теченіе, о коемъ объявлено мною въ предъидущей главѣ обстоятельно. Естьли бы вливаемая Амуромъ вода могла стремиться въ ту и другую сторону, тогда оное было бы непремѣнно слабѣе.
Прибавленіе. Сіи примѣчанія писаны мною тамъ, гдѣ учинены испытанія, внесенныя въ журналъ мой. По прибытіи нашемъ послѣ въ Кантонъ обрадовался я не мало, нашедъ путешествіе Капитана Бротона, которое издано во время нашего отсутствія. Изъ онаго всякой усмотрѣть можетъ, что предложенія мои о соединеніи Сахалина съ Татаріею совершенно подтверждаются. Капитанъ Бротонъ, имѣвшій малое судно, которое ходило не глубже 9ти футовъ, простеръ свое плаваніе съ южной стороны къ сѣверу между Сахалиномъ и Татаріею 8ью милями далѣе Лаперуза, гдѣ глубина была двѣ сажени, и нашелъ, что каналъ оканчивался заливомъ, вдающимся въ землю на три или на четыре мили. Онъ приказалъ объѣхать заливъ сей на гребномъ суднѣ и удостовѣрился, что оной окружается повсюду низменными, песчаными берегами, такъ что нигдѣ не оказалось ни малѣйшихъ признаковъ къ проходу. Итакъ здѣсь-то окрытъ имъ предѣлъ великаго залива Татаріи. Но естльли бы, не взирая и на сіе, скрылся отъ усмотрительнаго Бротона и внимательнаго помощника его Чапмана, которому препоручилъ онъ извѣдать заливъ сей, гдѣ либо узкой каналъ; въ такомъ случаѣ неминуемо примѣтили бы они теченіе. Но Бротонъ говоритъ ясно, что совершенное спокойствіе водной поверхности въ семъ мѣстѣ, служило для него доказательствомъ, что берегъ нигдѣ не прерывается, слѣдовательно и пространство воды, существующее между Сахалиномъ и Татаріею есть не иное что, какъ обширный заливъ. Въ испытаніи тяжести воды морской не настоитъ присемъ никакой надобности. Итакъ теперь доказано совершенно, что Сахалинъ соединяется съ Татаріею низменнымъ песчанымъ перешейкомъ, и есть полуостровъ, а не островъ. Почему справедливость и требуетъ означаемый на картахъ со времени Лаперузова путешествія проливъ Татаріи, изображать и называть заливомъ оной, хотя весьма вѣроятно, что Сахалинъ былъ нѣкогда, а можетъ еще въ недавнія времена, островомъ, какъ представляется оный и на Китайскихъ картахъ, но что наносные пески рѣки Амура соединяли его съ матерой землею.
15Августа 15го въ 8 часовъ вечера перемѣнили мы курсъ W на NNO. При отбытіи моемъ изъ С. Петербурга желали, чтобъ я осмотрѣлъ острова Шантарскіе, лежащіе въ широтѣ 55°, на востокѣ отъ Удинскаго порта, въ разстояніи около 60 миль; потому что не взирая на близость къ нимъ сей гавани, неизвѣстно и понынѣ основательно ни число, ни положеніе оныхъ. Хотя я оставилъ Камчатку съ твердымъ намѣреніемъ по окончаніи описи Сахалина описать и сіи острова, но опись Сахалина задержала меня болѣе нежели я ожидалъ; сверхъ того я былъ обязанъ уважить и то, что намъ надлежало придти въ Кантонъ въ началѣ Ноября, куда въ тоже время долженствовала прибыть и Нева съ грузомъ пушныхъ товаровъ, и потому принужденъ я былъ оставить сіе намѣреніе безъ исполненія. Необходимо нужно было не только не заставить Невы дожидаться насъ въ Кантонѣ, но и придти туда какъ можно ранѣе, дабы имѣть довольно времени къ окончанію своихъ дѣлъ, (которыя по причинѣ перваго прихода Россіянъ въ Кантонъ долженствовали быть сопряжены съ разными затрудненіями), и успѣть выдти оттуда при NO муссонѣ. Итакъ надлежало неминуемо поспѣшать въ Камчатку, куда желалъ я придти еще въ исходѣ Августа; ибо ясно предвидѣлъ, что пребываніе наше тамъ продолжится четыре или даже пять недѣль. Но чтобы плаваніе наше не было совсѣмъ безполезнымъ для Географіи, то и вознамѣрился я при семъ случаѣ опредѣлить нѣкоторыя мѣста западнаго Камчатскаго берега отъ 56° широты до Большерѣцка, полагая что оный неопредѣленъ еще астрономическими наблюденіями. Почему и направилъ путь свой къ оному.
