I. Письмо А. Н. Аксакова въ «Биржевыхъ Вѣдомостяхъ» 10 ноября 1875 г.[править]
Въ «Биржевыхъ Вѣдомостяхъ» появилась на-дняхъ замѣтка о томъ, что въ маѣ мѣсяцѣ настоящаго года физическое общество при петербургскомъ университетѣ образовало изъ членовъ своихъ коммисію для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій; что о дѣйствіяхъ этой коммисіи съ того времени ничего не слышно; что было бы желательно, чтобы она приступила наконецъ къ своимъ занятіямъ, что труды ея быть можетъ подвинули бы изученіе предмета, столь смутно понимаемаго; что по слухамъ, я получилъ не мало заявленій о желаніи участвовать въ предполагаемомъ разсмотрѣніи; что я недавно возвратился изъ Лондона и вывезъ оттуда двухъ малолѣтнихъ медіумовъ и т. д. Подобное высказывалось и въ другихъ газетахъ.
Въ виду этихъ заявленій считаю не безполезнымъ сообщить нашей публикѣ нѣсколько свѣдѣній о настоящемъ положеніи дѣла.
Дѣйствительно я выразилъ коммисіи обѣщаніе оказать ей, съ своей стороны, возможное содѣйствіе въ приглашеніи медіумовъ и сдѣлалъ съ этой цѣлью публикаціи здѣсь и за границей. Здѣсь я получилъ нѣсколько заявленій, не соотвѣтствовавшихъ моему вызову; за границею же никто не отозвался на мое приглашеніе. Поэтому осенью я отправился въ Англію, чтобы постараться устроить что нибудь для коммисіи. Изъ разслѣдованій моихъ на мѣстѣ оказалось слѣдующее. Спиритическое движеніе въ Англіи (какъ и вездѣ) поддерживается двумя категоріями медіумовъ: домашними и профессіональными. У первыхъ происходитъ все то, что и у вторыхъ; отсюда и довѣріе къ послѣднимъ, отсюда вся сила движенія. Большинство на сторонѣ первыхъ, несмотря на то, что многіе изъ нихъ тщательно скрываютъ свои способности. Понятно, что о приглашеніи сюда частныхъ медіумовъ не могло быть и рѣчи.
Профессіональные же медіумы дѣлаютъ изъ своихъ медіумическихъ дарованій ремесло и живутъ имъ; они доступны для всякаго платящаго и у себя дома наживаютъ очень хорошія деньги. Чтобы привлечь ихъ сюда, необходимо очевидно предложить имъ большія выгоды. На вопросы медіумовъ о томъ, какое вознагражденіе предлагаетъ имъ коммисія, я ничего отвѣтить не могъ, такъ какъ коммиссія никакихъ средствъ на этотъ предметъ не назначала; ожидать же, чтобы эти медіумы приняли на себя всѣ расходы путешествія и отказались отъ своихъ обычныхъ доходовъ ради того только, чтобы подвергнуть себя изслѣдованію иностранной коммисіи, было бы довольно странно.
Чтобы поѣздка моя не сдѣлалась совершенно напрасною, мнѣ пришлось дѣйствовать на свои собственныя средства[1]). Они оказались недостаточными для привлеченія хотя бы одного первокласснаго медіума, т. е. такого именно, который, по развитію своихъ медіумическихъ способностей и по привычкѣ къ столкновенію со всякаго рода скептицизмомъ, могъ бы всего болѣе годиться для изслѣдованій коммисіи, и я долженъ былъ ограничиться болѣе скромными претензіями. Въ Ньюкэстлѣ я нашелъ семейство простыхъ ремесленниковъ, въ средѣ котораго медіумизмъ только-что началъ проявляться и въ послѣдніе два года сталъ обращать на себя вниманіе въ спиритическихъ кружкахъ. Медіумами оказались въ особенности мать, а изъ семи человѣкъ дѣтей одна дочь и двое сыновей, одинъ — 17, другой —13 лѣтъ. Отецъ согласился отпустить сыновей со мною, и ихъ-то я привезъ. Они могутъ пробыть до Рождества. Но что же будетъ послѣ? Возможно ли думать, чтобы въ такой короткій срокъ, имѣя дѣло съ этими одними субъектами, коммисія могла придти къ какому бы то ни было окончательному выводу, положительному или отрицательному? Медіумическія явленія столь разнообразны и вмѣстѣ съ тѣмъ столь прихотливы, что рѣшительное заключеніе о нихъ возможно только послѣ продолжительнаго ихъ изслѣдованія и притомъ въ нѣкоторой ихъ совокупности. Каждый видъ медіумизма имѣетъ своихъ представителей медіумовъ; желательно, чтобы коммисія наша могла познакомиться хоть съ десяткомъ такихъ субъектовъ. Но гдѣ же на это средства?
Я счелъ долгомъ сообщить объ этомъ публикѣ, чтобы она могла составить себѣ болѣе ясное понятіе о трудностяхъ изслѣдованія подобнаго вопроса у насъ въ Россіи. Короче сказать: для изслѣдованія нужны субъекты; для привлеченія субъектовъ нужны денежныя средства, и весьма значительныя, а у коммисіи, сколько мнѣ извѣстно, нѣтъ пока никакихъ.
II. Письмо А. Н. Аксакова въ «Биржевыхъ Вѣдомостяхъ» 16 ноября 1875 г.[править]
Почтенная редакція, помѣстивъ въ газетѣ своей письмо мое отъ 10-го ноября, выразила на другой день въ замѣткѣ затрудненіе понять, почему изсѣдованія медіумическихъ явленій представляются мнѣ особенно трудными въ Россіи и почему для этого изслѣдованія необходимо вывозить медіумовъ изъ Англіи? Развѣ медіумическія явленія происходятъ у насъ не такъ какъ и у другихъ людей?
Вывозить медіумовъ изъ Англіи или Америки приходится намъ потому, что со времени столоверченія англичане и американцы не покидали этого вопроса; они поставили себѣ задачей добиться толку и добились. Со свойственною имъ практичностью они поставили вопросъ на чисто опытную почву; послѣ сотенъ тысячъ сеансовъ они достигли положительныхъ результатовъ: открылись и развились замѣчательные медіумы, и обнаружились все болѣе и болѣе опредѣленныя явленія. Всему этому не мало содѣйствовала свобода печати, слова и дѣла.
Еслибы столоверченіе не было брошено у насъ, то и мы имѣли бы теперь замѣчательныхъ медіумовъ; но даже при своей кратковременности оно успѣло породить нѣсколькихъ, о которыхъ теперь сохраняются только преданія. Одинъ изъ таковыхъ былъ кн. Шаховской, умершій еще молодымъ человѣкомъ; изъ разсказовъ о немъ, переданныхъ мнѣ свидѣтелемъ происходившихъ явленій, покойнымъ М. Н. Лонгиновымъ, онъ нисколько не уступалъ сильнѣйшимъ современнымъ медіумамъ. Было бы крайне желательно, чтобы лица, бывшія свидѣтелями сихъ явленій, взяли на себя трудъ сообщить объ нихъ обстоятельныя свѣдѣнія.
Въ этомъ году, по поводу письма профессора Вагнера о спиритизмѣ, снова возгорѣлся въ нашемъ обществѣ интересъ къ этому вопросу, и стали возникать попытки «посидѣть за столомъ» п посмотрѣть «не выйдетъ ли чего», и стало выходить, и все чаще и чаще доходятъ теперь слухи о получаемыхъ иногда замѣчательныхъ результатахъ. Но приметъ ли отъ меня почтенная редакція прямой вызовъ къ тому, обращенный къ нашей публикѣ, съ нѣкоторыми практическими указаніями о признакахъ медіумизма у лицъ, часто и не подозрѣвающихъ въ себѣ этой способности, и о томъ, какимъ образомъ признаки этой способности подвергнуть правильному изслѣдованію? Возьметъ ли на себя хоть одна газета послужить такому умопомраченію?
Тѣ немногія лица, которыя въ разныхъ углахъ нашего пространнаго отечества относятся къ своимъ медіумическимъ способностямъ сознательно, лишены всякой возможности общенія между собою путемъ гласности. Вызовъ, сдѣланный мною въ здѣшнихъ газетахъ, въ маѣ, былъ первый въ этомъ родѣ, допущенный разумѣется въ силу образовавшейся коммиссіи, и нѣсколько голосовъ отозвались на него. «Московскія же Вѣдомости», перепечатавъ мое сообщеніе о коммисіи, сочли за должное вычеркнуть мое воззваніе къ русскимъ медіумамъ и мой адресъ, черезъ что значительно затруднили доступъ голосовъ изъ внутреннихъ губерній.
Необходимо кромѣ того присовокупить, что большею частью проявленіе медіумическихъ способностей и возможность ихъ изслѣдованія встрѣчаютъ у насъ въ семейной обстановкѣ или въ личныхъ предубѣжденіяхъ величайшія затрудненія. Иныхъ удерживаютъ опасенія и разсчеты мірскіе, страхъ осмѣянія; другихъ — опасенія религіозныя; чѣмъ явленія становятся необыкновеннѣе, тѣмъ легче люди, незнакомые съ ними, не умѣющіе обратить ихъ въ предметъ естественно-научнаго изслѣдованія, склоняются къ убѣжденію, что имѣютъ дѣло съ чортомъ и отступаются отъ всякаго дальнѣйшаго прикасанія къ нимъ. Такъ и въ настоящую минуту имѣется въ виду русскій медіумъ, повидимому весьма сильный, но который, изъ описанія, что имѣетъ дѣло съ нечистою силой, отрекся отъ всякаго дальнѣйшаго занятія предметомъ.
Что же касается до сдѣланнаго мнѣ редакціей вопроса: не признаю ли я возможнымъ объяснить это превосходство англичанъ въ проявленіи медіумическихъ способностей тѣмъ предположеніемъ, что въ Англіи предусмотрительные родители, видя въ медіумизмѣ выгодную профессію, начинаютъ подготовлять къ ней дѣтей своихъ уже съ раннихъ лѣтъ, такъ что и 13-лѣтніе мальчики являются уже ловкими фокусниками, — то я сочту возможнымъ отвѣтить на это предположеніе только послѣ того, какъ почтенная редакція, съ своей стороны, признаетъ возможнымъ примѣнить это самое предположеніе къ тѣмъ медіумамъ, которые оставались и остаются домашними, да и по самому общественному положенію своему никогда не могутъ сдѣлаться профессіональными.
