Жуанвиль, Фруассаръ, Монстреле въ XIII и XIV столѣтіяхъ; Филиппъ де Коминь, Мартинъ дю Беле, Монлюкъ, Кастельно въ XV и XVI; Брантомъ, Маргарита Валуа, д’Обинье, Сюлли, Роганъ, ла-Рошфуко, Рецъ въ XVII; Дюкло, С. Симонъ, Ришелье, Сегюръ, Савари, Бурьенъ и многіе другіе въ XVIII и XIX.
Не упоминая о немногихъ новѣйшихъ, мы знаемъ только: Записки Курбскаго, Авраамія Палицына, Патріарха Филарета (въ рукописи), Шушерина , Желябужскаго, Графа Матвѣева, Крекшина, Неплюева, Шаховскаго и Храповицкаго.
Лѣтопись по Кенигсбергскому списку идетъ до 1206 года; по Лаврентьевскому до 1305; по Софійскому до 1534; по Львовскому до 1584; по Никоновскому до 1630; по Ростовскому до Петра Великаго.
Изъ сихъ Лѣтописей напечатана одна только Новгородская. Псковская Лѣтопись, простирающаяся до до 1650 года, Волынская до 1289, и многія другія, не менѣе драгоцѣнныя рукописи ожидаютъ издателя.
Президентъ Академіи Художествъ, А. Н. Оленинъ дозволилъ мнѣ пользоваться спискомъ Эрмитажнымъ, который читала Императрица Екатерина II и украсила собственноручными замѣчаніями; сверхъ того указалъ лучшій портретъ Іоанна Грознаго и много содѣйствовалъ къ вѣрности и изяществу рисунка. Президентъ Академій Наукъ, С. С. Уваровъ далъ мнѣ средства выписать изъ Москвы, содѣйствіемъ С. Д. Нечаева, лучшій изъ всѣхъ доселѣ извѣстныхъ списковъ Курбскаго Патріаршій, найденный въ Синодальной библіотекѣ Археографомъ П. М. Строевымъ; сверхъ того открылъ доступъ къ рукописямъ Академіи Наукъ и Академіи Духовной; поощрялъ къ труду, помогалъ совѣтами. Попечитель С. Петербургскаго Учебнаго Округа, К. М. Бороздинъ сообщилъ мнѣ собственный весьма важный списокъ всѣхъ сочиненій и переводовъ Князя Курбскаго, Синодики Іоанна Грознаго, разныя рукописи, и при всякомъ случаѣ содѣйствовалъ успѣху моего предпріятія. Управляющій Московскимъ Архивомъ, А. Ѳ. Малиновскій прислалъ мнѣ вторую эпистолію Іоаннову, коей нѣтъ ни въ одномъ спискѣ Курбскаго, и важные документы о потомкахъ сего Писателя.
Въ нѣкоторыхъ спискахъ его сочиненій, (кромѣ Патріаршаго и Академическаго), находится весьма вѣрный переводъ Гваньиніева Описанія Московіи (въ Б. вполнѣ): судя по слогу, можно думать, что надъ онымъ трудился Курбскій; но сему нѣтъ болѣе другихъ доказательствъ, и я оставилъ изданіе Гваньиніева сочиненія до другаго времени.
Въ сей рукописи, временъ Царя Алексѣя Михайловича, собраны писанные водяными красками портреты Русскихъ Царей, Патріарховъ и Митрополитовъ до половины XVII вѣка, также современныхъ Царю Алексѣю Михайловичу западныхъ Вѣнценосцевъ. Многіе портреты, напр. Царя Алексѣя, Людовика XIV, Принца Оранскаго и другіе отдѣланы весьма тщательно. Художникъ не извѣстенъ. Заглавіе оной: „Книга, а въ ней собраніе, откуда произыде корень великихъ Государей, Царей и Великихъ Князей Россійскихъ…„ Состроена сія книга въ 7180 году (1672).
Доселѣ нетлѣнныя мощи Ѳеодора Ростиславича и двухъ сыновей его Давида и Константина, обрѣтенныя въ 1463 году, покоятся въ Ярославскомъ Преображенскомъ монастырѣ. Ѳеодоръ преставился въ 1299 году. См. ниже, примѣч. 136.
