— Очень радъ видѣть здѣсь русскаго офицера, проговорилъ адмиралъ, слегка привставая съ кресла и протягивая Ашанину длинную костлявую руку съ любезною улыбкой, внезапно появившеюся у него на лицѣ. — Какъ вы сюда попали? Садитесь пожалуйста! указалъ онъ на плетеное кресло, стоявшее по другую сторону стола.
Ашанинъ передалъ письмо и усѣлся, разглядывая губернатора-адмирала, про котораго еще на пароходѣ слышалъ, какъ о человѣкѣ, суровыя мѣры котораго противъ анамитовъ и жестокія репрессаліи во время войны, въ родѣ сжиганія цѣлыхъ деревень, были одною изъ причинъ вспыхнувшаго возстанія.
— Очень радъ исполнить желаніе вашего адмирала и дамъ вамъ, monsieur Ашанинъ, возможность познакомиться съ нашей колоніей до прихода сюда вашего корвета... Въ мѣсяцъ вы, при желаніи, все увидите... Скоро будетъ экспедиція противъ инсургентовъ... Я только жду тагаловъ изъ Маниллы и баталіона зефировъ изъ Алжира... Тогда мы уничтожимъ этихъ негодяевъ и отучимъ ихъ впредь возмущаться! продолжалъ адмиралъ, и на его лицѣ появилось что-то жесткое и непреклонное. — Надѣюсь, что и вы какъ русскій офицеръ, захотите принять участіе въ этой, славной экспедиціи и посмотрѣть, какъ мы поколотимъ это скопище разбойниковъ...
Хотя Ашанину казалось не особенно пріятнымъ это предложеніе принять участіе въ войнѣ да ешевъ чужой и испытать такъ-сказать въ чужомъ пиру похмелье, тѣмъ не менѣе онъ по ложному самолюбію, боясь, чтобъ его не заподозрили въ трусости, поспѣшилъ отвѣтить, что онъ будетъ очень радъ...
— Ну еще бы... Русскіе офицеры такіе же храбрецы, какъ и наши! проговорилъ адмиралъ, вполнѣ увѣренный, что осчастливилъ Ашанина сравненіемъ съ французами.
Видимо чѣмъ-то озабоченный, адмиралъ, только что говорившій о славной экспедиціи, ворчливо замѣтилъ, что-
