Филеасъ Фоггъ и сэръ-Френсисъ Кромарти поняли также что всякая попытка съ этой стороны была бы невозможна. Они остановились и начали говорить въ полголоса.
— Подождемъ, сказалъ генералъ, — теперь только восемь часовъ, и можетъ-быть часовые эти также заснутъ.
— Правда, это можетъ случиться, отвѣчалъ проводникъ.
Филеасъ Фоггъ и его товарищи легли подъ деревомъ и рѣшились ждать. Какъ долго имъ показалось время! Проводникъ оставлялъ ихъ повременамъ и осматривалъ опушку лѣса. Тѣлохранители раджи все охраняли двери пагоды, и въ окнахъ ея виднѣлся также свѣтъ.
Такъ прождали они до полуночи. Положеніе не измѣнилось. Стало очевидно что на усыпленіе стражи нечего было разчитывать. Вѣроятно ихъ миновало опьянѣніе гангомъ. Итакъ слѣдовало дѣйствовать иначе и проникнуть въ пагоду черезъ отверстіе въ стѣнѣ. Оставался вопросъ, такъ ли же тщательно охраняли жрецы жертву, какъ тѣлохранители двери пагоды?
Переговоривъ послѣдній разъ со своими товарищами, проводникъ сказалъ что онъ готовъ идти; за нимъ послѣдовали и его спутники. Они сдѣлали довольно большой обходъ чтобы добраться до пагоды съ задней ея стороны.
Около половины перваго, они подошли къ самымъ стѣнамъ, не встрѣтивъ никого. Съ этой стороны не было никакого караула, но правду сказать что не было также ни дверей, ни оконъ. Ночь была темная. Луна, находившаяся тогда въ своей послѣдней четверти, едва поднималась на горизонтѣ покрытомъ густыми тучами. Высота деревьевъ увеличивала еще темноту. Недостаточно было добраться до стѣны, необходимо было продѣлать въ ней отверстіе. Для этой операціи у Филеаса Фогга и его товарищей не было рѣшительно ничего, кромѣ ихъ карманныхъ ножей. Къ счастію стѣны храма состояли изъ смѣшенія кирпича и дерева, которое пробить было не трудно. Стоило вынуть первый кирпичъ, и дѣло бы пошло скоро. Путешественники, не мѣшкая, принялись за работу, дѣлая какъ можно менѣе шума. Парсисъ съ одной стороны, Паспарту съ другой трудились чтобы продѣлать отверстіе въ два фута шириной. Работа кипѣла, какъ вдругъ внутри храма раздался крикъ, на который извнѣ отвѣчали другими криками. Паспарту и проводникъ пріостановились. Ужь не открыли ли ихъ? Не ударили ли тревогу? Благоразуміе побуждало ихъ удалиться, что́ они и сдѣлали. Они укрылись снова въ чащѣ, въ ожиданіи чтобъ улеглась