мелка. Отсюда презрѣніе къ людямъ, у которыхъ даже лучшее недостаточно хорошо. Наслажденіе женщиной сдѣлалось для Донъ Жуана уже не утоленіемъ его души, а дерзкимъ издѣвательствомъ надъ Природой и надъ Богомъ“ (Phantasiestücke in Callot’s Manier, Фантазіи въ манерѣ Калло). Донъ Жуанъ—мститель и искатель. „У меня дѣвическая душа“, говоритъ Фалькъ, „и потому я никому не позволю къ себѣ приблизиться“. Но извѣстно, что никто такъ не любопытенъ, какъ дѣвическія души. Донъ Жуанъ полонъ психологическаго любопытства, и это дѣйствительно сближаетъ его съ женщинами и дѣлаетъ его похожимъ на нихъ. Въ драмѣ Аляркона La verdad sospechosa (Подозрительная правда) есть любопытныя строки:—
У дьяволовъ, какъ и у женщинъ, |
Донъ Жуанъ полонъ горячей завоевательной жадности, и ему вѣчно чудятся роскошные, непознанные и, быть можетъ, единственно-совершенные міры въ тѣхъ душахъ, которыя скользятъ передъ его глазами, и могутъ безвозвратно ускользнуть. Донъ Жуанъ Ленау хотѣлъ-бы замкнуть въ безмѣрный заколдованный кругъ всѣхъ женщинъ, которыя красивы, всѣхъ женщинъ, которыя были когда-то красивы, и ко всѣмъ прикоснуться, отъ каждой узнать ея высшую тайну, и, поцѣловавъ послѣднюю, умереть. Донъ Жуанъ Барбэ д’Оревильи въ книгѣ Les diaboliques (Le plus bel amour de Don-Juan) такъ же какъ герой Д’Аннунціо, считаетъ напротивъ самой прекрасной своей любовью ту единственную въ длинномъ спискѣ любовь, гдѣ у него не было никакого тѣлеснаго соприкосновенія съ женской душой, озаренной влюбленностью. Донъ Жуанъ разнообразенъ, онъ неисчерпаемъ, какъ наша душа, и, какъ наша душа, онъ проходитъ весь свой міръ, отъ полюса до полюса, и, дойдя до предѣльной черты этихъ полюсовъ, тоскуетъ и смотритъ дальше.
мелка. Отсюда презрение к людям, у которых даже лучшее недостаточно хорошо. Наслаждение женщиной сделалось для Дон Жуана уже не утолением его души, а дерзким издевательством над Природой и над Богом» (Phantasiestücke in Callot’s Manier, Фантазии в манере Калло). Дон Жуан — мститель и искатель. «У меня девическая душа», говорит Фальк, «и потому я никому не позволю к себе приблизиться». Но известно, что никто так не любопытен, как девические души. Дон Жуан полон психологического любопытства, и это действительно сближает его с женщинами и делает его похожим на них. В драме Аляркона La verdad sospechosa (Подозрительная правда) есть любопытные строки: —
У дьяволов, как и у женщин, |
Дон Жуан полон горячей завоевательной жадности, и ему вечно чудятся роскошные, непознанные и, быть может, единственно-совершенные миры в тех душах, которые скользят перед его глазами, и могут безвозвратно ускользнуть. Дон Жуан Ленау хотел бы замкнуть в безмерный заколдованный круг всех женщин, которые красивы, всех женщин, которые были когда-то красивы, и ко всем прикоснуться, от каждой узнать её высшую тайну, и, поцеловав последнюю, умереть. Дон Жуан Барбэ д’Оревильи в книге Les diaboliques (Le plus bel amour de Don-Juan) так же как герой Д’Аннунцио, считает напротив самой прекрасной своей любовью ту единственную в длинном списке любовь, где у него не было никакого телесного соприкосновения с женской душой, озаренной влюбленностью. Дон Жуан разнообразен, он неисчерпаем, как наша душа, и, как наша душа, он проходит весь свой мир, от полюса до полюса, и, дойдя до предельной черты этих полюсов, тоскует и смотрит дальше.