Дувшій во весь день свѣжій вѣтръ отъ SSO сдѣлался въ 10 часовъ крѣпкимъ, и продолжался чрезъ всю ночь и весь слѣдующій день. Передъ полуднемъ показалось солнце. Мы опредѣлили широту 55°,24′, и узнали притомъ, что въ 22 часа по снятіи съ якоря, увлекло насъ теченіемъ къ сѣверу на 33 мили. Подъ вечеръ сдѣлался вѣтръ нѣсколько слабѣе: однако дулъ чрезъ всю ночь все еще сильно.
17Въ 9, часа по полуночи нечаянно усмотрѣли мы берегъ на сѣверѣ, которой по малой его обширности признали островомъ. Я приказалъ немедленно лечь въ дрейфъ; но увидѣвъ послѣ, что находимся отъ него еще далеко, стали лавировать подъ малыми парусами къ нему, чтобы осмотрѣть точнѣе новое наше открытіе, каковымъ почиталъ я оное вопервыхъ по той причинѣ, что ближайшій тогда отъ насъ берегъ долженствовалъ быть открытый Капитаномъ Биллингсомъ каменной островъ Іона, которому по картѣ Г-на Сарычева слѣдовало находиться отъ сего тремя градусами восточнѣе. Чегоради матрозу, усмотрѣвшему прежде всѣхъ сей островъ, выдано было награжденіе, назначенное мною на таковой случай. На разсвѣтѣ оказалось, что это былъ каменной островъ, подобной Іонѣ. Намъ не оставалось болѣе ничего, какъ опредѣлить только положеніе его съ точностію; ибо во время бурной ночи или продолжительныхъ тумановъ, каковые не бывають нигдѣ столько часты, какъ въ Охотскомъ морѣ, можетъ быть для мореплавателей весьма опаснымъ. День былъ пасмурной и я отчаявался уже въ произведеніи наблюденій. Въ 10 часовъ показалось къ щастію солнце; въ полдень удалось намъ изловить его также между облаками съ Г-мъ Горнеромъ, которой сверхъ того взялъ нѣсколько высотъ близъ меридіана, по коимъ вычислилъ широту, разнствовавшую отъ опредѣленной меридіанными высотами только полуминутою. Въ полдень лежалъ отъ насъ островъ на NW 32°, въ разстояніи отъ 7 до 8 миль; бурунъ вокругъ его видѣнъ былъ ясно. Мы продолжали держать курсъ къ NO до 2 часовъ; онъ лежалъ тогда отъ насъ прямо на W, и мы оставили островъ сей, увѣрившись къ сожалѣнію, что онъ не есть новое открытіе; но долженъ быть обрѣтенный уже Биллингсомъ островъ Іона: однако нашли при томъ въ опредѣленной прежде долготѣ его погрѣшность, составляющую почти 3 градуса. Итакъ и заслуживаемъ, кажется именоваться вторыми открытелями. Въ разсужденіи вѣрности опредѣленія долготы сего острова, полагаю я, что оная не подлежитъ никакому сомнѣнію; ибо во все сіе наше плаваніе показывали хронометры, Арнольдовъ только 13ю, а Пеннигтоновъ 26ю минутами западнѣе. Истинное, опредѣленное нами положеніе сего острова, есть 56°,25′,30″ и 216°,44′,15″. На картѣ Г-на Сарычева показанъ онъ подъ широтою 216°,44′,15″[4], а долготою 146°,12′, восточной или 213°,48′ западной отъ Гринвича. Итакъ выходитъ разность въ широтѣ 612 минутъ, а въ долготѣ 2°,56′. По картѣ Г-на Сарычева лежитъ островъ Іона на 8 отъ Охотска, по выходѣ изъ коего открытъ онъ черезъ три дня; но какъ не возможно, чтобъ по корабельному счисленію вышла невѣрность въ трое сутокъ три градуса; то и полагалъ я, что должна быть погрѣшность и въ долготѣ Охотска, что и дѣйствительно потомъ оказалось. Охотскъ лежитъ по вышеупомянутой картѣ подъ 145°,10′ восточной долготы отъ Гринвича. Г. Академикъ Красильниковъ опредѣлилъ въ 1741 году долготу Охотска 143°,12′. Какъ долгота Петропавловска, опредѣленная Красильниковымъ, имѣетъ только нѣсколько секундъ разности отъ опредѣленій Капитана Кинга и Астронома Ваѣлеса, также весьма мало отъ опредѣленій Лаперуза и нашихъ, то заключить можно, что всѣ долготы, опредѣленныя Г-мъ Красильниковымъ, должны быть вѣрны, и что разность около двухъ градусовъ между опредѣленіями Биллингса и Красильникова должна быть приписана погрѣшностямъ послѣдняго Астронома; но ежелижъ опредѣленія Капитана Биллингса принимать вѣрнѣе Красильниковымъ, и долгота Охотска основана на истинныхъ наблюденіяхъ, въ такомъ случаѣ островъ нами видѣнной есть новое открытіе.