Напечатаніемъ представленнаго мною разъясненія редакція премного меня обяжетъ.
Примѣчаніе редакціи. Печатая это письмо, мы, къ сожалѣнію, должны заявить, что не можемъ открыть своей газеты для дальнѣйшей пропаганды медіумическихъ явленій. (Что и слѣдовало ожидать. — А. А.). Самымъ интереснымъ въ этомъ сообщеніи намъ представляется то заявленіе, что покойный М. Н. Лонгиновъ былъ поборникомъ медіумизма.
III. Письмо Н. П. Вагнера въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» 3 декабря 1875 г.[править]
Въ № 313-мъ «Спб. Вѣдомостей» была помѣщена замѣтка о коммисіи, занимающейся изслѣдованіемъ медіумическихъ явленій. По поводу этой замѣтки, я могу сдѣлать слѣдующее сообщеніе, которое покорнѣйше прошу васъ помѣстить въ ближайшемъ нумерѣ «Спб. Вѣдомостей».
Изъ двухъ братьевъ-медіумовъ, привезенныхъ г. Аксаковымъ изъ Нью-Кэстля — младшій братъ, мальчикъ тринадцати лѣтъ, дѣйствительно представляетъ то курьёзное явленіе, о которомъ говорится въ замѣткѣ. Жидкость, капли которой являются на бумагѣ, дѣйствительно показываетъ химическую реакцію слюны; но подъ микроскопомъ эта жидкость представляется нѣсколько отличною отъ обыкновенной слюны, прямо взятой изо рта медіума или изъ слюнныхъ капель, брызнутыхъ на бумагу. Въ большинстствѣ случаевъ (я неоднократно повторялъ опыты и изслѣдованія) эта жидкость представлялась совершенно однородною и только одинъ разъ, въ одной каплѣ, было мною замѣчено нѣсколько измѣненныхъ эпителіальныхъ клѣтокъ, между тѣмъ, какъ слюна мальчика оказывалась наполненною цѣлыми группами этихъ клѣтокъ и очень богатою содержаніемъ слюнныхъ тѣлецъ. Я держалъ бумагу надъ головою этого мальчика, выставивъ, какъ можно болѣе, край большаго листа впередъ, надъ лицомъ медіума, такъ что попасть на эту бумагу слюннымъ брызгамъ изо рта его было дѣломъ физически невозможнымъ. Между тѣмъ, множество этихъ брызговъ явилось съ верхней стороны листа, съ задней его части, т. е. надъ затылкомъ медіума. Я держалъ между столомъ и лицомъ мальчика листъ картона въ видѣ экрана и, несмотря на это, брызги являлись на столѣ, передъ экраномъ. Во время нашихъ сеансовъ, нѣсколько разъ мы завязывали ротъ медіума частою кисеею и брызги тѣмъ не менѣе являлись. Г. Аксаковъ покрывалъ голову мальчика картоннымъ футляромъ и всетаки капли получались. Наконецъ, я обвертывалъ и завязывалъ его голову плотною салфеткою и брызги всетаки являлись. (Руки медіума при этомъ лежали на столѣ. — А. А.).
Изъ этихъ опытовъ я считаю себя въ правѣ заключить, что явленіе, которое было изслѣдуемо коммисіею, не было фокусъ, а подлинное медіумическое явленіе и я искренно сожалѣю, что членамъ коммисіи не удалось въ этомъ убѣдиться[2]).
IV. Письмо А. Н. Аксакова въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» 7 декабря 1875 г., № 329[править]
Появившіяся въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» (№ 326) и другихъ газетахъ замѣтки о дѣйствіяхъ коммисіи для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій заставляютъ меня сказать нѣсколько словъ, въ напечатаніи которыхъ почтенная редакція, надѣюсь, мнѣ не откажетъ.
Я сожалѣю, что коммисія, въ виду слуховъ и кривотолковъ, распространяемыхъ о результатахъ ея дѣйствій, не находитъ нужнымъ положить имъ конецъ краткимъ заявленіемъ отъ себя. Но такъ какъ этого ею, до сихъ поръ, не сдѣлано, то я, присутствовавшій на всѣхъ засѣданіяхъ коммисіи, въ качествѣ одного изъ свидѣтелей со стороны медіумовъ, считаю долгомъ заявить:
1) На шести засѣданіяхъ коммисіи съ медіумами Петти, ни разу не произошли тѣ именно явленія, которыя составляли цѣль опыта; а если, что иногда и происходило помимо этого, то это было столь ничтожно, что ни сами медіумы, ни свидѣтели ихъ не придавали этому (кромѣ появленія капель) никакого значенія. Вообще опыты были до того неудовлетворительны, что я счелъ долгомъ заявить коммисіи, что не считаю себя въ правѣ долѣе злоупотреблять ея временемъ и компрометировать дѣло продолженіемъ изслѣдованія съ подобными субъектами.
2) Что касается появленія капель, то какъ опыты коммисіи. такъ и частные опыты профессора Вагнера (см. письмо его въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» отъ 3-го декабря) показали, что жидкость эта дѣйствительно имѣетъ характеръ слюны; но, въ то же время, опыты удавшіеся г. Вагнеру, а коммисіи не удавшіеся, свидѣтельствуютъ, что процессъ образованія и появленія этихъ капель — въ чемъ собственно и состоитъ сущность явленія, какъ медіумическаго — не есть нормальный, какъ равно ненормальны и разныя другія формаціи, принадлежащія къ области медіумизма. Поэтому газетныя сообщенія въ родѣ того, что «опыты были коммиссіею разъяснены», что «принятыя ею мѣры лишили явленія всего непонятнаго и неестественнаго», что «обманъ не замедлилъ обнаружиться», и т. п., лишены основанія.
3) Коммисія, согласно своему постановленію, производитъ свои разсмотрѣнія при участіи свидѣтелей со стороны медіумовъ. Если нынѣ одному изъ ея членовъ угодно изъ неоконченнаго изслѣдованія сдѣлать предметъ для публичнаго чтенія, какъ о томъ печатно заявлено, то справедливость требуетъ, чтобъ этимъ свидѣтелямъ (въ настоящемъ случаѣ г. Бутлерову и мнѣ), по окончаніи чтенія, было также предоставлено слово, еслибъ они нашли нужнымъ его потребовать; такъ дѣлается, по крайней мѣрѣ, въ Англіи, на публичныхъ чтеніяхъ о спиритуализмѣ. Если такое требованіе будетъ уважено, то желательно, чтобъ о томъ дано было знать при публикаціи о днѣ чтенія.
4) Во всякомъ случаѣ, подробное чтеніе по этому предмету, обѣщанное г. Менделѣевымъ, представляетъ пріятный антецедентъ; ибо если г. Менделѣевъ находитъ возможнымъ привлекалъ публику чтеніемъ о первыхъ шести засѣданіяхъ коммисіи, на которыхъ, по мнѣнію профессора Бутлерова и моему, не произошло ни одного медіумическаго явленія, заслуживающаго вниманія, то есть основаніе надѣяться, что онъ не откажется тѣмъ же путемъ знакомить публику и съ дальнѣйшимъ ходомъ занятій коммисіи, который, можетъ статься, приведетъ и къ другимъ результатамъ.
Прошу прочія газеты, сообщившія помянутыя свѣдѣнія, не отказать перепечатать это заявленіе.
V. Письмо Д. И. Менделѣева къ А. Н. Аксакову 8 декабря 1875 г.[править]
Милостивый Государь,
Въ статьѣ вашей, помѣщенной въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» № 329 отъ 7-го декабря 1875 года, вы напрасно сожалѣете, что коммисія для изслѣдованія спиритическихъ явленій не сдѣлала до сихъ поръ краткаго заявленія о бывшихъ сеансахъ съ медіумами Петти. Отъ лица коммисіи я сдѣлалъ краткое заявленіе въ засѣданіи Физическаго Общества, бывшемъ 2 декабря 1875 года. Тамъ были тѣ, которые интересуются ходомъ дѣлъ Физическаго Общества. Входъ въ засѣданія безплатный.
Вы, можетъ быть, ждали заявленія въ газетахъ, но вѣдь выборъ способа заявленія — дѣло членовъ коммисіи и Общества. Конечно, послѣ сдѣланнаго заявленія, всякій, знающій ходъ дѣла, можетъ писать, читать и говорить о немъ, гдѣ знаетъ, и что знаетъ, а потому то я и пожелалъ помочь страждущимъ Герцеговинцамъ разсказомъ о бывшихъ засѣданіяхъ и о спиритизмѣ вообще. Вы, кажется мнѣ, не очень одобряете раннюю мою попытку, но я ее дѣлаю въ виду того, что мои почтенные товарищи, гг. Вагнеръ и Бутлеровъ, не ждутъ конца дѣлъ коммисіи, а печатаютъ, и печатаютъ свои статьи въ журналахъ и газетахъ, въ чемъ вы имъ помогаете. Неужели вы такого мнѣнія, что на это никому и ничѣмъ возражать нельзя? Не истолкуйте, пожалуйста, моихъ словъ въ томъ смыслѣ, что я думаю заставить или просить васъ всѣхъ пока не писать, не пропагандировать того, во что вы вѣрите. Ничуть. Только дайте же и мнѣ право возражать вамъ. Можетъ однако статься, что ваши слова вовсе не заключаютъ вышеуказаннаго смысла, а мнѣ представляются такими подъ впечатлѣніемъ совѣта Н. П. Вагнера, состоявшаго въ словахъ, обращенныхъ ко мнѣ, по поводу обѣщаннаго мною чтенія о спиритизмѣ: «ну, ничего не видали — такъ и молчите.» Вѣдь я уже 13 вечеровъ сидѣлъ съ патентованными (?) медіумами и ничего не видалъ для меня непонятнаго. Обѣщалъ вмѣстѣ съ другими членами коммисіи и съ доставленными вами медіумами просидѣть еще 36 вечеровъ. Что же, если и тогда ничего не увижу — все же долженъ молчать?
Желалъ бы, чтобы въ васъ сохранился въ отношеніи къ спиритизму духъ свободнаго изслѣдованія, какой я старался и буду стараться сохранить, и сохраню, конечно, до тѣхъ поръ, пока что-либо не заставитъ меня окончательно бросить дѣло спиритизма. Не желаю я однако изъ за него тратить времени на газетныя статьи, ибо изъ того проку не жду, да и времени у меня немного. Выбираю тотъ способъ сношенія съ публикой, какой нравится мнѣ и думаю при этомъ быть хоть кому нибудь да полезнымъ.
