со своимъ краснымъ гребешкомъ, а Эльзѣ со своимъ толстымъ золотымъ кольцомъ. И оно пошло въ кашу; Эльза такъ никогда и не получила его обратно; впрочемъ, Стина заранѣе предупредила ее объ этомъ. Страсть какая была умная эта Стина! Да, и не перечесть всѣхъ вещей, какія попали въ кашу, которая не сходила съ огня или съ горячихъ угольевъ или съ теплой золы. Знали же о томъ только Стина, да Эльза.
Мѣсяцъ нарождался и убывалъ, а Эльза все навѣдывалась къ Стинѣ съ тѣмъ же вопросомъ: „Что, все еще не видать его?“
— Много знаю я!—отвѣчала Стина.—Много вижу, но сколько еще остается ему идти—не вижу. Впрочемъ, онъ уже перешелъ первыя горы! Теперь онъ въ морѣ и терпитъ непогоду! Но долго еще идти ему черезъ дремучіе лѣса! Ноги его покрылись волдырями, тѣло его треплетъ лихорадка, а онъ все долженъ идти, идти безъ конца, безъ отдыха!
— Ахъ, нѣтъ, нѣтъ!—сказала Эльза.—Мнѣ жалко его!
— Ну, ужъ теперь его нельзя остановить! А остановимъ—онъ упадетъ мертвымъ на дорогѣ!
Прошелъ годъ. Стояло полнолуніе; вѣтеръ шумѣлъ въ вѣтвяхъ ивы; на небѣ, при свѣтѣ мѣсяца, показалась радуга.
— Вотъ это хорошій знакъ!—сказала Стина.—Значитъ, Расмусъ скоро придетъ!
Но онъ не приходилъ.
— Да, коли ждешь, время тянется ой-ой какъ долго!—говорила Стина.
— Ну, а мнѣ надоѣло ждать!—сказала Эльза, стала заходить къ Стинѣ все рѣже и рѣже, и перестала приносить ей новые подарки.
На душѣ у Эльзы становилось все легче, и вотъ, въ одно прекрасное утро всѣ узнали, что Эльза согласилась выйти за богача-крестьянина.
Она отправилась взглянуть на его дворъ и земли, на скотъ, и прочее добро; все оказалось въ добромъ порядкѣ, и свадьбы незачѣмъ было больше откладывать.
Отпраздновали ее на славу; пированье шло цѣлыхъ три дня. Плясали подъ звуки скрипокъ и кларнетовъ. Никто изъ окрестныхъ жителей не былъ обойденъ приглашеніемъ; была на свадьбѣ и матушка Эльсе, и когда веселье кончилось, дружки поблагодарили гостей за честь, а музыканты сыграли послѣдній тушъ,
со своим красным гребешком, а Эльзе со своим толстым золотым кольцом. И оно пошло в кашу; Эльза так никогда и не получила его обратно; впрочем, Стина заранее предупредила её об этом. Страсть какая была умная эта Стина! Да, и не перечесть всех вещей, какие попали в кашу, которая не сходила с огня или с горячих угольев или с тёплой золы. Знали же о том только Стина, да Эльза.
Месяц нарождался и убывал, а Эльза всё наведывалась к Стине с тем же вопросом: «Что, всё ещё не видать его?»
— Много знаю я! — отвечала Стина. — Много вижу, но сколько ещё остаётся ему идти — не вижу. Впрочем, он уже перешёл первые горы! Теперь он в море и терпит непогоду! Но долго ещё идти ему через дремучие леса! Ноги его покрылись волдырями, тело его треплет лихорадка, а он всё должен идти, идти без конца, без отдыха!
— Ах, нет, нет! — сказала Эльза. — Мне жалко его!
— Ну, уж теперь его нельзя остановить! А остановим — он упадёт мёртвым на дороге!
Прошёл год. Стояло полнолуние; ветер шумел в ветвях ивы; на небе, при свете месяца, показалась радуга.
— Вот это хороший знак! — сказала Стина. — Значит, Расмус скоро придёт!
Но он не приходил.
— Да, коли ждёшь, время тянется ой-ой как долго! — говорила Стина.
— Ну, а мне надоело ждать! — сказала Эльза, стала заходить к Стине всё реже и реже, и перестала приносить ей новые подарки.
На душе у Эльзы становилось всё легче, и вот, в одно прекрасное утро все узнали, что Эльза согласилась выйти за богача-крестьянина.
Она отправилась взглянуть на его двор и земли, на скот, и прочее добро; всё оказалось в добром порядке, и свадьбы незачем было больше откладывать.
Отпраздновали её на славу; пированье шло целых три дня. Плясали под звуки скрипок и кларнетов. Никто из окрестных жителей не был обойдён приглашением; была на свадьбе и матушка Эльсе, и когда веселье кончилось, дружки поблагодарили гостей за честь, а музыканты сыграли последний туш,
