ственнаго прогресса) являются двумя условіями, несравненно болѣе важными въ эволюціи міра животныхъ, чѣмъ взаимная борьба. Дѣйствительно, муравей процвѣтаетъ, хотя и не обладаетъ ни одной изъ тѣхъ „защитительныхъ“ чертъ, безъ которыхъ не можетъ обойтись ни одно изъ животныхъ, ведущихъ одинокую жизнь. Ихъ окраска дѣлаетъ ихъ очень замѣтными для ихъ враговъ, а высокіе муравейники многихъ видовъ сразу обращаютъ на себя вниманіе въ лѣсахъ и на лугахъ. У муравья нѣтъ твердаго панцыря, а его жало, какъ бы ни было оно опасно, когда сотни жалъ вонзаются въ тѣло животнаго, не имѣетъ большой цѣны для цѣлей индивидуальной защиты. Въ то же время личинки и куколки муравьевъ (такъ наз. муравьиныя яйца) составляютъ лакомство для многихъ обитателей лѣсовъ. И тѣмъ не менѣе, муравьи, несмотря на ихъ многочисленность, не подвергаются сильному истребленію птицами и даже муравьѣдами и внушаютъ ужасъ насѣкомымъ, гораздо болѣе сильнымъ, чѣмъ они сами. Когда Форель опорожнивалъ мѣшокъ съ муравьями на лугу, онъ видѣлъ, какъ „сверчки разбѣгались, оставляя свои норы на разграбленіе муравьямъ; пауки и жуки бросали свои жертвы, изъ боязни самимъ очутиться въ положеніи жертвы;“ муравьи захватывали даже гнѣзда осъ, послѣ битвы, во время которой многіе изъ нихъ гибли для блага общины. Даже самыя быстрыя насѣкомыя не успѣвали спастись, и Форелю часто приходилось видѣть, какъ муравьи внезапно нападали и убивали бабочекъ, комаровъ, мухъ и т. д. Сила ихъ заключается во взаимной поддержкѣ и взаимномъ довѣріи. И если муравей, — не говоря о еще болѣе развитыхъ термитахъ, — стоитъ на самой вершинѣ цѣлаго класса насѣкомыхъ по своимъ умственнымъ способностямъ; если по храбрости его можно приравнять къ наиболѣе мужественнымъ позвоночнымъ, и его мозгъ — говоря словами Дарвина, — „представляетъ одинъ изъ самыхъ чудесныхъ атомовъ матеріи въ мірѣ — можетъ быть, даже болѣе удивительный чѣмъ мозгъ человѣка“ — то не обязанъ-ли муравей всѣмъ этимъ тому, что взаимная помощь совершенно замѣнила взаимную борьбу въ его общинахъ?
То же самое справедливо и относительно пчелъ. Эти маленькія насѣкомыя, которымъ такъ легко было-бы стать добычей многочисленныхъ птицъ, и медъ кото-
ственного прогресса) являются двумя условиями, несравненно более важными в эволюции мира животных, чем взаимная борьба. Действительно, муравей процветает, хотя и не обладает ни одной из тех «защитительных» черт, без которых не может обойтись ни одно из животных, ведущих одинокую жизнь. Их окраска делает их очень заметными для их врагов, а высокие муравейники многих видов сразу обращают на себя внимание в лесах и на лугах. У муравья нет твердого панциря, а его жало, как бы ни было оно опасно, когда сотни жал вонзаются в тело животного, не имеет большой цены для целей индивидуальной защиты. В то же время личинки и куколки муравьев (так наз. муравьиные яйца) составляют лакомство для многих обитателей лесов. И тем не менее, муравьи, несмотря на их многочисленность, не подвергаются сильному истреблению птицами и даже муравьедами и внушают ужас насекомым, гораздо более сильным, чем они сами. Когда Форель опоражнивал мешок с муравьями на лугу, он видел, как «сверчки разбегались, оставляя свои норы на разграбление муравьям; пауки и жуки бросали свои жертвы, из боязни самим очутиться в положении жертвы»; муравьи захватывали даже гнезда ос, после битвы, во время которой многие из них гибли для блага общины. Даже самые быстрые насекомые не успевали спастись, и Форелю часто приходилось видеть, как муравьи внезапно нападали и убивали бабочек, комаров, мух и т. д. Сила их заключается во взаимной поддержке и взаимном доверии. И если муравей, — не говоря о еще более развитых термитах, — стоит на самой вершине целого класса насекомых по своим умственным способностям; если по храбрости его можно приравнять к наиболее мужественным позвоночным, и его мозг — говоря словами Дарвина, — «представляет один из самых чудесных атомов материи в мире — может быть, даже более удивительный, чем мозг человека» — то не обязан ли муравей всем этим тому, что взаимная помощь совершенно заменила взаимную борьбу в его общинах?
То же самое справедливо и относительно пчел. Эти маленькие насекомые, которым так легко было бы стать добычей многочисленных птиц, и мед кото-
