— Къ чему мнѣ этотъ дурацкій сундукъ? Онъ такой тяжелый, точно весь набитъ камнями! Я совсѣмъ измучусь съ нимъ! Брошу-ка его въ ручей: приплыветъ онъ ко мнѣ домой самъ — ладно, а не приплыветъ — и не надо!
Потомъ онъ взялся за сундукъ одною рукой и слегка приподнялъ его, точно собираясь столкнуть въ воду.
— Постой! — закричалъ изъ сундука пономарь. — Выпусти сначала меня!
— Ай! — сказалъ Николка, притворяясь, что испугался. — Онъ все еще тутъ! Въ воду его скорѣе!
— Нѣтъ, нѣтъ! — кричалъ пономарь. — Выпусти меня, я дамъ тебѣ цѣлый четверикъ денегъ!
— Вотъ это дѣло другое! — сказалъ Николка и открылъ сундукъ.
Пономарь мигомъ выскочилъ оттуда и столкнулъ пустой сундукъ въ воду. Потомъ они пошли къ нему домой, и Николка получилъ еще цѣлый четверикъ денегъ. Теперь вся тачка была полна деньгами.
— А, вѣдь, лошадка принесла мнѣ недурной барышъ! — сказалъ самъ себѣ Николка, когда пришелъ домой и высыпалъ на полъ цѣлую кучу денегъ. — Вотъ Николай-то разсердится, когда узнаетъ, какъ я разбогатѣлъ отъ своей единственной лошади! Только пусть не ждетъ, чтобы я сказалъ ему всю правду!
И онъ послалъ къ Николаю мальчика попросить мѣру, которою мѣрятъ зерно.
— Зачѣмъ это ему мѣра? — подумалъ Николай и слегка смазалъ дно мѣры дегтемъ, — авось, молъ, къ нему пристанетъ кое-что. Такъ и вышло: получивъ мѣру назадъ, Ниволай увидѣлъ, что ко дну прилипли три новенькихъ серебряныхъ монетки.
— Вотъ такъ штука! — сказалъ Николай и сейчасъ побѣжалъ къ Николкѣ.
— Откуда у тебя столько денегъ?
— Я продалъ вчера вечеромъ шкуру своей лошади.
— Съ барышомъ продалъ! — сказалъ Николай, побѣжалъ домой, взялъ топоръ и убилъ всѣхъ своихъ четырехъ лошадей, снялъ съ нихъ шкуры и отправился въ городъ продавать.
— Шкуры! Шкуры! Кому надо шкуры! — кричалъ онъ по улицамъ.
Всѣ сапожники и кожевники сбѣжались въ нему и стали спрашивать, сколько онъ проситъ за шкуры.