Что же касается до вашего предложенія: «чтобы А. М. Бутлерову и вамъ было предоставлено слово послѣ моего чтенія,» то я очень былъ бы радъ этому, потому что публики тогда пришло бы еще больше, ждали бы исторіи, и герцеговинцы были бы въ выгодѣ. Тогда конечно нашлись бы и недовольные мною; что бы вы ни сказали, я бы не сталъ держать вамъ реплику, потому что мнѣніе ваше о спиритизмѣ мнѣ извѣстно[3]). Это мнѣніе я считаю невѣрнымъ и убѣждусь въ иномъ только опытомъ, а не словами, гибкость которыхъ вамъ также хорошо извѣстна, какъ и мнѣ. Впрочемъ замѣчу, что мои намѣренія были и суть (что будетъ далѣе — не ручаюсь)[4]) самыя мирныя. Я хочу сказать вамъ троимъ похвальное слово и преимущественно цитировать то, что вами же писано или подписано; сопоставленія не лишены интереса. Вы не нашли ничего противнаго истинѣ въ протоколѣ послѣдняго засѣданія съ медіумами Петти и подписали его цѣликомъ, хотя думали, что вамъ придется со многимъ не согласиться. Такъ и по отношенію къ моему предполагаемому чтенію — я былъ бы радъ особено тому, если бы право слова вы получили, но это право не нашли бы повода примѣнять. Если хотите, хлопочите о желаемомъ вами и А. М. Бутлеровымъ правѣ слова; я, повторяю, радъ буду за Герцеговинцевъ. Полезно было бы выхлопотать это право и для лицъ, которыя, быть можетъ, захотятъ возразить на ваши рѣчи.
Спѣшу прибавить, что безъ крайней надобности я не прибѣгаю къ газетнымъ статьямъ, но это письмо достаточно обдумалъ и потому буду ждать его публикаціи, предоставляя вамъ право помѣстить его цѣликомъ въ любой газетѣ. Если же вамъ это не будетъ сподручно, то можетъ быть, я и предприму что-либо другое,[5]) могущее увеличить сборъ въ пользу Герцеговинцевъ.
Примите увѣреніе и пр.
VI. Письмо А. Н. Аксакова въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» 23 января 1876 г., № 23.[править]
Покорнѣйше прошу редакцію не отказать мнѣ въ помѣщеніи слѣдующихъ строкъ:
Какъ уже было заявлено нѣкоторыми газетами, сюда пріѣхала изъ Англіи одна частная дама, обладающая въ значительной степени медіумическими способностями. Уступая убѣдительной просьбѣ нѣкоторыхъ, заинтересованныхъ въ этомъ дѣлѣ, лицъ, она рѣшилась пріѣхать сюда съ исключительною цѣлью подвергнуть явленія, происходящія въ ея присутствіи, наблюденіямъ образовавшейся у насъ для подобнаго изслѣдованія научной коммисіи. Г-жа К. не медіумъ но профессіи; между тѣмъ, нѣкоторыя лица обращались къ ней съ приглашеніями, подобно тому, какъ они дѣлали это въ прошломъ году съ Бредифомъ, и этимъ ставили ее въ весьма непріятное и неловкое положеніе. Въ виду этого, и по просьбѣ г-жи К., считаю долгомъ заявить, что она никакихъ приглашеній на сеансы не принимаетъ, и не желала бы впредь находиться въ необходимости вступать въ объясненія по подобнымъ приглашеніямъ. Позволяю себѣ надѣяться, что наша публика съумѣетъ оцѣнить обязательную готовность г-жи К. служить дѣлу единственно въ видахъ раскрытія истины и вполнѣ пойметъ разстояніе, раздѣляющее медіума профессіональнаго, дающаго сеансы за плату, отъ лица, которое вполнѣ независимо по своему положенію и желаетъ только, чтобъ приписываемыя его медіумическимъ способностямъ явленія подверглись наблюденіямъ людей науки, готовыхъ приступить къ ихъ изслѣдованію безъ предубѣжденія.
VII. Письмо А. Н. Аксакова въ «С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ» 22 февраля 1876 г., № 52.[править]
Въ № 50 «С.-Петербургскихъ Вѣдомостей» напечатано сообщеніе, относящееся до коммисіи, назначенной физическимъ обществомъ для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій, причемъ упоминается и мое имя. Сообщеніе это, какъ и многія частныя извѣстія о томъ же предметѣ, отличается фантастичностью; странно, что именно въ этомъ вопросѣ считается возможнымъ сообщать публикѣ свѣдѣнія, весьма далекія отъ дѣйствительности, въ то время, когда безъ особеннаго труда могли бы сообщаться ей и вѣрныя. Зная въ точности положеніе дѣла, считаю долгомъ своимъ заявить, что дама, любезно согласившаяся въ качествѣ медіума предложить услуги свои коммисіи, ничего «необыкновеннаго» показать ей не «обѣщалась»; но что въ ея присутствіи различныя медіумическія явленія, какъ-то: разнообразные стуки, движенія стола и горизонтальное поднятіе его на всѣхъ четырехъ ножкахъ, въ коммисіи, дѣйствительно, происходили. Что же касается до сообщаемаго «С.-Петербургскими Вѣдомостями» извѣстія, что дама эта обѣщала показать коммисіи уменьшеніе вѣса своего тѣла, то это чистая выдумка; невѣрно также и то, что болѣзнь этой дамы служитъ поводомъ къ прекращенію въ настоящее время засѣданій коммисіи; засѣданія эти прекращены по независящимъ отъ медіума обстоятельствамъ, которыя, безъ сомнѣнія будутъ, въ свое время, выяснены передъ публикою.
VIII. Письмо А. Н. Аксакова въ «Новомъ Времени» 12 марта 1876 года, № 13.[править]
Въ № 9 «Новаго Времени», отъ 8 марта, перепечатано со словъ «Молвы» извѣстіе, что «извѣстная англичанка-медіумъ на-дняхъ уѣхала изъ Петербурга въ Лондонъ и что причина столь внезапнаго отъѣзда — неудачи въ медіумическихъ явленіяхъ на сеансахъ коммисіи ученыхъ, избранныхъ для изслѣдованія спиритическихъ явленій». По этому поводу покорнѣйше прошу дать мѣсто на столбцахъ вашей газеты слѣдующему поясненію: англичанка, о которой идетъ здѣсь рѣчь, г-жа Клайеръ, оставалась здѣсь, согласно своему обѣщанію, два мѣсяца; послѣдній сеансъ ея въ коммисіи былъ 29 января, а уѣхала она 3-го марта; дальнѣйшіе сеансы въ коммисіи были прекращены мною и совсѣмъ не потому, чтобы прежніе были неудачны, а по другимъ причинамъ, которыя, я надѣюсь, не останутся сокрытыми отъ публики.
Примите и проч.
IX. Замѣтка «Голоса» отъ 13 марта, въ № 73, съ тенденціозной урѣзкой.[править]
Мы сообщали на дняхъ, со словъ «Молвы», что бывшая въ Петербургѣ англичанка-медіумъ внезапно уѣхала обратно въ Англію, по случаю неудачъ въ медіумическихъ явленіяхъ на сеансахъ коммисіи учоныхъ. Г. Аксаковъ увѣдомляетъ теперь, что это извѣстіе совершенно невѣрно, и проситъ насъ заявить, что «англичанка, о которой идетъ рѣчь, г-жа Клайеръ, уѣхала изъ Петербурга не внезапно, а пробыла здѣсь, согласно своему обѣщанію, два мѣсяца. Послѣдній сеансъ въ коммисіи гг. учонныхъ былъ 29-го января, а уѣхала она отсюда 3-го марта. Дальнѣйшіе сеансы въ коммисіи были прекращены имъ, г. Аксаковымъ, и совсѣмъ не потому, что прежніе были неудачны, а по другимъ причинамъ, которыя изложены въ заявленіи, поданномъ г. Аксаковымъ въ коммисію 4-го марта». [Выпущено: «и напечатанномъ въ № 70 „С.-Петербургскихъ Вѣдомостей“, а также и въ заявленіи профессора Бутлерова, напечатанномъ въ № 9 „Новаго Времени.“]
X. Коллективное заявленіе гг. Аксакова, Бутлерова, и Вагнера, посланное въ редакцію „Голоса“.[править]
Въ № 71 „Голоса“ сообщается, что коммисія, учредившаяся для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій, „въ виду отказа спиритовъ оказывать ей содѣйствіе, прекращаетъ свою дѣятельность“ и что „главный мотивъ протеста и отказа спиритовъ-свидѣтелей (Аксакова, Бутлерова и Вагнера) заключается въ томъ, что члены коммисіи не принимаютъ на вѣру наблюдаемыхъ ими медіумическихъ явленій, а съ скептицизмомъ ученыхъ относятся къ нимъ“, и пр. Мы нижеподписавшіеся, свидѣтели со стороны медіумовъ, считаемъ необходимымъ заявить, что указанный мотивъ есть выдумка, что ничего подобнаго мы ни устно, ни письменно никогда не выражали, и что если мы отказались отъ дальнѣйшаго содѣйствія коммисіи, то были къ тому вынуждены самой коммиссій. Причины нашего отказа подробно изложены въ поданныхъ нами въ коммисію заявленіяхъ. Два изъ этихъ заявленій уже напечатаны, одно въ № 9 „Новаго Времени“ и другое въ № 70 „С.-Петербургскихъ Вѣдомостей“. Были, напримѣръ, приняты мѣры для приглашенія сюда одного изъ извѣстнѣйшихъ американскихъ медіумовъ, который и долженъ былъ пріѣхать сюда осенью; но коммисія парализировала наши старанія постановленіемъ, что обѣщанныя ею сорокъ наблюдательныхъ засѣданій далѣе 1 мая текущаго года, во всякомъ случаѣ, продолжаться не будутъ. — Мы надѣемся что коммисія не замедлитъ положить конецъ всѣмъ голословнымъ извѣстіямъ о ея дѣятельности обнародованіемъ, согласно своему обѣщанію, какъ протоколовъ своихъ засѣданій, такъ и отдѣльныхъ къ нимъ заявленій, поданныхъ ея членами и нами свидѣтелями. Только это обнародованіе можетъ дать публикѣ возможность судить о дѣлѣ самостоятельно, основываясь на вѣрныхъ, подробныхъ данныхъ, и не принимая на вѣру ничьихъ приговоровъ.
