достоинство против тирании». Однако теперь этот лозунг звучит по-иному, чем в ранних бунтарских драмах Ш. В «Телле» автор прежде всего хотел предостеречь от «эксцессов» Франц. революции, противопоставив «справедливое» и «законное» народное восстание «аморальному» и «незаконному». В противовес классовой борьбе Франц. революции Шиллер здесь показывает «гармоническое сотрудничество всех сословий» и в образе Аттингаузена идеализирует историческую роль дворянства. Телль и его народ — швейцарские пастухи — стоят на позициях патриархального консерватизма («доброе старое право»). Против власти они решаются выступить только на достаточных «законных основаниях».
И все же, несмотря на эти примиренческие тенденции «законной революции», «Вильгельм Телль» — одна из величайших свободолюбивых драм • немецкой буржуазной классической литературы: в ней еще раз прозвучал пламенный шиллеровский пафос свободы (особенно в знаменитой сцене на Рютли). В своей последней (незаконченной) драме «Дмитрий» (1805) Шиллер еще больше, чем в «Телле», овладел мастерством изображения массовых сцен (в польском сейме). Как показывают сохранившиеся наброски, драма о Лжедмитрии должна была закончиться торжеством «законной власти», т. е. апофеозом первого Романова.
В последние годы своей жизни Ш. все больше понимал, что его «идеал» — бегство от беспросветной действительности в «царство эстетической видимости» — является лишь «приятной мечтой» и не может удовлетворить бюргерство в его борьбе за эмансипацию; в его стихах и письмах последних лет все чаще слышится неудовлетворенность: «даль попрежнему в тумане, брег невидим и далек»; «все, что было так прекрасно, жизнь беспощадно отняла» (стихотворения «Идеалы», «Юноша у ручья» и др.). Свое разочарование в результатах*революции и свое примирение с действительностью он неоднократно выражает в показе железной необходимости смены мировых эпох, в переходе человека от игры к труду, от детской беззаботности к мужественному примирению с сложившейся исторической действительностью. Если эти тенденции у Ш. не получили • такого законченного выражения как у Гёте и Гегёйя, то все же они Достаточно ярко намечены и отражают общую эволюцию немецкой классической философам и литературы.
Произведения Шиллера переведены на все культурные языки мира. Вопрос о «влиянии» и социальной функции его творчества всегда приобретал особую актуальность в периоды обостренной классовой борьбы. Немецкая буржуазия очень рано начала «обработку» наследства Шиллера, игнорируя его юные бунтарские драмы как «незрелые плоды юности» и выдвигая на первый план его консервативно-филистерские стихи; «Дон Карлос» и «Вильгельм Телль» были провозглашены «национальными драмами», символизировавшими историческую миссию немецкой буржуазии, которую особенно прельщали их антиреволюционные тенденции, проповедь «революции сверху», «законной революции».
Маркиз Поза благодаря своим расплывчатолиберальным фразам стал настоящим «героем дня» и герольдом «немецкого единства», когда немецкая буржуазия после революции 1848 примирилась с реакцией и когда подготовлялась «эра Бисмарка». Этот • культ Шиллера достиг своего апогея во время шиллеровских национальных торжеств 1859.. Наиболее ярым почитателем Шиллера всегда, выступало (и выступает) немецкое мещанство, усматривавшее в его жизни и творчестве непревзойденный пример «благородного идеализма» и «нравственности» в противовес «грубому» и «безнравственному» материализму. «Предрассудок относительно того, что вера в нравственные, т. е. общественные, идеалы составляет будто бы сущность философского идеализма, возник вне филосбфии, у немецких филистеров, которые подобрали потребные им крохи философского образования в стихотворениях Шиллера» (Энгельс, Л. Фейербах, в кн. Маркс и Энгельс, Соч., том XIV, стр. 653). Во время империалистской войны германский империализм призывал массы к лишениям и к патриотизму «во имя идеализма Ш.». После войны идеологи «веймарской республики» противопоставляли «гуманизм» Ш. «духу Потсдама»; в свою очередь национал-социалисты видят в нем «образ вождя» и одного из своих предшественников. Всей этой «обработке» наследства Ш. служит почти необозримая буржуазная литература о нем.