Островъ Іона есть не что другое, какъ голой, каменной островъ, въ окружности около 9 миль, высота коего надъ поверхностію моря 200 тоазовъ. Онъ со всѣхъ прочихъ сторонъ, кромѣ западной, окруженъ камнями, которые, можетъ быть простираются далеко еще и подъ водою. Когда находился отъ насъ сей островъ на N, тогда въ 12 миляхъ отъ онаго найдена нами глубина 75 саженей; а когда на W въ 10 миляхъ, тогда не могли достать дна 120 саженями. Близъ сѣверной стороны его должна быть глубина гораздо меньше. Г-нъ Сарычевъ объявляетъ въ путешествіи своемъ, что глубина была только 27 саженей, когда островъ лежалъ на StW въ 15 миляхъ.
Вѣтръ уже многіе дни дулъ отъ O, ONO и NO; туманъ продолжался безпрерывно: но естьли на нѣсколько часовъ и разсѣявался, то за онымъ наступала пасмурная мрачная погода и дожди сильные. Сіи восточные вѣтры принудили меня держать курсъ къ югу и лишили чрезъ то надежды придти къ западному берегу Камчатки въ широтѣ между 55 и 54°, какъ то имѣлъ я намѣреніе.
20Августа 20го предъ полудиемъ небо прояснилось и мы могли наконецъ произвести наблюденія, коими опредѣлена широта 53°,20′ долгота 211°,20′: 9ю минутами южнѣе и 40′ восточнѣе, нежели выходило по моему счисленію. Вѣтръ сдѣлался отъ NW, но по краткомъ времени перешелъ опять къ SO, и сопровождался поперемѣнно дождемъ и туманомъ; такая погода случалась и при западномъ вѣтрѣ, но перемѣнялась неправильно.
Наконецъ насталъ вѣтръ отъ WNW, которой мало по малу сдѣлался свѣжимъ; но непрозримой туманъ все еще насъ преслѣдовалъ. Ртуть въ барометрѣ опустилась на 28 дюймовъ, 9 линій, что, казалось, предвѣщало штормъ неминуемой; но оной не послѣдовалъ. Мы испытали многократно въ семъ неблагопріятствующемъ для плавателей морѣ, что не только при низкомъ стояніи ртути въ барометрѣ, но и при великомъ паденіи ея не случалось особенно бурной погоды.