Позволяемъ себѣ надѣяться, что Редакція не откажется дать мѣсто этому нашему заявленію въ одномъ изъ ближайшихъ нумеровъ своей газеты. 13 марта, 1876.
XI. Какъ поступила редакція „Голоса“ съ посланнымъ ей заявленіемъ. См. № 75, отъ 15 марта, 1876 г.[править]
Мы сообщали надняхъ, что коммнсія для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій, „въ виду отказа спиритовъ оказывать ей содѣйствіе, прекращаетъ свою дѣятельность“ и что „главный мотивъ протеста и отказа спиритовъ-свидѣтелей заключается въ томъ, что члены коммисіи не принимаютъ на вѣру наблюдаемыхъ ими медіумическихъ явленій, а съ скептицизмомъ учоныхъ относятся къ нимъ“ (№ 71-й „Голоса“). Спириты-свидѣтели — гг. Аксаковъ, Бутлеровъ и Вагнеръ, прислали намъ колективное заявленіе, что „указанный мотивъ есть выдумка, что ничего подобнаго они, ни устно, ни письменно, никогда не выражали, и что если отказались отъ дальнѣйшаго содѣйствія коммисіи, то были къ тому вынуждены самою коммисіей. Причины нашего отказа подробно изложены въ поданныхъ нами въ коммисію заявленіяхъ“. Мы не имѣемъ повода довѣрять гг. спиритамъ-свидѣтелямъ болѣе, чѣмъ лицу,[6]) доставившему намъ опровергаемое ими свѣденіе. Считая колективное ихъ заявленіе голословнымъ[7]), мы, вмѣстѣ съ ними, высказываемъ надежду, что „коммисія не замедлитъ положить конецъ всѣмъ голословнымъ извѣстіямъ о ея дѣятельности обнародованіемъ, согласно своему обѣщанію, какъ протоколовъ своихъ засѣданій, такъ и отдѣльныхъ къ нимъ заявленій, поданныхъ ея членами и свидѣтелями. Только это обнародованіе можетъ дать публикѣ возможность судить о дѣлѣ самостоятельно, основываясь на вѣрныхъ подробныхъ данныхъ и не принимая на вѣру ничьихъ приговоровъ“.
XII. Письмо А. Н. Аксакова, отъ 15 марта, посланное въ редакцію „Биржевыхъ Вѣдомостей“[8]).[править]
М. Г. Господинъ Редакторъ.
Въ № 71 вашей газеты вы упрекаете меня за таинственность, которую носитъ мое заявленіе объ отъѣздѣ г-жи Клайеръ, помѣщенное въ № 13 „Новаго Времени“. На это позвольте вамъ высказать, что еслибъ вы дали себѣ трудъ вникнуть въ мое весьма краткое заявленіе, то вы увидали бы, что тѣ „другія причины,“ о которыхъ я „благоразумно умолчалъ“, относятся не до отъѣзда г-жи Клайеръ, а до прекращенія мною сеансовъ въ коммисіи, послѣ чего, какъ заявлено мною, г-жа Клайеръ прожила здѣсь еще цѣлый мѣсяцъ, такъ что никакого исчезновенія тутъ не было и разъяснять тутъ нечего. — До этого заявленія было доставлено въ редакцію „Новаго Времени“ для напечатанія мое заявленіе въ коммисію отъ 4 марта, въ которомъ „причины“ прекращенія моихъ съ нею отношеній изложены пространно, но редакція не напечатала этого заявленія (какъ оказалось потомъ изъ объясненія ея въ № 15, она желаетъ имѣть дѣло, по вопросу о спиритизмѣ, только съ профессорами, съ авторитетами!!); вотъ почему въ послѣдовавшемъ вскорѣ заявленіи моемъ о г-жѣ Клайеръ я поневолѣ долженъ былъ выразить только надежду, что „причины эти не останутся сокрытыми отъ публики“. — Послѣ того заявленіе мое въ коммисію было напечатано въ „С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ“, и когда тоже извращенное извѣстіе о мнимомъ бѣгствѣ г-жи Клайеръ появилось въ „Голосѣ“, я послалъ туда такое же опроверженіе, въ которомъ, разумѣется, указалъ, что „причины“, о которыхъ идетъ рѣчь, изложены въ моемъ заявленіи въ коммисію отъ 4 марта, напечатанномъ въ № 70 „С -Петербургскихъ Вѣдомостей“, а также и въ заявленіи профессора Бутлерова, напечатанномъ въ № 9 „Новаго Времени“; но редакція „Голоса“, печатая мое опроверженіе (№ 73), сочла эти послѣднія, столь по видимому невинныя указанія, излишними и вычеркнула ихъ. „Голосъ“, не стѣсняется, ратуя за правду, выдумывать на насъ что ему угодно (№ 71); приписывать намъ, обозначая ковычками, слова, которыхъ мы не говорили (№ 74), п пр… вѣдь въ борьбѣ съ медіумизмомъ всякимъ средствамъ рукоплещутъ! Противъ пущенной выдумки было послано краткое опроверженіе, подписанное мною и гг. Бутлеровымъ и Вагнеромъ, подкрѣпленное указаніемъ на одинъ фактъ и на тѣ №№ газетъ, въ которыхъ напечатаны подробности нашего отказа отъ коммисіи. Но редакція „Голоса“ пожелала найти наше „коллективное заявленіе голословнымъ“ (№ 75), и потому напечатала только половину его, а другую, неголословную половину, въ которой содержалось указаніе на фактъ и на №№ газетъ съ нашими пространными заявленіями, она опять выкинула!
Изъ всего сказаннаго, г. редакторъ, вы легко усмотрите, что вашъ благой совѣтъ: не мѣшать намъ высказываться, ибо мы сами смѣшаемся — не находитъ сочувствія, что, напротивъ, слѣды нашихъ словъ тщательно скрываются: и что если они носятъ на себѣ прелесть таинственности, то мы въ этомъ неповинны. Позволяю себѣ надѣяться что напечатаніемъ этихъ строкъ вы не откажетесь хотя нѣсколько разсѣять эту таинственность.
XIII. Заявленіе гг. Бутлерова и Аксакова въ „Голосѣ“, 29 марта. 1876, № 89.[править]
Чѣмъ строже приговоръ, который предстоитъ произнести, тѣмъ болѣе твердыхъ основаній будетъ искать для него тотъ, кто нормально, объективно и безпристрастно относится къ рѣшенію предлежащей задачи, ставя при этомъ прежде и выше всего открытіе истины. Мы, нижеподписавшіеся, давно убѣдились въ томъ, что намъ нечего ожидать такого нормальнаго отношенія къ дѣлу отъ коммисіи, составившейся для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій. Это убѣжденіе наше было причиной того, что мы отказались отъ дальнѣйшаго содѣйствія коммисіи. Въ нашихъ заявленіяхъ, поданныхъ въ коммисію 4-го марта и напечатанныхъ въ № 70-мъ „Санкт-петербургскихъ Вѣдомостей“ и № 9-мъ „Новаго Времени“[9]), мы уже указали на предубѣжденія, которыя заранѣе сформировались въ средѣ коммисіи и, будучи поспѣшно заявлены публикѣ, повели къ тому, что дѣйствія коммисіи потеряли характеръ научной безпристрастной объективности. Заявленіе коммисіи, напечатанное на-дняхъ, вполнѣ оправдало то, что нами ожидалось и было указано заранѣе: оно характеризуется полнѣйшею догматичностью и, не заботясь о приведеніи какихъ-либо основаній, безцеремонно произноситъ давно и заранѣе заготовленные, предвидѣнные нами приговоры.
Въ настоящую минуту, однакожъ, мы не разсчитываемъ вступать съ коммисіей въ пререканія, для которыхъ голословность ея утвержденій могла бы дать богатый матерьялъ. Мы желаемъ только привести факты, доказывающіе, кàкъ шатки основанія и какъ поспѣшны отрицательныя заключенія коммисіи, относящіяся, напримѣръ, къ устроенному ею манометрическому столу[10]). Послѣ того, какъ мы вынуждены были прервать засѣданія съ коммисіей, нами производились въ частномъ кружкѣ опыты съ нѣкоторыми приборами коммисіи, и вотъ протоколъ опыта съ манометрическимъ столомъ:
Февраля 29-го дня 1876 года, въ сеансѣ, происходившемъ въ квартирѣ А. Н. Аксакова, послѣ 20-тиминутнаго сидѣнія за небольшимъ столомъ, г-жѣ Клайеръ было предложено перейти къ столу манометрическому, который передъ засѣданіемъ былъ приведенъ въ надлежащій порядокъ: манометры были уравнены, и движеніе ихъ испробовано. За этимъ столомъ медіумъ, г-жа Клайеръ, посажена была въ виду всѣхъ присутствующихъ; въ комнатѣ горѣла висячая лампа полнымъ свѣтомъ и ясно освѣщала всю фигуру медіума и пространство подъ манометрическимъ столомъ. Одни изъ присутствующихъ наблюдали за манометрами, другіе слѣдили за движеніями стола и медіума. Руки медіума лежали на одной изъ подвижныхъ половинъ столешницы; спустя нѣсколько минутъ, столъ, при упомянутомъ положеніи медіума и полной его неподвижности, сначала приподнялся правою стороной, причемъ его ножки отдѣлились отъ пола, приблизительно, на два вершка; вслѣдъ за тѣмъ, такое же движеніе повторилось съ лѣвой стороны стола. Потомъ столъ подвинулся приблизительно на четверть сначала вправо, а затѣмъ влѣво; наконецъ, онъ приподнялся, приблизительно на два вершка, стороной, обращенною къ медіуму. Всѣ эти поднятія совершались плавно, и во время ихъ ноги медіума оставались въ полной неподвижности, отнюдь не касаясь ножекъ стола. При всѣхъ движеніяхъ стола жидкость манометровъ оставалась почти въ полномъ покоѣ, и только въ тотъ моментъ, когда столъ послѣ поднятія падалъ, манометръ, соотвѣтствовавшій обращенному къ медіуму краю столешницы, незначительно поднимался. Всѣ описанные опыты, вмѣстѣ взятые, продолжались не болѣе 10-ти минутъ. По окончаніи засѣданія, нижеподписавшіеся пробовали произвести искуственно описанныя движенія стола, кладя руки на ту же доску, на которой лежали руки медіума, и убѣдились въ невозможности получить эти поднятія даже и тогда, когда прилагали къ тому возможно бòльшія усилія, не обращая уже вниманія на повышеніе манометровъ. Подлинный подписали: Н. Вагнеръ, А. Бутлеровъ, А. Аксаковъ, П. Черемисиновъ (главный врачъ уральской горнозаводской желѣзной дороги), В. Россоловскій, Е. Черемисинова, С. Аксакова.
