лятивизм (см.)], имеющие целью приспособить логику к новым условиям. Между тем материалистическая диалектика, начиная со второй половины 19 в., стала необходимой не только в сфере революционной классовой борьбы пролетариата и не только в области общественных наук, но и в области естествознания.
Наука с накоплением целого ряда великих открытий и обобщений уже не может больше довольствоваться старым метафизическим методом мышления, который был неизбежным орудием исследования на низшей аналитической •ступени, когда предметы и явления природы рассматривались в их оторванности, а не во внутренней связи друг с другом.
Послегегелевская буржуазная философия не смогла усвоить философское наследство Гегеля, использовать и развить то ценное, что в. ней заключалось. Если буржуазные последователи Гегеля не сумели даже как следует изложить логику Гегеля, то философы других направлений либо совершенно отбрасывали всю гегелевскую диалектику и целиком возвращались на позиции метафизического мышления [например Бюхнер, Фогт и Молешотт <см.)] либо обращали свое главное внимание на критику его диалектики и на защиту формально-логических законов мышления. Правда, некоторые философы, как Тренделенбург («Логические исследования», 1840, 3 изд., 1870) и Ибервег («Система логики», 1857, 5 изд., 1882), мной раз б. или м. правильно отмечали те или иные органические пороки гегелевской логики, вытекающие из ее идеалистической основы, но теоретический уровень этой критики был весьма невысок, т. к. она велась с эклектиче•ских позиций и была антидиалектична по своему общему характеру. Но как Тренделенбург, так и Ибервег (см.) обращают свои взоры назад к Аристотелю и говорят о «параллелизме» между формами мышления и формами бытия. По•слегегелевские буржуазные философы тщетно пытаются устранить пустоту и абстрактность школьной Ф. л. при сохранении ее принципиальных основ. Чтобы хоть как-нибудь оживить свою Ф. л., они вводят в нее элементы гно^еологии и методологии наук. Примером этих попыток может служить «Гносеологическая логика» (1878) главного представителя так наз.
«имманентной школы» Вильгельма Шуппе (см.), по учению которого все предметы познания «суть порождения «сознания вообще», действующего согласно логико-гносеологическим — законам непротиворечивой связи. Примером «методологической логики» является логика Зигварта (см.), к-рый целиком остается в рамках чисто субъективной Ф. л. Он сам заявляет о том, что его логика «исключает все вопросы о метафизическом (метафизикой он называет учение о бытии. — В. Б.) значении процессов мышления» и рассматривает мышление как «субъективную функцию, не распространяя предъявляемые к нему требования на познание бытия» (Введение, § 4).
На рубеже 19 и 20 вв. с требованием «чистой» логики как идеальной науки об идеальных «смыслах», не имеющей ничего общего с эмпирической действительностью и метафизически противопоставляемой эмпирической психологии, выступил Эдмунд Гуссерль (см,) в своих «Логических исследованиях» (1900—01).
В основном «чистая логика» Гуссерля представляет собой возрождение платоновского учения об идеях и декартовского учения о«первичной данности» мышления. Другую разновидность «чистой», «антипсихологической», рационалистической Ф. л. представляет собой логика неокантианца Германа Когена (см.) («Логика чистого познания», 1902), — толкующего Канта в духе чистого рационалистического идеализма и сближающего его с Лейбницем и Маймоном.
В Англии 19 в. следует отметить два основных логических направления: 1) индуктивная, эмпиристическая логика, главными представителями к-рой являются Уиуэл (Whewell) и Джон Стюарт Милль (см.), и 2) ультраформалистическая логика, перерастающая в т. н. математическую логику или логистику [Гамильтон (см.), Буль, Джевонс (см.)].
«Система логики» Милля вышла первым изданием в 1843. Хотя Милль полемизирует с традиционной силлогистикой и стремится дать анализ действительных методов научного исследования, но он затрагивает лишь элементарные приемы метафизического мышления, и потому его логика представляет собой лишь особую разновидность формальной антидиалектической логики. Одностороннее выдвигание индукции, свойственное как Миллю, так и Уиуэлу, получило уничтожающую критику в заметках Энгельса о «всеиндуктивистах» в «Диалектике природы». Основные пороки индуктивной логики — это метафизическое, механистическое представление о категориях причины и действия и полная неспособность понять диалектическое единство общего, особенного и единичного. В дальнейшем эмпиристическое направление в логике приняло форму прагматизма (см.), распространившегося гл. обр. в Америке [Джемс, Дьюи (см.), в Англии — Шиллер]. Прагматизм отрицает какую бы то ни было объективную истину, объявляя истинным все то, что в данный момент приносит непосредственную выгоду и что имеет действенное значение в житейской практике. Ат. к. под этот критерий можно подвести также и религию, то это служит прямым обоснованием самой отъявленной поповщины, мистики и всяких вообще суеверий. Логическому мышлению приписывается весьма ограниченное и условное значение. Провозглашается алогизм, иррационализм (см.). Прагматистская логика представляет собой один из формально-логических суррогатов диалектики на основе субъективного идеализма и релятивизма.
Что касается формалистическо-математического направления в Ф. л., то оно сперва выражалось в таких учениях, как учение о «квантификации» сказуемого [Гамильтон (см.)], согласно которому суждение превращается в простое уравнение тождества («все А суть все В» или «все А суть нек-рые В»). Затем стали вводить в логику символы логического «сложения? и «умножения» понятий [Буль (см.)].
Наконец перешли к «исчислению предложений» и к «логике отношений» [англичанин Джевонс, американец Пирс (Peirce), немцы Шредер и. Фреге, итальянец Пеано, англичанин Рессель (см.)]. Это ультраформалистическое направление в логике, которому пытались придать видимость точной науки путем введения математических символов и формул, теснейшим образом связано с кризисом новейшей математики, с попытками трактовать математику как науку о произвольных, чисто формальных конструкциях «чистой мысли». Пред-