Я желалъ пройти въ сей разъ между Курильскими островами Харамакотаномъ и Шіашкотаномъ, надѣясь увидѣть при томъ островъ Черинкотанъ, въ опредѣленіи широты коего, равно и четырехъ островковъ, названныхъ мною каменными ловушками настояла неизвѣстность въ нѣсколькихъ минутахъ; почему и велѣлъ держать курсъ туда. Солнце совсѣмъ не показывалось; густой туманъ окружалъ насъ безпрестанно; я ожидалъ съ величайшимъ нетерпѣніемъ яснаго дня, дабы повѣрить свое счисленіе, что по причинѣ сильнаго у Курильскихъ островъ теченія долженствовало быть весьма нужно. Бывъ въ неизвѣстности, какъ близко находимся къ островамъ, и какой держать курсъ, препроводили время въ величайшихъ заботахъ. 26Наконецъ 26 Августа предъ полуднемъ туманъ разсѣялся. Мы находились, какъ то я и полагалъ, гораздо сѣвернѣе нежели показывало корабельное счисленіе, и вмѣсто того, чтобъ быть въ близи шестаго острова, усмотрѣли теперь острова Ширинку, Монконруши и Алаидъ. Признаюсь, что блужденіе наше въ безпрестанномъ густомъ туманѣ столько намъ надоѣло, что я не могъ уже рѣшиться и держать курсъ назадъ къ S, чтобъ исполнить свое преднамѣреніе и пройти между шестымъ и седмымъ островами. Напротивъ того почелъ нужнымъ воспользоваться наступившею ясною погодою, чтобы пройти опасную цѣпь сихъ острововъ, пока не покроетъ насъ опять туманъ густой; почему и велѣлъ держать курсъ между островами четвертымъ и третьимъ, а потомъ между Поромуширомъ и Оннекотаномъ т. е. вторымъ и пятымъ; поелику проходъ сей изъ всѣхъ пространнѣе и безопаснѣе въ цѣлой цѣпи, по коему одному только плаваютъ Россійскія купеческія суда. Въ полдень опредѣлена наблюденіями широта 50°,4′,32″, долгота 204°,57′,24″ Въ сіе время находились отъ насъ острова: Ширинка на NO 11°; Монконруши на SW 49°; Алаидъ на NO 25°; оконечность на южной сторонѣ Поромушира, которую признавали мы сперва несправедливо южнѣйшимъ мысомъ сего острова, на SO 86°; она лежитъ въ широтѣ 50°,3′,50″, а южнѣйшій мысъ по наблюденіямъ нашимъ въ широтѣ 50°,0′,30″, долготѣ 204°,35′,45″. Послѣдній назвалъ я мысомъ Васильевымъ, именемъ Графа Васильева. Берегъ вблизи мыса Васильева, равномѣрно и всей южной стороны Поромушира гористъ особенно. Онъ снижаясь мало по малу оканчивается у мыса Васильева низменнымъ, песчанымъ берегомъ, простирающимся на довольное разстояніе къ югу. Сей крайнѣйшей оконечности, по причинѣ ея особенной низменности, Капитанъ Кингъ не могъ конечно видѣть. По объявленію его должна лежать южная оконечность въ широтѣ 49°,58′. Въ часъ и 20 минутъ по полудни лежала она отъ насъ прямо на O въ 9 миляхъ; въ 312 часа прямо на N въ 3хъ миляхъ; посему мы и имѣли удобной случай опредѣлить долготу ея съ точностію. Югозападная сторона Поромушира не такъ гориста какъ южная, и состоитъ поперемѣнно, то изъ низменнаго берега, то изъ горъ посредственной высоты. Берега утесисты, на коихъ видѣли мы во многихъ мѣстахъ снѣгъ, которой былъ можетъ быть уже новой. Югозападная сторона отличается особенно двумя пиками, изъ коихъ южнѣйшій довольно высокъ; но находящійся на югозападной оконечности, состоящей по себѣ уже изъ высокаго берега, имѣетъ весьма великую высоту. Сей назвалъ я пикомъ Фусъ, именемъ извѣстнаго въ Россійскихъ ученыхъ лѣтописяхъ Академика. Онъ лежитъ въ широтѣ 50°,15′,00″ долготѣ 204°,49′,30″. Берега между югозападною и сѣверною оконечностями не могли мы видѣть; но вмѣсто того осмотрѣли съ точностію юговосточную сторону, находившись отъ оной въ недальнемъ разстояніи. Обошедъ мысъ Васильева, начали держать въ параллели къ берегу. Здѣсь претерпѣли мы нѣсколько жестокихъ порывовъ вѣтра, обратившаго вниманіе наше на худое состояніе такелажа, которой повредился во время плаванія по Охотскому морю болѣе, нежели бы