По Родословной Книгѣ (1787 г. II, 411) отъ Князей Ярославскихъ произошли Князья: Алабышевы, Аленкины, Безчестьевы, Бородатовы, Векошкины, Великогагины, Гагины, Голыгины, Дуловы, Дѣевы, Жировые-Засѣкины, Заозерскіе, Засѣкины, Зубатые, Кубенскіе, Курбскіе, Луговскіе, Львовы, Мологскіе, Морткины, Охлебинины, Пенковы, Прозоровскіе, Романовичи, Сисѣевы, Сицкіе, Солнцевы, Солнцевы-Засѣкины, Суцкіе, Темносиніе, Троекуровы, Ушатые, Хворостинины, Шамины, Шастуновы, Шаховскіе, Шахонскіе, Шуморомскіе, Щетинины, Юхотскіе.
Правнукъ Василія Грознаго, Семенъ Ивановичъ, первый принялъ прозваніе Курбскаго, отъ наслѣдственной отчины своей Курбы.
См. Родословіе Курбскихъ, въ концѣ сей книги.
Въ Родословной Книгѣ (I. 121) показаны только двое: Андрей и Иванъ; но у нихъ былъ еще третій младшій братъ, прославленный старшимъ при описаніи Казанской осады. Подъ Казанью средній не былъ, а находился въ то время, какъ видно изъ Розрядовъ, третьимъ Воеводою въ Васильгородѣ, и потомъ въ 1553 году вторымъ Воеводою Большаго Полку, въ Литвѣ , когда младшій братъ уже умеръ отъ тяжкихъ ранъ. Карамзинъ называетъ его Романомъ.
Самъ онъ говоритъ, что подъ Казанью, въ 1552 году, было ему около 24 лѣтъ.
Изъ рукописныхъ Розрядовъ библіотеки Академіи Наукъ (листъ 204, на оборотѣ). Стольники Есаулы исправляли должность Адьютантовъ.
Рукописные Розряды Академіи Наукъ, листъ 215.
Тамъ же, листъ 218. Въ старину войско наше раздѣлялось на отдѣльные корпусы, которые назывались: Большой Полкъ, Сторожевой, Передовой, Правая Рука, Лѣвая Рука.
См. грамоту Іоанна IV, 2 Октября 1550 года, въ Древней Росс. Вивліоѳикѣ, XIII, стр. 3.
Съ именемъ Боярина онъ имѣлъ почетное названіе Слуги, знаменитѣйшее Боярскаго: имъ награждали Государи наши особенныя заслуги Вельможъ, и весьма немногіе носили оное; извѣстны только: Даніилъ Щеня, Семенъ Ряполовскій, Князь Коркодиновъ, Иванъ Михайловичъ Воротынскій, сынъ его — безсмертный Михаилъ, и Борисъ Годуновъ.
См. Курбскаго Исторію Іоанна , стр. 16—17, и Царственную Книгу, стр. 232, гдѣ означено и время сей битвы: 24 Іюня 1552 года.
Тамъ положили свои головы дѣды его: Михаилъ Ѳедоровичъ Карамышъ въ 1506 году и Романъ Ѳедоровичъ Курбскій. Дядя нашего Героя Владиміръ Михайловичь, сынъ Карамыша, также палъ въ битвѣ съ Казанцами въ 1521 году, на берегахъ Оки.
См. Курбскаго Исторію Іоанна, стр. 17.
См. Царствениую Книгу, стр. 265; Розряды 1552 года и Курбскаго Исторію Іоанна, стр. 17 и 25.
Въ Исторіи Іоанна (стр. 35) Курбскій считаетъ семъ недѣль; но здѣсь вѣроятно память измѣнила ему. Въ Царственной Книгѣ означено подробно, что произходило каждый день, съ начала осады, 20 Августа, до окончанія оной, 2 Октября, когда овладѣли городомъ.
См. Курбскаго Исторію Іоанна, стр. 56.
Тамъ же, стр. 42—45. Наши лѣтописи свидѣтельствуютъ о мужествѣ Курбскаго въ семъ дѣлѣ. См. Царственную Книгу, стр. 307, и ниже, 51 примѣчаніе къ Исторіи Іоанна.