Само собою разумѣется, что мы сообщаемъ этотъ протоколъ не для тѣхъ, которые готовы, быть можетъ, даже заподозрить нашу правдивость или усомниться въ нашей способности видѣтъ то, чтò происходитъ предъ глазами. Кромѣ такихъ безнадежныхъ скептиковъ, найдутся — мы знаемъ — лѝца, способныя къ объективной оцѣнкѣ данныхъ, доставляемыхъ обѣими сторонами. Но пустъ дадутъ имъ эти данныя, пусть коммисія скорѣйшимъ обнародованіемъ своихъ протоколовъ со всѣми приложеніями дастъ имъ возможность судить о дѣлѣ. Тогда эти лѝца сами взвѣсятъ справедливость всякихъ приговоровъ и сами оцѣнятъ достаточность основаній, на которыя опирается коммисія въ своихъ столь рѣшительныхъ утвержденіяхъ.
Еслибъ коммисія, наблюдая добросовѣстно и терпѣливо, дала явленіямъ развиться и сдѣлала бы возможнымъ продолженіе опытовъ, внушивъ намъ и медіуму увѣренность въ своемъ безпристрастіи, а не чувство противоположное этой увѣренности, то она — мы не сомнѣваемся — получила бы результаты, подобные описаннымъ въ сообщаемомъ нами протоколѣ.
XIV. Отвѣтъ Н. П. Вагнера на приговоръ спиритической коммисіи, помѣщенный въ № 85 „Голоса“. Тамъ же, № 101, отъ 12 апрѣля.[править]
Къ крайнему сожалѣнію я долженъ еще разъ выступить на защиту существованія медіумическихъ явленій. Я охотно молчалъ бы о странномъ и совершенно неправильномъ образѣ дѣйствія медіумической коммисіи физическаго университетскаго общества, по меня вынуждаютъ говорить — истина, искаженная, униженная и доброе имя женщины, съ крайнею неосмотрительностью принесенное въ жертву учоному самолюбію и игрѣ общественныхъ страстей. Мнѣ весьма тяжело, что я долженъ выступить теперь, печатно, противъ моего дорогого товарища Д. И. Менделѣева, научныя заслуги котораго я, вмѣстѣ со всѣмъ учонымъ міромъ, высоко цѣню и глубоко уважаю, а равно цѣню и истинно товарищескія отношенія его ко мнѣ. Но… amicus Plato, sed magis amica veritas!..
Еслибъ я и мой дорогой другъ А. М. Бутлеровъ не выступили въ защиту медіумическихъ явленій, еслибъ мы не заявили объ этихъ явленіяхъ въ русской журнальной литературѣ, то и медіумической коммисіи физическаго общества не существовало бы. Она образовалась по почину Д. И. Менделѣева, который пожелалъ доказать намъ, русской публикѣ, а можетъ быть, всему учоному и не учоному міру, что медіумическихъ явленій не существуетъ, что эти явленія есть продуктъ съ одной стороны неосмотрительной довѣрчивости спиритовъ, а съ другой — ловкаго шарлатанства и фокусничества медіумовъ.
Вся ошибка моя и Бутлерова заключалась именно въ томъ, что мы приняли вызовъ спиритической коммисіи; мы полагали, что даже quand-même этой коммисіи можетъ быть опрокинутъ очевидностью доказательствъ. Мы вовсе не предполагали что это quand-même пойдетъ за предѣлы всякаго скептицизма и будетъ съ упрямою настойчивостью неуклонно преслѣдовать одну цѣль: доказать публикѣ, что въ присутствіи членовъ коммисіи „никакихъ медіумическихъ явленій не происходило“!
Въ видахъ достиженія этой цѣли была прочтена извѣстная, скороспѣлая лекція въ пользу герцеговинцовъ. Въ видахъ той же цѣли составлялись протоколы засѣданій коммисіи и наконецъ былъ напечатанъ отчетъ объ ея изслѣдованіяхъ (?), за авторитетною подписью цѣлыхъ дюжины „учоныхъ“ (!) (см. Голосъ № 85-й).
На публичной лекціи передъ громадною аудиторіей, я и Бутлеровъ безъ церемоніи обвинялись въ томъ, что мы съ своими наблюденіями обращаемся не къ авторитетному суду учоныхъ, а къ некомпетентному суду публики. Какъ будто не на тотъ же самый судъ отдавались протоколы засѣданій учоной коммисіи? Какъ будто лекція, назначенная въ пользу герцеговинцовъ, не имѣла въ виду привлечь возможно бòльшую толпу, сочувствія которой искала коммисія выставляя предъ нею свои удачные подвиги въ изловленіи медіумовъ. Лекція сразу превратила весь вопросъ о медіумическихъ явленіяхъ въ игру личнаго самолюбія. Послѣ нея уже не было мѣста научному изслѣдованію, а оставался только одинъ путь — доказать, что мнѣніе о медіумическихъ явленіяхъ, высказанное на этой лекціи, было вполнѣ вѣрно и справедливо. И этотъ путь старательно преслѣдовала учоная коммисія въ ея дальнѣйшихъ дѣйствіяхъ.
Во всѣхъ этихъ дѣйствіяхъ главнымъ руководителемъ былъ Д. И. Менделѣевъ. Около него группровались или передъ нимъ преклонялись мнѣнія остальныхъ лицъ, слѣдовательно, вся главная отвѣтственность въ рѣшеніи коммисіи должна пасть на этого руководителя ея дѣйствіи. Я нисколько не сомнѣваюсь, что еслибъ этого руководительства, этого вліянія и давленія на коммисію не было, то и результаты ея дѣйствій были бы совершенно другіе. Дорогой мой товарищъ Д. И. Менделѣевъ отличается необыкновенною горячностью ко всякому защищаемому имъ дѣлу. Это дѣло для него окружается ореоломъ правды, которую должно защищать во что бы ни стало, всякими средствами. Для него каждое мнѣніе становится всегда источникомъ самыхъ цѣльныхъ симпатій или антипатій. Въ данномъ случаѣ мы, его товарищи, въ его глазахъ сдѣлались отступниками науки. Круксъ, тонкій остроумный наблюдатель, которому лондонское королевское общество поднесло, въ прошломъ году, золотую медаль за его научныя открытія, становился также подозрительнымъ въ его выводахъ и опытахъ. Къ этимъ опытамъ по мнѣнію Д И. Менделѣева нельзя было относиться иначе, какъ съ крайнимъ недовѣріемъ и пренебреженіемъ. Такой взглядъ невольно передавался членамъ коммисіи и отражался на насъ, защищавшихъ, подобно Круксу, медіумическія явленія. Мы въ глазахъ членовъ коммисіи не были равноправными съ ними учоными. Мы были подсудимыми, къ которымъ члены коммисіи сочли возможнымъ отнестись свысока, съ извѣстною долей снисхожденія. И между тѣмъ, среди этихъ членовъ, было не мало такихъ, къ которымъ названіе „учоныхъ“ можно было приложить только въ видахъ поэтической вольности. Прямыхъ, откровенныхъ отношеній и полной искренности не было между нами и коммисіей; а между тѣмъ, именно эти отношенія были вполнѣ желательны и необходимы для разрѣшенія такого сложнаго вопроса, какъ медіумическій. Члены коммисіи, вмѣсто того, чтобъ послѣ каждаго сеанса указывать намъ на то, чтò казалось имъ подозрительнымъ со стороны медіума и дать намъ возможность уничтожать ихъ подозрѣнія, составляли какъ бы тайный заговоръ противъ насъ. Они ловили и объясняли по своему каждое движеніе медіума, скрывая отъ насъ свои наблюденія. Очевидно, мы для нихъ были враждебная сторона, которую слѣдовало обличить и уничтожить въ видахъ сохраненія достоинства науки и спокойствія общества.
Протоколы засѣданій коммисіи составлялись безъ нашего участія. Эти протоколы тщательно обсуживались членами коммисіи съ цѣлью не пропустить въ нихъ ничего, чтò могло бы доказать публикѣ или просто даже намекнуть на существованіе медіумическихъ явленій. Но съ такимъ сильнымъ медіумомъ, какъ г-жа Клайеръ, сдѣлать этого было невозможно. Д. И. Менделѣевъ предлагалъ намъ не вносить въ протоколы тѣхъ явленій, въ неподдѣльности которыхъ члены коммисіи не убѣдились. Мы, разумѣется, на это не могли согласиться, потому что тогда всѣ протоколы составили бы повтореніе одной и той же фразы, дѣйствительность которой была уже разъ испробована, то есть фразы, что „никакихъ медіумическихъ явленій въ присутствіи коммисіи не происходило“. Получивъ отказъ, члены поневолѣ должны были записывать о наклонахъ, движеніяхъ стола и стукахъ. Тогда они прибѣгли къ иному способу, который вполнѣ парализовалъ значеніе протоколовъ. Рядомъ съ ними они начали подавать отдѣльныя заявленія, въ которыхъ явленія, записанныя въ протоколахъ, коментировались и освѣщались подъ извѣстнымъ угломъ. Они дополнялись этими одиночными мнѣніями членовъ, составленными на основаніи чисто субъективныхъ ощущеній.
