Русская старина (журнал)/1870 изд. 2 (ДО)/001/Рассказы о Пушкине Н. Н. Терпигорева и А. Н. Вульфа

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Разсказы о Пушкинѣ
авторы: Н. Н. Терпигоревъ, А. Н. Вульфъ
См. Оглавленіе. Источникъ: Журналъ «Русская Старина». Томъ I — СПб.: Типографія И. Н. Скороходова, 1870.

[570]

Разсказы о Пушкинѣ.

I. Въ февралѣ 1833 года, извѣстный въ свое время всей читающей Россіи, книгопродавецъ А. Ѳ. Смирдинъ, перенеся свой книжный магазинъ отъ Синяго моста въ домъ Петропавловской церкви, что на Невскомъ проспектѣ, задумалъ пригласить къ себѣ всѣхъ литераторовъ отпраздновать новоселье; въ числѣ литераторовъ были и нѣкоторые цензора. Бывая нерѣдко у одного изъ тогдашнихъ цензоровъ, В. Н. Семенова, дяди моего по матери, я часто встрѣчалъ у него Смирдина. За нѣсколько дней до праздника Смирдинъ, явясь къ Семенову звать его къ себѣ и увидѣвъ тамъ меня — тоже пригласилъ. Такъ какъ я часто бывалъ у дяди, то имѣлъ случай познакомиться со многими литераторами и художниками: Пушкинъ, Гоголь, Гречъ, Полевой Николай, Кукольникъ, Сенковскій, Каратыгинъ, Брюловъ и т. д. были нерѣдкіе его гости, слѣд. приглашеніе Смирдина я охотно принялъ. Смирдинскій праздникъ удался вполнѣ: всѣ были дружно-веселы. Пушкинъ былъ необыкновенно оживленъ и щедро сыпалъ остротами, изъ которыхъ одну, въ особенности, я удержалъ въ памяти. Семеновъ за обѣдомъ сидѣлъ между Гречемъ и Булгаринымъ, а Пушкинъ vis-à-vis съ нимъ; къ концу обѣда Пушкинъ, обратясь къ Семенову, сказалъ довольно громко: Ты, Семеновъ, сегодня точно Христосъ на Голгоѳѣ… Гречъ зааплодировалъ, а всѣ мы расхохотались — одинъ Булгаринъ сморщился и промолчалъ; но когда встали изъ-за стола, Булгаринъ, подойдя къ Семенову, сказалъ: «вамъ и быть-то между ними не слѣдуетъ!» Почему это? спросилъ Семеновъ; «а потому, что вы литературный палачъ». Дядя вздумалъ-было обижаться, но многіе уговорили его не обращать вниманія на слова Булгарина, и Гречъ прямо, тутъ же, объявилъ, что это сказано Булгаринымъ потому, что ему хотѣлось сорвать на Семеновѣ свою досаду на Пушкина, котораго, какъ извѣстно, онъ побаивался.

Здѣсь будетъ кстати пояснить, что Гречъ, въ своихъ остротахъ, менѣе всѣхъ щадилъ Булгарина, а разъ какъ-то, при мнѣ, у того же Семенова, Пушкинъ сказалъ Гречу: «Удивляюсь, Николай Ивановичъ, вашей дружбѣ съ Булгаринымъ!....» «Тутѣ нѣть ничего удивительнаго — отвѣчалъ Гречъ — я друженъ съ нимъ, какъ мачиха съ пасынкомъ».

Н. Н. Терпигоревъ.

II. Въ XI кн. „ Русскаго Вѣстника“ 1869 г. напечатана статья пишущаго эти строки: „Къ біографіи А. С. Пушкина, выдержки изъ записной книжки“. Вотъ замѣтки, сообщенныя намъ по ея поводу — [571]Алексѣемъ Николаевичемъ Вульфомъ, другомъ Пушкина, Языкова, бар. Дельвига и владѣльцевъ многократно воспѣтаго поэтами села Тригорскаго. „Во время пребыванія своего въ ссылкѣ, въ деревнѣ, Пушкинъ подъ надзоромъ игумена Святогорскаго монастыря не былъ и только угощалъ его у себя по праздникамъ. Риѳмы „дѣдушка-игуменъ“ и проч. набраны были Львомъ Пушкинымъ, Пановскимъ, Вронченко и другими ихъ собесѣдниками въ 1832 году въ Варшавѣ. Отъ игумена же Святогорскаго монастыря Пушкинъ позаимствовалъ поговорки, вставленныя въ „Бориса Годунова“, именно въ ту сцену, которая происходитъ въ корчмѣ на границѣ.

Нашъ Ѳома.
Пьетъ до дна,
Выпьетъ — да поворо́титъ,
Да въ донушко поколотитъ.... и т. д.

Во всѣхъ изданіяхъ „Бориса Годунова“, эти поговорки выброшены.

III. Языковъ въ своемъ извѣстномъ посланіи, говоритъ, что изъ Михайловскаго въ Тригорское:

На ворономъ аргамакѣ
Заморской шляпою покрытый
Вольтеръ и Гете и Расинъ
Являлся Пушкинъ знаменитый....

Но, увы! въ прозѣ дѣйствительности Пушкинъ возсѣдалъ не на ворономъ аргамакѣ, а на старой клячѣ.

IV. Передъ дуэлью Пушкинъ не искалъ смерти; напротивъ, надѣясь застрѣлить Дантеса, поэтъ располагалъ поплатиться за это лишь новою ссылкою въ село Михайловское, куда возьметъ и жену, и тамъ-то, на свободѣ предполагалъ заняться составленіемъ исторіи Петра Великаго. Извѣстно также, что еще около 1818 г., въ бытность поэта въ Петербургѣ, одна славная тогда въ столицѣ ворожея сдѣлала зловѣщее предсказаніе Пушкину, когда тотъ посѣтилъ ее съ однимъ нзъ своихъ пріятелей.

Глядя на ихъ руки, колдунья предсказала обоимъ насильственную смерть. На другой день пріятель Пушкина, служившій въ одномъ изъ гвардейскихъ полковъ ротнымъ командиромъ, былъ заколотъ унтеръ-офицеромъ. Пушкинъ же до такой степени вѣрилъ въ зловѣщее пророчество ворожеи, что когда, впослѣдствіи, готовясь къ дуэли съ извѣстнымъ американцемъ гр. Толстымъ, стрѣлялъ вмѣстѣ со мною въ цѣль, то не разъ повторялъ: „этотъ меня не убьетъ, а убьетъ бѣлокурый, такъ колдунья пророчила“ — и точно, Дантесъ былъ бѣлокуръ“.