могло произойти то въ плаваніе три краты продолжительнѣйшее, въ другомъ лучшемь климатѣ. Отъ мыса Васильева Простирается берегъ почти на NOtN до оконечности, отстоящей отъ него на 19 миль. Сія высоты довольной; но оканчивается низменностію. Берега и здѣсь также, какъ у южной оконечности, низменны, но возвышаются мало по малу въ горы посредственной высоты, которыя во многихъ мѣстахъ покрыты были снѣгомъ нерастаявающимъ, вѣроятно, чрезъ цѣлое лѣто, продолжающееся въ семъ суровомъ климатѣ только два мѣсяца, Іюль и Августъ. Юговосточной берегъ острова представляется вообще гористымъ; однако въ нѣкоторыхъ мѣстахъ находятся и долины, казавшіяся мнѣ удобными къ землевоздѣланію; но мы не примѣтили нигдѣ признаковъ, чтобы сія часть острова была обитаема. Юговосточная окопечность острова и другая лежащая въ широтѣ 50°,19′,10″, долготѣ 204°,14′ составляютъ пространной заливъ, простирающійся во внутренность острова болѣе, нежели на 5 миль. Въ немъ видѣли мы между утесистыми берегами углубленіе, въ коемъ находится, можетъ быть, хорошее якорное мѣсто. Отъ сѣверной оконечности сего залива имѣетъ берегъ направленіе NO 48° восточной оконечности острова, которая лежитъ въ широтѣ 50°,28′,00″, долготѣ 203°,51′,00″ и отличается стоящею вблизи высокою горою. Въ томъ же направленіи, нѣсколько сѣвернѣе только первой находится и еще другая гора, высоты едва ли непревосходнѣйшей. Сей берегъ гористъ вообще. Направленіе его отъ восточной до сѣвернѣйшей оконечности есть почти NNO; но мы не могли разсмотрѣть его ясно, потому что предлежалъ ему островъ Сумшу, составляющій съ сѣверовосточною стороною Поромушира проливъ, шириною не болѣе полуторы ммли. Въ слѣдующій день могли мы впрочемъ видѣть черезъ низменной островъ Сумшу сѣверную оконечность Поромушира. Въ 8 часовъ находились отъ берега не далѣе 5ти миль. Въ семъ разстояніи найдена глубина 35 саженей, грунтъ каменистый. Пикъ сѣверозападной оконечности острова Оннекотана лежалъ тогда отъ насъ на SW 53°; островъ Монконруши на SW 76°; восточная оконечность Поромушира на NO 30°.
По безвѣтріи, продолжавшемся нѣсколько часовъ, во время коего влекло насъ теченіемъ сильно къ берегу, насталъ свѣжій вѣтръ отъ NW, при коемъ удалялись мы ночью отъ берега; но въ 4 часа по полуночи начали держать курсъ опять къ сѣверу. 27На разсвѣтѣ увидѣли на сѣверѣ высокой пикъ, южной Камчатской оконечности, которой названъ мною Кошелевымъ; а въ 8 часовъ усмотрѣли чрезъ Сумшу островъ Алаидъ и сѣверную оконечность Поромушира въ одномъ NW 66° направленіи. Пикъ Кошелевъ лежалъ тогда отъ насъ на NO 2°,30′.
Островъ Сумша вообще низменъ; но берега его во многихъ мѣстахъ утесисты. Южной мысъ его оканчивается низменностію, равномѣрно и сѣверная оконечность, выключая у сей нѣкоторыя маловажныя возвышенія, которыя суть единственныя на всемъ островѣ. Не за долго предъ полуднемъ увидѣли мы и мысъ Лопатку. Онъ подобно острову Сумшу, съ коимъ, можетъ быть, соединяется, весьма низменъ. Каналъ, раздѣляющій оные, наполненъ мѣлями. Въ прежнія времена ради близости берега, что почиталось тогда главною вещію, проходили онымъ Малыя суда; но поелику въ немъ погибало оныхъ много; то въ послѣдствіи времени, какъ то я узналъ въ Камчаткѣ, проходить симъ каналомъ было запрещено. Въ полдень находились отъ насъ: восточная оконечность Поромушира на NW 80°, островъ Алаидъ на NW 78°, южная оконечность острова Сумшу на NW 89°, сѣверозападная его оконечность на NW 62°. Въ, семъ положеніи опредѣлена нами широта 50°,38′ долгота 203°,00′,42″. Разстояніе наше отъ ближайшаго берега т. е. отъ острова Сумшу было 22 мили. Склоненіе магнитной стрѣлки найдено 5°,6′,30″, но среднее изъ вчерашнихъ и сегоднишнихъ наблюденій показало 5°,39′,45″ восточ.