Съ первыхъ же заявленій, г-жа Клайеръ была объявлена шарлатанкой и обманщицей. Д. И. Менделѣевъ заявлялъ, что онъ видѣлъ ея большіе пальцы подъ столѣшницей въ то время, когда столъ поднимался; что онъ видѣлъ, какъ она подводила свои ноги подъ ножки стола съ цѣлью подбросить его. Наконецъ, онъ заявилъ слѣдующее:
„Когда я сидѣлъ подлѣ г-жи Клайеръ, я обводилъ своею ногой подъ столомъ, желая предупредить возможность подброса стола ногой изъ-подъ низу стола, напримѣръ, ударомъ подъ столѣшницу. При этомъ разъ моя нога встрѣтила нѣчто упругое и длинное, подобное, сколько могу судить по моментальному впечатлѣнію, кринолинной пружинѣ, идущей отъ полу, со стороны медіума. Желая убѣдиться духовный или желѣзный характеръ носитъ на себѣ это впечатлѣніе (?!), я тотчасъ за тѣмъ посмотрѣлъ на полъ и хотя тамъ было темновато, я успѣлъ видѣть нѣчто бѣлое, какъ бы конецъ пружины, скользнувшей подъ юбку Г-жи К.“
Это заявленіе было предѣломъ, дальше котораго идти намъ, участвовавшимъ въ качествѣ свидѣтелей со стороны медіума, было невозможно. Это заявленіе намъ ясно показало, что какіе бы доказательства въ пользу медіумизма не были представлены нами, они разобьются о показаніяхъ ея членовъ, которымъ публика, предубѣжденная противъ медіумизма, повѣритъ охотнѣе, чѣмъ намъ, его защитникамъ. Что же можно сказать противъ заявленія о какой то пружинѣ, какой то таинственной махинаціи, о которой свидѣтельствуетъ учоный, искусившійся въ устройствѣ разныхъ физическихъ приборовъ?
Въ моихъ глазахъ такое заявленіе было бы крайне комично, (да проститъ это мнѣ мой дорогой товарищъ), еслибъ отъ него не страдало доброе имя женщины, чужестранки, которая виновна только въ томъ, что рѣшилась пріѣхать сюда и послужить своими медіумическими способностями учонымъ (?) изслѣдованіямъ спиритической коммисіи. Этими словами я вовсе не желаю обвинить кого бы то ни было. Хочу только сказать что цѣльныя антипатіи здѣсь заслоняли всякую объективость и довели до галлюцинацій. Въ г-жѣ Клайеръ Дмитрій Ивановичъ видѣлъ субъэкта, который надуваетъ его товарищей, морочитъ публику, нагло издѣвается надъ достоинствомъ науки. Мудрено ли, что подъ вліяніемъ такихъ взглядовъ, шаря ногой подъ столомъ, съ твердымъ убѣжденіемъ, что здѣсь должны быть какія-нибудь махинаціи, онъ могъ натолкнуться въ потьмахъ и увидѣть собственными глазами „нѣчто упругое и длинное“, подобное бѣлому концу кринолинной пружины.
Мы предлагали коммисіи осмотрѣть г-жу Клайеръ, но это предложеніе съ негодованіемъ было отвергнуто Дмитріемъ Ивановичемъ, какъ унижающее достоинство учонаго. Признаюсь, я не понимаю этой разницы: отчего добровольное досматриваніе, произведенное съ согласія медіума, унижаетъ учонаго, а досматриваніе тайное, посредствомъ ноги, которая шаритъ подъ столомъ и наталкивается въ потьмахъ на кринолинныя пружины — позволительно. И послѣ этого насъ упрекаютъ — это мы вынудили коммисію къ такому образу дѣйствія! Какой странный софизмъ!
Я присутствовалъ на одномъ сеансѣ съ г-жой Клайеръ, когда ея ноги были окружены особенною деревиной перегородкой, въ родѣ фартука. Сквозь эту перегородку, конечно, не могла проникнуть никакая пружина. И между тѣмъ, столъ, всётаки, поднимался, на всѣхъ четырехъ ножкахъ. Еслибъ я былъ членомъ спиритической коммисіи, я непремѣнно предположилъ бы, что пружина такъ остра, что она можетъ мгновенно пронзить насквозь тонкую доску деревянной перегородки и уперевшись въ столѣшницу снизу поднять столъ и за тѣмъ снова, мгновенно спрятаться подъ юбку медіума, не оставивъ на доскѣ ни малѣйшихъ слѣдовъ!..
Подобное странное предположеніе было сдѣлано членами коммпсіи относительно происхожденія медіумическихъ стуковъ. — Сеансы г-жи Клайеръ отличаются рѣзкостью, опредѣленностью этихъ стуковъ, выходящихъ изъ различныхъ предметовъ, до которыхъ она касается. Коммисія объясняла ихъ какою-то тоже хитрою машинкой, которая спрятана у медіума между ногъ. (!) Но какою же такою машинкой могли бы производиться стуки, отъ которыхъ дрожитъ столѣшница и какими мускулами ногъ могъ дѣйствовать медіумъ, чтобъ вызывать ad libitum стуки самыхъ разнообразныхъ тембровъ, похожихъ на удары мòлота въ полъ, на удары въ стекло, на громкіе металлическіе звуки въ пьянино, на сухіе щелчки въ бумагу, которую держала г-жа Клайеръ въ рукѣ? Я слышалъ эти стуки, когда она, снявъ ботинки, становилась на подушку, которая лежала на ящикѣ. Я ощущалъ при каждомъ стукѣ, дрожанія вѣ кожанной подушкѣ подъ моими руками. Эти стуки безошибочно отвѣчали мнѣ на вопросы, которые я задумывалъ, не говоря о томъ не только медіуму, но и никому изъ присутствующихъ. Какая же машинка могла все это дѣлать?!
Мы предлагали членамъ коммисіи убѣдиться въ неподдѣльности этихъ стуковъ съ помощью какихъ-нибудь акустическихъ приборовъ. Коммисія отказалась исполнить это предложеніе. За то она придумала манометрическій столъ съ цѣлью доказать надавливанье на столѣшнпцу рукъ медіума; а также изготовила фонетическій апаратъ съ цѣлью изловить не только медіума, но и насъ, защищавшихъ медіумическія явленія. Коммисія воспользовалась для этого прибора мыслью Крукса, но она натянула перепонку съ такою добросовѣстностью, что ея колебанія могли давать только одни звуковыя указанія. Этимъ приборомъ члены коммисіи, вѣроятно, хотѣли высказать „знакомство съ надлежащими пріёмами строго научныхъ изслѣдованій новыхъ и сомнительныхъ явленій“. (См. Отчотъ спиритической коммисіи. Голосъ, № 85).
Опытъ, произведенный нами съ манометрическимъ столомъ, былъ описанъ въ протоколѣ, напечатанномъ Бутлеровымъ и Аксаковымъ въ № 89 Голоса. Насъ могутъ упрекнуть, почему мы не дали возможности видѣть подобный опытъ членамъ коммисіи? Отвѣчу на это, что въ средѣ коммисіи — подобный опытъ былъ невозможенъ, потому что въ этой коммисіи царствовалъ не простой, а „злостный скептицизмъ“, который видитъ и говоритъ „не вижу!“, слышитъ и говоритъ „не слышу!“ Противъ такого скептицизма нѣтъ средствъ бороться. Для полученія медіумическихъ явленій нужно было одно психическое условіе: чтобъ всѣ присутствующіе въ кружкѣ желали бы наблюдать явленія въ томъ видѣ, въ какомъ они происходятъ. Но какъ же они могли произойти тамъ, гдѣ члены не желали, чтобъ эти явленія происходили? Какимъ образомъ столъ могъ подняться, когда члены коммисіи нарочно надавливали на этотъ столъ, или старались поддѣлать медіумическія явленія во время самыхъ сеансовъ?
Я желалъ бы еще снять съ себя одинъ несправедливый упрекъ коммисіи: „люди науки, говоритъ она, увлекшіеся спиритизмомъ, относятся къ нему почти исключительно, какъ праздные любители зрѣлищъ, а не какъ пытливые изслѣдователи природы“. Этого упрека я всего менѣе ожидалъ отъ моего дорогого товарища Дмитрія Ивановича, потому что ему вполнѣ извѣстенъ мой взглядъ относительно этого предмета. Въ дѣлахъ коммисіи, вѣроятно, сохранился мой отказъ въ участіи въ ея засѣданіяхъ. Я надѣюсь, что это заявленіе рано или поздно будетъ напечатано и публика узнаетъ тѣ мотивы, которые заставили меня отказаться. Я всегда желалъ и теперь жадно желаю этого научнаго, настоящаго научнаго, а не коммисіоннаго изслѣдованія медіумизма. Къ сожалѣнію, до сихъ поръ я не имѣлъ для этого средствъ. Г-жа Клайеръ не находилась въ моемъ распоряженіи, а изслѣдованіе явленій съ другими, частными медіумами, встрѣчало постоянно совершенно независящія отъ меня препятствія.
Я желаю скорѣйшаго научнаго изслѣдованія медіумизма уже потому, что я твердо увѣренъ, что всё въ развитіи человѣчества рано или поздно должно сдѣлаться достояніемъ не вѣры, а знанія. Медіумическія явленія представляютъ только мостъ, который ведетъ отъ знанія физико-химическихъ явленій въ область познанія психическаго міра.
Со временемъ для этой цѣли, вѣроятно, образуются цѣлыя общества, въ которыхъ примутъ участіе психологи и психіатры, которыхъ труды займутъ длинный рядъ лѣтъ. А теперь мнѣ остается только искренно пожалѣть о неудачныхъ подвигахъ спиритической коммисіи, которая подобно извѣстной синицѣ
Сотни, тысячи лицъ ждали отъ нея отвѣта на ихъ недоумѣнія. Они давно убѣдились въ существованіи медіумическихъ явленій помимо всякихъ медіумовъ и верченья столовъ; они видѣли движенія безъ прикосновеній, предметы предъ ихъ глазами летали по воздуху — они слышали такіе же стуки, какіе слышала и коммисія и слышали при такихъ условіяхъ, при которыхъ предположеніе о „хитрой машинкѣ“ не могло имѣть мѣста. Они совершенно вправѣ теперь спросить коммисію: что же все это значитъ?
Да! коммисія, обвиняя въ обманѣ медіумовъ — сама явилась обманщицей общественнаго мнѣнія, и это мнѣніе имѣетъ полнѣйшее право съ негодованіемъ отвернуться отъ ея голословнаго и преднамѣреннаго приговора!
Пройдутъ десятки лѣтъ, настанетъ время для научныхъ изслѣдованій медіумизма, и лѣтописи науки, къ сожалѣнію, должны будутъ занести печальную страницу изъ ея исторіи — страницу о спиритической коммисіи, составленной изъ 12-ти учоныхъ физико-механиковъ, которые въ видахъ преслѣдованія мнимыхъ предразсудковъ толпы — подчинились дѣйствительнымъ предразсудкамъ науки и въ теченіи только 8-ми сеансовъ, имѣя дѣло съ двумя мальчиками и одною женщиной — медіумами, съумѣли разрѣшить міровой вопросъ человѣчества самообманомъ, фокусничествомъ и шарлатанствомъ!