Курбскаго Исторія Іоанна, стр. 60; Списокъ Бояръ, въ Древней Россійск. Вивліоѳ., XX. 41, и Исторія Государ. Россійс. VIII. 218.
Исторія Іоанна, стр. 89. По Розрядамъ 1559 года, Курбскій посланъ былъ въ Ливонію Первымъ Воеводою Болшаго Полка, т. е. Главнокомандующимъ. См. Древ. Россійск. Вивл. XIII. 310.
Невель нынѣ Уѣздный городъ Витебской Губерніи, въ 100 верстахъ отъ Витебска, на берегахъ озера Невльскаго и рѣчки Еменки.
Такъ Польскіе Писатели называютъ Курбскаго — именно Бѣльскій и Окольскій.
Kronika Marcina Bielskiego, въ Zbior dzieiopisow Polskich, Warsz. 1767, fol. I. 559. Мартинъ Бѣльскій былъ современникъ: онъ умеръ въ 1575 году. Нейгебауеръ и Старовольскій, разсказывая также, что подъ Невлемъ 1500 Поляковъ разбили 40,000 Россіянъ, приписываютъ побѣду, кромѣ Леспёвельскаго, Станиславу Замойскому, Николаю Сѣнявскому, Іоанну Зборовскому, Іоанну Потоцкому, и другимъ. См. Historia Rerum Polonicarum, Hanoviæ, 1618, стр. 607; и Sarmatiæ Bellatores, Wratislaviæ, 1734 стр. 126.
См. во 2 части Сочиненій Курбскаго первое письмо Іоанново. Въ Псковской Лѣтописи, подробной и достовѣрной, сказано: „Въ Августѣ мѣсяцѣ приходили Литовскіе люди подъ Невлю, и ходилъ за ними Князь Андрей Курбскій.“ Впрочемъ здѣсь разность въ лѣтосчисленіи: по нашей Лѣтописи (Истор. Госуд. Росс. IX. пр. 63), это случилось въ 1562 году, а по Хроникѣ Бѣльскаго въ 1563. Надобно однако знать, правильно ли переложенъ годъ Псковской Лѣтописи Исторіографомъ.
Впрочемъ, что̀ именно было причиною Царскаго гнѣва, нельзя сказать рѣшительно: въ первомъ письмѣ къ Курбскому, Іоаннъ обвиняетъ его въ намѣреніи сдѣлаться Ярославскимъ Владыкою; въ послѣдствіи же гонецъ нашъ Колычевъ додженъ былъ сказатъ Королю Сигизмунду отъ имени Царя: „Курбскаго и его совѣтниковъ измѣны то, что онъ хотѣлъ надъ Государемъ нашимъ и надъ его Царицею Настасьею и надъ ихъ дѣтьми умышляти всякое лихое дѣло: и Государь нашъ, увѣдавъ его измѣны, хотѣлъ было его посмирити и онъ побѣжалъ; а иныхъ его совѣтниковъ сыскавъ, Государь велѣлъ казнити.“ Далѣе: „Курбкій учалъ ся звати вотчичемъ Ярославскимъ, да измѣннымъ обычаемъ съ своими совѣтники хотѣлъ на Ярославлѣ государити.“ Ист. Гос. Рос. IX. пр. 19 и 141.
Вольмаръ, въ старину Володимерецъ Ливонскій, построенный въ концѣ XIII столѣтія въ честь Волдемара II, Короля Датскаго, находится на берегу рѣки Аа, въ 100 верстахъ отъ Риги.
