лякъ легіонеръ, по имени Тадеушъ, и особенно видная роль принадлежитъ женщинѣ, какъ въ «Живилѣ» или «Гражинѣ». Повидимому, этотъ замыселъ былъ скоро забытъ, и я упоминаю о немъ лишь, какъ о первомъ появленіи въ творчествѣ Мицкевича имени Тадеушъ, съ которымъ впослѣдствіи связался образъ добродушнаго и простодушнаго богатыря. Въ томъ же городѣ поэтъ встрѣтился съ сыномъ Гёте, Густавомъ, съ которымъ провелъ веселый вечеръ. Наконецъ 20 іюля 1830 г. пріѣхали въ Миланъ, гдѣ ихъ уже поджидали Хлюстины. На обѣдѣ у одного итальянскаго художника, который изъ французскихъ журналовъ зналъ о знаменитости Мицкевича, поэтъ всѣхъ увлекъ своими словами. «Рѣчь шла, говоритъ Одынецъ (IV, 208 ), не объ отвлеченныхъ безразличныхъ предметахъ, но о самыхъ жизненныхъ вопросахъ настоящаго времени, о теперешней жизни странъ и народовъ Европы... И удивительная вещь, какъ предсказанія Адама о близкомъ переворотѣ во Франціи и о возвращеніи Наполеоновъ возбуждали здѣсь, какъ и въ Неаполѣ, отзвукъ такого же сочувствія!» Въ предсказаніяхъ Мицкевича о близости французской революціи не было ничего мистическаго: еще въ Петербургѣ онъ пріучилъ себя читать нѣсколько иностранныхъ газетъ, а за границей постоянныя встрѣчи съ цѣлымъ рядомъ выдающихся людей, близкое знакомство съ дипломатическимъ корпусомъ въ Римѣ смогли внушить ему совершенныя правильныя представленія о положеніи вещей въ Европѣ. Не мистическое откровеніе, но проницательный умъ былъ источникомъ этихъ предсказаній, которыя, однако, казались Одынцу да, вѣроятно, и самому Мицкевичу весьма таинственными.
24 іюля Мицкевичъ и Одынецъ выѣхали въ Швейцарію. Дорога черезъ Альпы была ими совершена частью пѣшкомъ, частью въ экипажѣ. 31 іюля подъ вечеръ добрались до Женевы, гдѣ ихъ уже поджидали Хлюстины. Когда они вступили въ домъ Хлюстиныхъ, Анастасія «вмѣсто того, чтобы привѣтствовать его, какъ онъ, можетъ быть, ожидалъ, схватила со стола листъ какой - то газеты и, разложивъ его обѣими руками, встала передъ Мицкевичемъ на колѣни, крича: Gloire au Prophete! Такимъ образомъ мы узнали, что случилось въ Парижѣ въ послѣднихъ числахъ іюля И что, дѣйствительно, было какъ будто буквальнымъ исполненіемъ того, что ужъ цѣлый годъ предсказывалъ Адамъ, самъ испытывая при этомъ по большей части судьбу Кассандры... Не уди-
