— Въ горы ходить для этого не нужно будетъ? — спросилъ я шутя.
— Не надобно.
— И выкупа платить не придется?
— Какія-нибудь двѣ драхмы.
— Такъ пожалуйста.
Мы подъѣхали въ это время къ небольшому кафенесу, который стоитъ на половинѣ дорогѣ въ Кефисію. Здѣсь проѣзжающихъ ждетъ такой-же обязательный привалъ, какъ и на пути изъ Пирея. Нашъ разноцвѣтный экипажъ остановился, и извощикъ тотчасъ-же закурилъ трубку. Мы вошли въ небольшую, но опрятную комнату. Противъ дверей былъ прилавокъ, уставленный шербетами и лакомствами, по угламъ пуки длинныхъ чубуковъ, а на столикахъ маленькія жаровни съ углемъ, тлѣющимъ въ пеплѣ, и желѣзные щипчики. Къ намъ подбѣжалъ мальчикъ.
— A гдѣ Васили? — спросилъ Эвлампіосъ.
— Сей-часъ будетъ.
Въ эту минуту въ заднія двери вошелъ за прилавокъ грекъ. Никогда не встрѣчалъ я такой характерной фигуры. Это былъ человѣкъ атлетическаго роста, съ мускулами фарнезскаго Геркулеса и стройностью молодой женщины. Бѣлая фустанелла въ мелкихъ складкахъ, синяя пегли, вся вышитая въ узоръ чернымъ шнуркомъ, алый фесъ съ длинной голубой кистью, — все это удивительно шло къ его богатырски-изящнымъ формамъ. Когда онъ вышелъ изъ-за прилавка величавой и граціозной поступью, — я не могъ отвести отъ него глазъ. Казалось, передъ нами былъ какой-нибудь герой Иліады, самъ Агамемнонъ съ его царственной осанкой.
— Рекомендую вамъ моего добраго пріятеля Васили, — сказалъ мой товарищъ:—вы видите самаго гостепріимнаго кафедзи во всей Греціи. A тебѣ, Васили, представляю русскаго путешественника: ты насъ попотчуешь лимонадомъ и трубками.