Оно помѣщено въ 2 части нашего изданія. Вотъ подлинныя слова Лѣтописи о бѣгствѣ Курбскаго въ Польшу: „Въ таже лѣта (1563), во градѣ Юрьевѣ Ливонскомъ быша Воеводы Князь Андрей Михайловичъ Курбскій, да зять его Князь Михайло Ѳедоровичъ Прозоровскій. Князь же Андрей, увѣдавъ на себя Царскій гнѣвъ и не дождався присылки по себя, убояся ярости Царевы. Помянувъ же прежнія свои службы и ожесточися; рече же супружницѣ своей сице: „Чесо ты, жено! хощеши: предъ собою ли мертвымъ мя видѣти, или за очи жива мя слышати! Она же къ нему рече, яко не точію тя мертва хощу видѣти, но ниже слышати о смерти твоей, Господина моего, желаю! Князь же Андрей прослезився и цѣлова ю и сына своего девятолѣтна суща, и прощеніе сотворивъ съ ними и чрезъ стѣну града Юрьева, въ немъ же бысть Воеводою, прелѣзе, ключи же вратъ градныхъ поверже въ кладезь. Нѣкто же вѣрный рабъ его, именемъ Васька, по реклому Шибановъ, приготовя Князю своему кони осѣдланы внѣ града, и на нихъ сѣдоша, и къ Литовскому рубежу отъѣхаша и въ Литву пріидоша. Оттуду же Князь Андрей посла того же своего вѣрнаго раба къ Великому Государю Царю, съ досадительнымъ своимъ писаніемъ изъ Литвы. Той же Васька Шибановъ къ Москвѣ пріиде, и при пути походу Государева на Красномъ Крыльцѣ, Царю и Великому Князю Іоанну Васильевичу, листъ той отъ Князя своего подалъ. Царь же вопроси его: Кто ты, и откуда сіе писаніе принесе? Онъ же рече Царю, яко рабъ есмъ измѣнника твоего, Князя Андрея Курбскаго, и листъ сей подалъ ти отъ него. Тогда Царь ярости исполнився, призвавъ холопа того близъ себя и осномъ своимъ удари въ ногу его, и пробивъ ногу, наляже на посохъ свой и повелѣ листъ прочитати, въ немъ же бѣ написано со всякимъ досадительствомъ.“
Самъ Іоаннъ свидѣтельствуетъ о семъ. См. первое письмо его къ Курбскому.
Аѳанасій Нагой писалъ къ Іоанну изъ Крыма: „И Короля-де онъ (Курбскій) на тебя, Государя, поднялъ, и Царя (Хана) велѣлъ онъ же подняти.“ Въ Александроневской Лѣтописи: „Князь Андрей Курбскій подымаше Короля и поостряше.“ См. Истор. Госуд. Росс. IX. прим. 121.
См. второе письмо Іоанново и отвѣтъ на оное Курбскаго. Въ выпискѣ изъ Розряда, доставленной мнѣ А. Ѳ. Малиновскимъ, сказано: „7073. Тоежъ зимы Великаго поста въ среду, приходили Литовскіе люди воевати Луцкіе волости; а Воеводы Литовскіе: Князь Баушкорецкій (т. е. Богушъ Корецкій) и иные Паны, да Князъ Андрей Курбскій, да Панъ Падцавителенской Воевода, да Панъ Варколанъ Корсаковъ.“
Во 2 и въ 3 письмѣ къ Іоанну онъ подписывался Андрей Курбскій, Княжа на Ковлю. Ковель нынѣ небольшой Уѣздный городъ Волынской Губерніи на рѣкѣ Туріи. Въ 1567 году Князь Мстиславскій писалъ къ Гетману Хоткѣвичу (вѣроятно со словъ Царя): „Знакъ милосердья Великаго Государя вашего есть немалый на землю и на люди земли нашея, на Князѣ Андреѣ Михайловичѣ Курбскомъ, какъ его Государь вашъ пожаловалъ великимъ своимъ жалованьемъ и приближеньемъ и первѣйшимъ мѣстцомъ подъ Кіевскимъ Воеводствомъ.“ Далѣе : „А чтожъ писалъ еси о такой же собакѣ, якъ же еси самъ, о Ондреѣ о Курбскомъ, что его Государь вашъ пожаловалъ и во чтивости учинилъ: и колибъ Государь вашъ младенческимъ разумомъ не объятъ былъ, онъ бы васъ Пановъ Радъ своихъ на бездѣлье не слушалъ и лотровскимъ обычаемъ такова израдца не жаловалъ на кровопролитье Христіанству; а о томъ дивитися не о чемъ, якъ же зрадивши Государя нашего о его Царской главѣ, и отъ шибеницы утекши, и къ вашему малоумному Государю пришелъ, его же ты не зная, нецнотный человѣкъ! похваляешь.“ Древн. Россійс. Вивліоѳ. XV. 57 и 67.