В литературной политике германской с. — д-тии Ш. также играл большую роль, причем, как общее правило, его-значение для освободительной борьбы пролетариата переоценивалось не только реформистами^! центристами [см. работы о Ш. Роб. Зейделя (1905), Э. Пернерсторфера (1911), К. Гениша(1912), К. Каутского, К. Форлендера и др.], но даже Мерингом, правильно ставившим вопрос об освобождении Ш. от буржуазных «легенд». Меринг вместе с тем в оценке лит. наследства нем. классицизма ориентировался на Лассаля (к-рый в своем понимании трагедии опирался на эстетику Ш.), полемизировал по этому поводу с Марксом и Энгельсом и, исходя из своей непреодоленной полукантианской эстетики, чрезмерно переоценивал значение Ш. для пролетариата и пролетарской литературы.
Лит.: Erste Gesamtausgabe, hrsg. Vi Ch. G, Kor пег, 12 B-de, Tiibingen, 1812—15; Samtliche Schriften, hrsg.
v. K. G о e d e k e, T, 15, 17 В-de, Stuttgart, 1867—76; Samtliche Werke (S^kularausgabe), 16 B-de, 1904—05, и многочисл. др. полные и избран, изд. сочинений. Briefe; hrsg. v. F. J on as, 7 Ц-de, Stuttgart, 1892—96; Поли, собр. соч., изд. Н. В. Гёрбеля, 3 тт., 7 изд., СПБ, 1893; Собр. соч., под ред. С. А. Венгерова, изд. БрокгаузЕфрон, 4 тт., СПБ, 1901—02 (в т. IV имеются данные о рус. переводчиках и библиография о Шиллере в России); Избранные драмы, М. — Л., 1930; Бахтин Н. Н., Библиография, очерк рус. литературы о Шиллере, СПБ, 1902.
Из огромной биография, и критич. лит. можно отметить: Fischer К., Schiller als Philosoph, Frankfurt a/M., 1858; К 6 st er A., Schiller als Dramaturg, Berlin, 1B91^ В e 1 1 ermannL., Schillers Dramen, T. 2, Berlin, 1888—91; Kiihnemann E., Kants und Schillers Begriindung der Asthetik, Munchen, 1895; Petsch R., Freiheit und Notwendigkeit in Schillers Dramen, Munchen, 1905; Lewkowitz A., Hegels Asthetik im Verhaltnis zu Schiller, Leipzig, 1910; Rosalewski W., Schillers Asthetik im Verhitltnis zur Kantischen, Heidelberg, 1912; Birt Th., Schiller der Politiker im Licht unserer grossen Gegenwart, Stuttgart, 1919; Nussberger M., Schiller als politischcr Dichter, Zurich, 1917; Kappstein Th., Schillers Weltanschauung, Munchen, 1921; I f f e r t W., Der junge Schiller und das geistige Ringen seiner Zeit, Halle, 1926; К о c h F., Schillers philosophische Schriften und Plotin, Lpz., 1926; S t r i c h F., Schiller (Sein Lebeh und sein Werlj), B., [1928]; Jensen H., Schiller zwischen Goethe und Kant, Oslo, 1927; E ggli E., Schiller et le romantisme framjais, 2 vis, P., 1927; HohensteinF. A., Schiller (Die Metaphysik seiner Tragddie), Weimar, 1927; Lutz H., Schillers Anschauungen. von Kultur und Natur, B., 1928; Cysarz H., Von Schiller zu Nietzsche, Halle, 1928. Марксистская лит. O\ Ш.: Me bring F., Schiller (Lebensbild fur deutsche Arbeit er), Leipzig, 1905; Маркс и, Энгельс о трагедии Лассаля «Франц фон Зикинген», в сб. Маркс и Энгельс о литературе, коммент. Ф. Шиллера и Г. Лукача, М., 1933; Меринг Ф., Мировая литература и пролетариат, М., 1924. ф, Шиллер,