Во время плаванія нашего изъ Камчатки къ Сахалину опредѣлили мы широту мыса Лопатки 51°,03′; но поелику не видали ясно онаго, то и полагали притомъ нѣкую погрѣщность. Капитанъ Кингъ опредѣлилъ широту сего мыса 51°,00′, а Капитанъ Сарычевъ 50°,56′. Почему я и вознамѣрился подойти въ сей разъ къ мысу Лопаткѣ сколько возможно ближе, къ чему способствовалъ весьма свѣжій вѣтръ западный, позволявшій намъ держать курсъ къ N, ведущій къ оной. Но помрачившееся скоро по полудни небо и наставшій густой туманъ, скрыли берегъ совсѣмъ отъ зрѣнія. Въ 3 часа находились мы по счисленію въ широтѣ 51°,00′: и такъ, видя, что намѣреніе мое остается тщетнымъ, приказалъ я держать NNO, а потомъ въ 4 часа, подошедъ весьма близко къ берегу, NO, ведущій вдоль онаго. Пикъ Кошелевъ лежалъ тогда отъ насъ на 35°. Вѣтръ дулъ чрезъ цѣлую ночь свѣжій отъ W; погода сдѣлалась ясная, совершенно безоблачная, какой не случалось ни однажды во все сіе наше плаваніе. На разсвѣтѣ увидѣли мы мысъ Поворотной на NW 7°, въ разстояніи отъ 22 до 24 миль; Вулканъ на NO 1°,30′; Шипунской носъ на NO 50°. Въ 11 часовъ настало безвѣтріе, которое продолжалось до 8 часовъ вечера и огорчало насъ чрезмѣрно. Мы знали, что множество писемъ ожидало насъ въ Петропавловскѣ, и надѣялись не только получить разныя извѣстія по обыкновенной почтѣ; но и полагали, что отправленный за нѣсколько мѣсацовъ въ С. Петербургъ курьеръ возвратился конечно обратно и привезъ намъ отвѣты на письма наши, посланныя при отходѣ изъ Камчатки въ Японію. Нѣсколько дней уже главнымъ предметомъ нашихъ разговоровъ были ожидаемыя, любопытства достойныя извѣстія о политическихъ Европейскихъ произшествіяхъ, которыя въ продолженіи двухъ годовъ долженствовали содѣлаться немаловажными. Бывъ питаемы таковою лестною надеждою въ близости Авачи, и не имѣвъ способовъ достигнуть исполненія нашихъ желаній, чувствовали мы сугубую досаду на неблагопріятство сего случая.
30Августа 22го въ 8 часовъ вечера вошли мы наконецъ въ губу Авачинскую и слѣдующаго дня въ 3 часа по полудни стали на якорь въ Петропавловскомъ портѣ, находившись въ отбытіи изъ онаго ровно 2 мѣсяца. Во все сіе время рѣдко случались дни, въ которые бы не мочилъ насъ дождь или не проницала бы платья нашего туманная влага; сверхъ сего не имѣли мы никакой свѣжей провизіи, выключая рыбы залива Надежды, и никакихъ противоцынготныхъ средствъ; но не взирая на все то, благодаря Бога не было у насъ на кораблѣ ни одного больнаго.
Примѣчанія[править]
- ↑ До прихода нашего въ Камчатку изъ Японіи не имѣли мы никакого еще извѣстія объ отправленномъ уже тогда дѣйствительно посольствѣ ко двору Пекинскому, а потому и не могъ я располагаться сообразно сему обстоятельству.
- ↑ Естьли только оной существуетъ дѣйствительно, что мнѣ казалось весьма вѣроятнымъ.
- ↑ Во время ночи, препровожденной нами въ близости сихъ острововъ, видѣли мы на оныхъ огонь въ двухъ мѣстахъ.
- ↑ Въ путешествіи же его напечатано 56°,55′, но это, вѣроятно должна быть погрѣшность типографическая.
