(T. VI. 313); такимъ пѣвцомъ, который избѣгаетъ вельможныхъ господъ, что платятъ деньги и судятъ купленный товаръ; («только тебѣ, толпѣ сермяжной, дарю напѣвы подъ жниво, пою в тактъ звяканью косъ» VII, 248).
Кондратовичъ безпрестанно возвращается къ этой любимой темѣ и варьируетъ ее на-ново[1]. Самая красивая изъ этихъ варьяцiй, можно даже сказать одинъ изъ лучшихъ алмазовъ польской поэзiи, это — стихотвореніе: «Деревенский пѣвецъ». (VII, 242), идиллія написанная въ Залучьи, въ 1852 г. Тамъ есть обращение къ поющей лира «изъ волшебнаго дерева»:
«Отъ тебя нѣтъ отбою, не натѣшусь тобою, |
которая и самому пѣвцу даетъ ощущение счастья, когда закипитъ въ немъ кровь и окраситъ блѣдное его лицо: «пусть больно рукѣ, пусть и сердцу больно». Лира бываетъ и карой божьею: «какъ острый ножъ порою пѣсня».
Пѣвецъ - человѣкъ простой, но берегущій свою независимость и честь своихъ пѣсенъ:
Пѣть, бряцая струнами, передъ Богомъ во храмѣ,
Предъ народомъ въ харчевнѣ,
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Чародѣйная лира! Пусть не знаю я мира
И живу слезъ отравой,
- ↑ VI. 247. Посвященie побасенокъ, 154. «He я пою», 186. Пѣсенька, 236. Подъ флейту, VII, 5. Похоронное шествiе, 206. Что такое поэтъ, 299. Молчанiе поэта