XV. Письмо А. Н. Аксакова въ „С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ“ 23 апрѣля, 1876, № 111, по поводу отчета г. Петрушевскаго.[править]
М. г. Въ № 107 „Голоса“ помѣщенъ прочтенный въ засѣданіи физическаго общества предсѣдателемъ его, профессоромъ Петрушевскимъ, отчетъ объ оконченныхъ засѣданіяхъ коммисіи общества для разсмотрѣнія медіумическихъ явленіи. При этомъ г. профессоръ счелъ своимъ долгомъ высказать и свое личное мнѣніе о томъ, что „онъ видѣлъ и слышалъ по части медіумизма“. Мнѣніе почтеннаго профессора, какъ „личнаго участника въ занятіяхъ коммисіи“, должно, разумѣется, имѣть и вѣсъ и значеніе; но представителю „точной и гласной науки“ слѣдовало бы, казалось, ради точности и гласности, оговорить, что онъ ни на одномъ сеансѣ съ г-жею Клайеръ не присутствовалъ, а на сеансахъ съ братьями Петти пробылъ не болѣе часа, и что, слѣдовательно, весь личный опытъ его „по части медіумизма“ ограничивается однимъ часомъ.
Замѣтка эта была послана въ редакцію „Голоса“ 21-го апрѣля, въ тотъ же день, въ который появился въ этой газетѣ отчетъ г. Петрушевскаго; но помянутая редакція не сочла нужнымъ напечатать ее, а потому имѣю честь обратиться къ вамъ съ покорнѣйшею просьбою дать у себя мѣсто этимъ немногимъ строкамъ.
XVI. Письмо А. Н. Аксакова въ „С.-Петербургскихъ Вѣдомостяхъ“, 27 апрѣля, 1876, № 115, по поводу чтенія г. Менделѣева о спиритизмѣ.[11])[править]
М. г. По поводу сообщенія г. Менделѣева о спиритизмѣ, помѣщеннаго въ сегодняшнемъ № вашей уважаемой газеты, въ которомъ упоминается и о томъ возраженіи, которое я хотѣлъ сдѣлать г. Менделѣеву, считаю долгомъ пояснить, что я никогда не счелъ бы себя въ правѣ возражать г. профессору на основаніи одного „предположенія“. Я утверждаю, что на манометрическій столъ, во время опыта съ нимъ, давилъ самъ г. Менделѣевъ, потому что онъ самъ утверждаетъ это въ поданномъ имъ въ коммисію особомъ заявленіи. Вотъ его подлинныя слова:
„Медіумъ пробовалъ поступать съ манометрическимъ столомъ такъ же, какъ и съ обыкновеннымъ… Замѣтивъ это, я, для опыта, налегъ на свою половину, дѣйствуя въ ту же сторону, какъ и медіумъ. Еслибъ я не указалъ этого, а затѣмъ на манометрахъ были указаны давленія, пристрастные люди могли бы сказать, давилъ духъ, сила новая, медіумическая“.
О критической оцѣнкѣ такого способа изслѣдованія распространяться нечего.
Вчера вечеромъ, г. Менделѣевъ, вслѣдствіе дошедшихъ до него слуховъ, прочелъ передъ публикою протоколъ коммисіи объ опытѣ съ манометрическимъ столомъ; но своего заявленія, на которое именно я ссылался, онъ не прочелъ!
XVII. Письмо Д. И. Менделѣева въ „Голосѣ“, 27 апрѣля, 1876, № 116.[править]
Онъ признаетъ, что приговоръ научной коммисіи не былъ приговоромъ научнымъ, но приговоромъ судейскимъ — „по совѣсти“.
Отправляя сегодня въ типографію тѣ публичныя чтенія „о спиритизмѣ“, которыя были прочтены мною вчера и третьяго дня, въ аудиторіи Соляного Городка, я замѣтилъ, что въ одномъ мѣстѣ сказалъ невѣрно (этого мнѣ никто не указалъ), а именно: я сказалъ, что въ опытахъ съ манометрическимъ столомъ, происходившихъ у г. Аксакова на дому (а не въ коммисіи), столъ этотъ только качался, а не скользилъ но полу. Нѣтъ, онъ и скользилъ судя по заявленіямъ, помѣщоннымъ въ вашей газетѣ (№ 89-й 29-го марта нынѣшняго года). Хотя я замѣтилъ эту свою погрѣшность, тѣмъ неменѣе, я ее не исправилъ въ рукописи чтеній. Сказалъ и сознаюсь, что это сказалъ невѣрно — поспѣшилъ. Объясненія для наблюденій, произведенныхъ съ манометрическимъ столомъ г-ми Аксаковымъ и Бутлеровымъ, приведены мною въ книгѣ, которая печатается. Корректируя то, что я самъ же написалъ, я и замѣтилъ, что сдѣлалъ въ чтеніи промахъ. Книга эта озаглавлена будетъ такъ: Матерьялы для сужденія о спиритизмѣ. Въ нее войдутъ всѣ протоколы коммисіи для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій, всѣ къ нимъ приложенія, а также нѣкоторыя мои замѣчанія къ тѣмъ и другимъ. Во второмъ отдѣлѣ помѣщаются статьи гг. Квитка, Мясоѣдова, Боргмана, Бирда, Шевиллара, и Лавуазье, а также и мои публичныя чтенія, читанныя въ декабрѣ 1875 года и надняхъ. Выручка отъ этой книги назначается на устройство большого аэростата и вообще для изученія метеорологическихъ явленій въ верхнихъ слояхъ атмосферы. Напечатано уже нѣсколько листовъ, остальные набираются.
Мнѣ желательно этимъ письмомъ заявить о скоромъ выходѣ этой книги въ свѣтъ и предупредить гг. спиритовъ относительно замѣчанія о моей ошибкѣ, а потому прошу васъ помѣстить мое письмо въ вашей газетѣ. Если мнѣ будутъ указаны и другія ошибки, я готовъ буду ихъ признать, потому что сужденіе о спиритизмѣ должно составиться не на основаніи мелочныхъ ошибокъ сторонъ, говорящихъ за и противъ него, а на основаніи всей совокупности фактовъ этого дѣла. Повторяю при этомъ мысль, высказанную мною въ чтеніяхъ: поджигателей мельницы не видѣли съ факеломъ, а поджигателями признали. Таковъ судъ современности; приговоръ — есть дѣло совѣсти.
Примите и проч.
XVIII. Протестъ петербургскаго общества противъ заключенія коммисіи по изслѣдованію медіумизма.[править]
„С.-Петербургскія Вѣдомости“ отъ 4 мая, 1876, № 122[12]).
Ученая коммисія, образовавшаяся для разсмотрѣнія медіумическихъ явленій, имѣла цѣлью, какъ можно судить изъ сообщенія г. Менделѣева, опубликованнаго въ „Голосѣ“ (№ 137, 1875 года), „точно разсмотрѣть“ эти явленія и черезъ это „оказать немалую всеобщую услугу“. Изъ публичнаго чтенія г. Менделѣева мы узнали, что ближайшимъ предметомъ изслѣдованія коммисіи имѣли быть слѣдующія медіумическія явленія: движенія неодушевленныхъ предметовъ при прикосновеніи и безъ прикосновенія къ нимъ рукъ; поднятіе предметовъ на воздухъ; измѣненіе ихъ вѣса; движенія предметовъ и звуки въ нихъ, имѣющіе характеръ осмысленныхъ явленій, разговоровъ или отвѣтовъ — чтò коммисія назвала явленіями діалогическими; писанія неодушевленными предметами или явленія психографическія; наконецъ, образованіе и появленіе отдѣльныхъ частей человѣческаго тѣла или даже полныхъ фигуръ, что коммисія назвала явленіями медіумо-пластическими. Изслѣдованію этихъ явленій коммисія обѣщалась посвятить по меньшей мѣрѣ 40 засѣданій. Нынѣ, въ сообщеніи своемъ отъ 21-го марта („Голосъ“ № 85, 1876 г.), коммисія заявила, что изслѣдованіе ея окончено, что „цѣль ея достигнута“ и что она пришла единогласно къ заключенію, что „спиритическія явленія происходятъ отъ безсознательныхъ движеній или отъ сознательнаго обмана, а спиритическое ученіе есть суевѣріе“. Такой приговоръ коммисіи основанъ, какъ видно изъ ея сообщенія, на 8-ми сеансахъ, изъ которыхъ на первыхъ четырехъ никакихъ медіумическихъ явленій не произошло, а на послѣднихъ четырехъ коммисія видѣла нѣсколько движеній стола и слышала нѣсколько стуковъ. Но гдѣ же опыты коммисіи съ движеніями предметовъ безъ прикосновенія къ нимъ рукъ, опыты съ измѣненіемъ вѣса тѣлъ, опыты съ явленіями діалогическими, психографическими, медіумо-пластическими? Изъ той ограниченной программы изслѣдованія, которою коммисія задалась, она, какъ видно, не исполнила и четвертой части, но за то коснулась, безъ всякаго основанія, спиритическаго „ученія“, вопросъ о которомъ вовсе и не входилъ въ ея программу. Мы, нижеподписавшіеся, считаемъ долгомъ своимъ заявить, что подобнымъ поверхностнымъ и поспѣшнымъ отношеніемъ къ предмету своего изслѣдованія коммисія далеко не выполнила возложенной ею на себя задачи. Она очевидно не собрала достаточныхъ данныхъ ни для того, чтобъ признать существованіе медіумическихъ явленій, ни для того, чтобъ отвергнуть ихъ. Ограничившись 8-ю сеансами, коммисія не имѣла уважительныхъ основаній, чтобъ заявить свое изслѣдованіе оконченнымъ; тѣмъ менѣе имѣла она права на то, чтобъ, на основаніи этихъ 8-ми сеансовъ, произнести какой бы то ни было рѣшительный приговоръ. Приступивъ къ изслѣдованію во имя интересовъ извѣстной части общества, коммисія далеко не удовлетворила этимъ интересамъ: она оставила общество въ прежнемъ недоумѣніи относительно медіумическихъ явленій, засвидѣтельствованныхъ столь многими достойными довѣрія лицами. Мы, нижеподписавшіеся, считаемъ себя, поэтому, въ правѣ выразить надежду, что заявленное отъ имени науки разсмотрѣніе медіумическихъ явленій будетъ доведено до конца, согласно достоинству и требованіямъ науки, если не тѣми лицами, которыя уже вынесли свой приговоръ, даже о томъ, чего они не видали, то другими, послѣ болѣе долгаго и обстоятельнаго изслѣдованія. Только такимъ изслѣдованіемъ можетъ, дѣйствительно, быть оказана „немалая всеобщая услуга“.