Такъ, по крайней мѣрѣ, говоритъ Карамзинъ. Жаль, что онъ не указалъ источника, откуда заимствовано имъ извѣстіе о дѣятельномъ участіи Курбскаго въ завоеваніи Полоцка. Гейденштейнъ — очевидецъ, описавшій подробно осаду онаго, молчитъ о семъ. Впрочемъ, знаемъ достовѣрно, что Курбскій былъ тогда въ станѣ Баторіевоімъ, и вѣрно не безъ дѣла. См. во 2 части письма его изъ Полоцка, одно отъ 2 Сентября, а другое отъ 29 Сентября 1579 года.
Онъ посѣдѣлъ лѣтъ 45, какъ видно изъ писемъ его. Послѣднее писъмо его къ Семену Сѣдларю отъ 1580. г.
См. донесеніе къ Царю Карпова и Головина 1579 г. въ Истор. Госуд. Росс. IX. пр. 532.
Такъ говоритъ Нѣсецкій въ своей Korona Polska, 1758, I, стр. 742 и 752, основываясь на рукописяхъ Кояловича. Окольскій въ своемъ Orbis Polonis, 1641. I, стр. 506, пишетъ: что Князь Андрей Курбскій оставилъ только одного сына, который имѣлъ также дѣтей мужескаго пола, умершихъ безъ потомства. По крайней мѣрѣ, послѣднее извѣстіе Окольскаго несправедливо: мы знаемъ внука и правнуковъ Князя Андрея Михайловича. См. слѣдующее примѣчаніе.
О выѣздѣ Курбскихъ въ Россію въ концѣ XVII столѣтія изъ Польши, я обязанъ Его Прев. А. Ѳ. Малиновскому слѣдующими двумя любопытными актами, найденными въ Архивѣ Коллегіи Иностранныхъ дѣлъ:
1. Списокъ съ подлинной челобитной Царямъ Іоанну Алексѣевичу и Петру Алексѣевичу нововыѣзжаго Шляхтича Князя Александра, Княжъ Кашперова сына Курбскаго: о принятіи его въ вѣчное холопство съ выѣхавшимъ прежде сего на службу братомъ его Княземъ Яковомъ Курбскимъ. — Подана 1686 года, Марта 17.
„Царемъ Государемъ и Великимъ Княземъ Іоанну Алексѣевичу, Петру Алексѣевичу, всеа Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержцамъ, бьетъ челомъ нововыѣзжій Шляхтичь Князь Александръ Княжъ Кашперовъ сынъ Курбскій. Въ нынѣшнемъ, Государи, въ 194 (1686) году выѣхалъ я изъ Польши на Ваше Великихъ Государей имя, и хочу Вамъ, Великимъ Государямъ, служить въ вѣчномъ холопствѣ, оставя свои маетности въ Витебскомъ Воеводствѣ, помня милость прадѣда и дѣда Вашихъ Великихъ Государей къ прадѣду моему къ Князь Андрею Курбскому; и нынѣ видя Вашу Великихъ Государей пресвѣтлую милость къ брату моему родному ко Князю Якову Курбскому, такожъ и я хочу Вашей Государской милости служити вѣрою и правдою въ вѣчномъ холопствѣ.
„Милосердые Государи Цари и Великіе Князи Іоаннъ Алексѣевичъ, Петръ Алексѣевичъ, всеа Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержцы! Пожалуйте меня: велите, Государи, мнѣ служить Вамъ, Великимъ Государямъ, въ вѣчномъ холопствѣ съ братомъ моимъ, съ Князь Яковомъ Курбскимъ, чтобъ намъ разлученія не было. Цари Государи! смилуйте, пожалуйте.“
„194 года, Марта въ 17 день, по указу Великихъ Государей, велѣть того выѣзжаго иноземца Князь Александра Курбскаго роспроситъ.” „Принятъ въ службу; а какъ онъ былъ Католикъ, то крещенъ и нареченъ Княземъ Яковомъ. Отъ купѣли воспріималъ его Кравчій Князь Борисъ Алексѣевичъ Голицынъ. За выѣздъ пожалованъ деньгами, одаренъ платьемъ и для оклада отправленъ изъ Посольскаго Приказа въ Розрядъ.“
2. Переводъ съ Полъскаго листа, каковъ писалъ Царственныя болъшія печати и Государственныхъ великихъ Посольскихъ дѣлъ ко Оберегателю, къ Ближнему Боярину и Намѣстнику Новгородскому, ко Князю Василію Васильевшу Голицыну, Князъ Кашперъ Курбскій.
