Страница:Воспоминания о Русско-Японской войне 1904-1905 гг. (Дружинин 1909).djvu/187

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


должны ходить командиры сотенъ, ибо ходятъ и полковники. Не успѣлъ я вернуться къ Абадзіеву, какъ слѣдомъ за мною прибѣжали Свѣшниковъ и Маркозовъ и начали торговаться: идти, или нѣтъ, на такое рискованное предпріятіе такой важной особѣ, какъ господинъ Маркозовъ. Я успѣлъ внушить Абадзіеву, что освобожденіе отъ наряда Верхнеудинцевъ будетъ несправедливо по отношенію къ его Уссурійскому полку, и потому онъ настаивалъ на исполненіи наряда Верхнеудинцами. Во время исполненія послѣдняго марша, Маркозовъ не переставалъ критиковать дѣйствія нашей арміи, а нашей бригады въ особенности, находя что мы наступаемъ вяло, нерѣшительно, а опасаться нечего, такъ какъ можно двигаться не долинами, а прямо горами, ссылался на полную возможность такихъ быстрыхъ пробѣговъ его кровною англійскою лошадью. Вотъ теперь судьбѣ было угодно испытать, насколько онъ обладалъ въ дѣйствительности наступательнымъ порывомъ, ибо ему представлялся отличный случай пробраться на своемъ скакунѣ далеко впередъ въ расположеніе противника и произвести энергичную развѣдку. Но, увы, весь его пылъ пропалъ, всѣ спортсменскія скаковыя стремленія испарились, и онъ только обсуждалъ, насколько трудно выполнимо и опасно возлагаемое на него порученіе, что ѣхать верхомъ невозможно, а надо ползти пѣшкомъ. Къ несчастію судьба окончательно его доканала. Уссурійскій офицеръ, молодчина Бровченко, принимавшій всякое опасное порученіе съ удовольствіемъ и выполнявшій его блестяще, на этотъ разъ оказался безъ лошади, вслѣдствіе поврежденія его копыта, и могъ идти въ развѣдку только пѣшкомъ. Изъ двухъ намѣченныхъ мною направленій развѣдки, какъ разъ одно — кратчайшее не допускало движенія на коняхъ, а другое — кружное могло быть исполнено именно такъ; но, правда, первое допускало незначительное удаленіе отъ нашихъ передовыхъ частей — нѣкоторую связь съ ними, а второе было въ этомъ отношеніи несравненно опаснѣе. Казалось и разговаривать было нечего: Бровченко, спѣшенный силою обстоятельствъ, могъ идти по первому направленію, а лихой гусаръ Маркозовъ, украшавшій скаковые ипподромы, сидѣвшій на стиплерѣ, есте-