Подлинный подписали: В. С. Авдаковъ, кн. Багратіонъ, И. Балашовъ, А. Бардскій, В. Бартенева, А. Барыкова, Н. Бахметьевъ, В. Н. Башмакова, Л. Бонве, М. Борисова, Д. Буняковская, А. Васильчикова, В. Виксенштейнъ, князь Ев. Витгенштейнъ, П. Веймарнъ, К. Виттъ, Е. Власова, княгиня Воронцова, М. П. Гедеоновъ, М. Гензо, княгиня Голицына-Прозоровская, М. Гредякина, Н. Гредякинъ, Ю. Гренъ, Д. Григоровичъ, Л. Даниловъ, И. Даниловъ, 3. Дурова, Е. Евреинова, Н. Жога, баронъ А. Жомини, А. Зиновьевъ, А. Зиновьева, Д. Зиновьевъ, Е. Заграфо, Е. Иванова, Г. Игнатьевъ, Ф. Калинина, И. Калининъ, Т. Калининъ, С. Кислинская, В. Кишкинъ, Ѳ. Климовъ, графъ Комаровскій, графъ А. Комаровскій, Э. Константенъ, В. Кресенко, В. Крузе, князь А. Куракинъ, князь Б. Куракинъ, кн. М. Курцевичъ, Е. Лаврова, Е. Лансере, И. Лапшинъ, Ѳ. Левшинъ, Н. Львовъ, Н. Лѣсковъ, А. Макаревскій, Н. С. Макаревская, Е. Малоховецъ, Ф. Малоховецъ, С. Манухинъ, В. Марковъ, П. Марченко, Н. Матвѣевъ. П. Мей, баронъ Н. Мейендорфъ, Г. Мейеръ, А. Миллеръ, П. П. Миллеръ, А. А. Моисеева, Н. А. Моисеевъ, Г. Монтандръ, С. Н. Москалевъ, Ар. Оберъ, княгиня Н. Оболенская, князь О. Оболенскій, Н. Орловъ; князь Паскевичъ, княгиня Паскевичъ, Т. Пассекъ, П. Пельховъ, Н. К. Пельцеръ, К. Ф. Пирвицъ, Ф. Ф. Пирвицъ, Е. А. Пирговъ, А. В. Половцевъ, А. И. Полубинскій, Я. Б. Преженцовъ, В. Прибыткова, Е. Прибыткова, В. Прибытковъ, В. Россоловскій, И. Рюминъ, А. П. Саломонъ, В. И. Сафоновъ, А. В. Семенова, К. А. Семеновъ, А. Серебряковъ, Н. Скородумовъ, Е. Скропотова, Ю. Смоленская, А. Старожевскій, А. Степанова, Е. Столѣтовъ, графиня Марія Б. Строганова, графъ Григорій С. Строгановъ, князь А. Суворовъ, князь К. Суворовъ, Г. Татищевъ, И. Тимашевскій, А. И. Токмачевъ, графиня А. Толстая, Ѳ. Томанъ, С. Торнеусъ, князь А. Трубецкой, Л. Тутковскій, Е. Тыминская, князь А. Урусовъ, Е. Челищева, М. Челищевъ, А. Чеповскій, Владиміръ Чуйко, Н. Чуйко, В. Шаго, князь А. Шаховской, И. О. Шмидтъ, князь А. Щербатовъ, Н. Щербачевъ, Л. Юнгеръ.
Примечания[править]
- ↑ Д. И. Менделѣевъ остался недоволенъ этимъ выраженіемъ моимъ, и замѣтилъ мнѣ, что изъ этихъ словъ можно понять будто коммиссія обѣщала что нибудь и отказалась. Я согласился съ справедливостью замѣчанія и порадовался такой чуткости почтеннаго професора къ тому что кажется ему малѣйшимъ уклоненіемъ отъ истины.
- ↑ Здѣсь мѣсто сообщить, что покуда я былъ въ Нью-Кастлѣ и имѣлъ съ мальчиками Петти пробные сеансы, я объ этихъ капляхъ ничего не зналъ, и только когда мы тронулись въ путь и были уже въ Берлинѣ, онѣ, однажды утромъ, совершенно случайно, появились на столѣ во время бесѣды. Когда я спросилъ отца Петти, почему онъ никогда не говорилъ мнѣ объ нихъ, онъ отвѣтилъ, что онъ не придавалъ этому никакого значенія. Когда мы пріѣхали сюда, мнѣ и въ голову не приходило обращать вниманіе коммисіи на это явленіе; но когда оказалось, что оно съ замѣчательной легкостью и вѣрностью, при достаточныхъ мѣрахъ предосторожности, могло быть вызываемо въ любое время дня и вечера, то рѣшено было предложить коммисіи заняться его изслѣдованіемъ. Повторилось, однако, обычное: съ измѣненіемъ психической среды явленіе не удавалось; а послѣ того потрясенія, которое мальчики испытали на послѣднемъ сеансѣ въ коммисіи, это столь легко дававшееся явленіе прекратилось вовсе даже и на нашихъ домашнихъ сеансахъ. — А. А.
- ↑ Никакого мнѣнія моего о спиритизмѣ Д. И. Менделѣевъ отъ меня не слыхалъ, и въ печати не читалъ, кромѣ убѣжденія въ реальности его явленій. — А. А.
- ↑ Смыслъ этой угрозы теперь выясняется См. выше стр. 96: «Заявленіе г. Менделѣева. Оскорбленіе медіума словомъ и угроза нанесенія оскорбленія дѣйствіемъ». — «Сопостовленія не лишены интереса». — А. А.
- ↑ Не понимая смысла этихъ угрожающихъ словъ, и вообще чего хотѣлъ отъ меня г. Менделѣевъ, я спросилъ его желаетъ ли онъ именно, чтобъ это письмо было напечатано? онъ отвѣтиль, что не желаетъ; поэтому письмо это и оставалось не напечатаннымъ. — А. А.
- ↑ Редакція хорошо сдѣлала что скрыла имя лица, доставившаго ей это свѣденіе. Подобную ложь и нелѣпость неудобно скрѣпить именемъ. — А. А.
- ↑ Выпустивши фактъ, приведенный для примѣра въ этомъ заявленіи, и ссылки на другія заявленія, опровергающія сообщенныя „Голосу“ свѣденія, редакція считаетъ доставленное ей заявленіе «голословнымъ. Покладливая логика.
- ↑ Редакція газеты увѣдомила меня, что она не нашла возможнымъ напечатать это письмо. Къ чему было тогда упрекать въ молчаніи?
- ↑ Они здѣсь не перепечатываются, потому что уже помѣщены въ „Разоблаченіяхъ“. См. стр. 138 и 147.
- ↑ Средняя, подвижная часть доски этого стола, на которую должны класться руки медіума, давитъ на каучуковые, наполненные жидкостью, резервуары, сообщающіеся съ вертикальными стеклянными трубками, наполненными также окрашенною жидкостью. Всякое давленіе, въ томъ или другомъ направленіи, на подвижную часть столешницы, тотчасъ, обозначается движеніемъ столба жидкости въ той или другой стеклянной трубкѣ. Очевидно, что движеніе стола, происходящее тогда, когда медіумъ касается только подвижной части его доски, показываетъ — если жидкость въ трубкахъ остается въ то же время въ покоѣ — присутствіе особой двигающей силы.
- ↑ Письмо приблизительно такого же содержанія было послано въ „Новое Время“, во избѣжаніе недоразумѣній, на другой же день чтенія, 25 апрѣля; но оно осталось не напечатаннымъ. См. № 56 этой газеты.
- ↑ Документъ этотъ былъ напечатанъ при слѣдующемъ письмѣ:«Г. редакторъ. 25-го марта, ученая коммисія, образовавшаяся для изслѣдованія медіумическихъ явленіи, обнародовала свой отчетъ, а мѣсяцъ спустя 24-го и 25-го апрѣля, профессоръ Менделѣевъ прочиталъ двѣ лекціи о спиритизмѣ. За недостаткомъ одобрительныхъ отзывовъ о коммисіи, самъ г. Менделѣевъ взялъ на себя трудъ сказать похвальное слово объ ея дѣятельности. На послѣднемъ своемъ чтеніи, онъ выразилъ ту мысль, что въ отчетѣ коммисіи истина сказалась сь неотразимою силою, и общество, озаренное ею, невольно склонило голову предъ приговоромъ науки. Но почтенный лекторъ заблуждается. Прилагаемый при этомъ протестъ, подписанный ста тридцатью лицами, свидѣтельствуетъ о томъ, что въ нашемъ обществѣ, вопреки мнѣнію г. Менделѣева, есть немало людей, различающихъ науку отъ коммисіи.«Несостоятельность голословныхъ заключеній послѣдней стала очевидною и для нашей печати. Вотъ еще фактъ, указывающій на это. Въ своемъ апрѣльскомъ нумерѣ „Отечественныя Записки“, относящіяся съ олимпійскимъ (и довольно забавнымъ) высокомѣріемъ къ спиритизму, признаютъ, что коммисія физическаго общества, задавшаяся намѣреніемъ обличить и подавить спиритизмъ, отнюдь не достигла желаннаго для нея результата. По справедливому замѣчанію названнаго журнала, коммисія тщетно пытается скрыть свой настоящій полицейско-судебный характеръ и придать себѣ ученый колоритъ. Цѣль ея была — осужденіе „ереси“, а не научное изслѣдованіе, котораго она вовсе и не имѣла въ виду. Поэтому „Отечественныя Записки“ называютъ членовъ коммисіи „современными отцами правовѣрной науки“, которые, ревнуя о правой наукѣ, рѣшились открыть соборъ изъ правовѣрныхъ ученыхъ для суда надъ еретическимъ ученіемъ, съ увѣренностью, что никто не дерзнетъ усомниться въ непогрѣшимости ихъ предвзятаго, голословнаго приговора.«Думаемъ, что этотъ отзывъ, исходящій изъ лагеря отъявленныхъ противниковъ спиритизма, какъ нельзя лучше отражаетъ господствующее мнѣніе о мнимыхъ „изслѣдованіяхъ“ коммисіи.В. Марковъ.