„Ясне-освячоный, милостивый Княже, Василій Василъевичъ Голицынъ, Государь мой милостивый!
„Здравія добраго желая Вашей Княжеской Милости, всякаго отъ Господа Вышняго счастія, благопривѣтствую на неисчетныя лѣта со всѣмъ Твоимъ домомъ велъможнымъ употребляти, а особо съ ясне-освячоною ея Милостью Княинею своею и съ любимымъ наслѣдіемъ жити въ добромъ здравіи Вашей Вельможности на неисчетныя лѣта. При семъ моемъ письмѣ посылаю отродіе свое нарочно челомъ ударити Вашей Княжеской Милости, слыша о неисповѣдимой милости къ дѣтемъ моимъ, которые по смотрѣнію Божію при Великихъ и при Свѣтлѣйшихъ Царехъ Московскихъ на вѣчное житье остались, за что Вашей Княжеской Милости самъ Господь Вышній будетъ воздаяніемъ, и я не въ достойныхъ молитвахъ моихъ съ женою и дѣтьми моими, при мнѣ оставшуся, до конца житья моего денно и ночно за здравіе Вашей Княжеской Вельможности отъ Господа молить обѣщаюся; того для прошу Вашей Княжеской Вельможности, чтобъ и впредь въ милости своей Княжой и отеческой ихъ блюсти. При семъ моемъ письмѣ и я самъ по се время въ пошлыхъ лѣтѣхъ моихъ до воли Божіи пребывая, Вашей Княжеской Милости пріятство свое вручаю. Писанъ въ Пилонкахъ, Февраля въ 15 день 1687 году.
„Вашей Княжой Милости желательный пріятелъ Князъ Кашперъ Курбскій.“
См. Дневникъ Желябужскаго въ Запискахъ Туманскаго о Петрѣ Великомъ 1787, VII, 110. Хотя здѣсь говорится о Крупскомъ; но это одна и та же Фамилія: въ Польшѣ назывались они и Крупскіе и Курбскіе. Но почему сынъ Кашперовъ названъ Борисовичемъ? Вѣроятно по имени крестнаго отца, Бориса Голицына.
Въ этомъ свидѣтельствуетъ самъ Курбскій въ письмѣ своемъ къ Марку, ученику Артемія; тамъ сказано: „и самъ я не мало лѣтъ изнурихъ по силѣ моей уже въ сѣдинахъ, со многими труды пріучахся языку Римскому.“ См. 2 часть его Сочиненій. Сверхъ того Симонъ Окольскій, описывая гербъ его въ своемъ любопытномъ сочиненіи, (Orbis Polonis… in quo antiqua Sarmatarum gentilitia specifreantur… Cracoviæ, 1641, in fol. I, p. 504—506) говоритъ: „Великъ былъ Курбскій! Великъ и по роду: онъ былъ сродникъ Іоанна Князя Московскаго; великъ и по званію: онъ главный Полководецъ войскъ Московскихъ; великъ и по мужеству: онъ многократно поражалъ враговъ; великъ и по счастію: изгнанникъ и бѣглецъ, онъ былъ принятъ съ почестью Королемъ Августомъ; великъ и по уму: ибо въ короткое время, въ преклонныхъ лѣтахъ, онъ выучился въ Королевствѣ языку Латинскому, коего прежде вовсе не зналъ.“
Послѣднія жертвы, о коихъ упоминаетъ Курбскій, были Воротынскій, Морозовъ, Ѳеодоритъ: они погибли въ 1577 и 1578 годахъ.
Зная Цицерона и Герберштейна, онъ могъ знатъ Тита-Ливія и Тацита.
О достоинствѣ его писемъ, переводовъ и другихъ произведеній будетъ сказано во второй части нашего изданія.