вёлъ съ нѣмецкаго М. Чулковъ. М. 1787. 8) Исторія Абдеритовъ. Перевёлъ съ нѣмецкаго М. Гавриловъ. Пять частей. М. 1793—1795. Абдеритяне. Переводъ Н. Ваталина. Двѣ части. М. 1832—1840. 9) Пиѳагоровы ученицы. Перевёлъ съ нѣмецкаго Я. Дружининъ. Спб. 1797. Пиѳагорейскія жоны. Перевёлъ С. Нечаевъ. М. 1817. 10) Разговоры Діогена Синопскаго. Перевёлъ съ нѣмецкаго И. Татищевъ. М. 1802. 11) Филоклесъ. Переводъ съ французскаго. 4 части. Спб. 1803. 12) Записки для тайной исторіи человѣческаго разума и сердца. Переводъ съ нѣмецкаго. Двѣ части. М. 1804. 13) Мраморная купель или наказанный пустосвятъ. Перевёлъ съ нѣмецкаго П. Петровъ. Спб. 1805. 14) Аристиппъ и нѣкоторые изъ его современниковъ. Перевёлъ съ нѣмецкаго И. Татищевъ. Восемь частей. М. 1807—1808. 15) Сказки народныя Музеуса. Перевёлъ съ нѣмецкаго В. Поляковъ. Шесть частей. М. 1811—1812. Изданіе 2-е. Орёлъ. 1822. 16) Вастола, или желанія. Повѣсть въ стихахъ. Изданіе А. Пушкина. Спб. 1835.
Когда васъ развлечётъ, читатель, мой разсказъ,
Хоть трудно исполнять теперь задачу эту,
О рыцарѣ одномъ разскажемъ мы сейчасъ,
Ходившемъ въ Вавилонъ по строгому обѣту.
Задуманный имъ путь не лёгокъ вовсе былъ
Въ эпоху ту, когда Великій Карлъ царилъ,
A въ наши дни никто, въ чёмъ можемъ мы ручаться,
Опасности такой не сталъ бы подвергаться.
Когда, упавши ницъ, предъ папой паладинъ
Покаялся въ грѣхахъ, слезами орошонный,
И ждалъ прощенія, колѣнопреклонённый —
Благословивъ его, сказалъ старикъ: «Мой сынъ,
Ступай и надъ тобой да будетъ милость Бога!
Пусть не страшитъ тебя столь трудная дорога.
Но, главное, сынъ мой, направивъ къ Яффѣ путь,
Къ Святому Гробу ты сходить не позабудь.»
Въ смиреніи уста склонивши къ туфлѣ папской,
Поклялся паладинъ съ покорностію рабской
Исполнить свой обѣтъ. Обязанность тяжка,
Повѣрилъ онъ — была въ нёмъ вѣра глубока —
Что кончитъ подвигъ свой безъ бѣдъ и безъ кручины.
Прибывши въ Яффу, онъ лишь съ посохомъ однимъ
Пустился въ путь пѣшкомъ до самой Палестины,
Двойной надеждою и мужествомъ хранимъ.
Потомъ онъ поскакалъ въ Багдадъ неутомимо,
Всё думая: «гдѣ жь ты, желанная земля?»
Но впереди ещё лежалъ необозримо
Путь долгій чрезъ лѣса, пустыни и поля.
Всего жь печальнѣй то, что по его дорогѣ
Нарѣчья окскаго не понималъ никто.
«Проѣду ль здѣсь въ Багдадъ?» онъ спрашивалъ въ тревогѣ;
Но не могли ему отвѣта дать на то̀.
Однажды онъ въ лѣсу дремучемъ заблудился.
Ревѣла буря, дождь лилъ точно изъ ведра;
Въ потёмкахъ цѣлый день онъ по лѣсу кружился,
Причёмъ нерѣдко путь, измучившись съ утра,
Прорубливалъ себѣ въ непроходимой чащѣ.
Вотъ, наконецъ, на холмъ поднялся рыцарь — глядь!
О, ужасъ! тёмный боръ чѣмъ далѣе, тѣмъ чаще;
Куда ни посмотри — за лѣсомъ лѣсъ опять.
За волшебство онъ счёлъ такой обычный случай,
Но всё жь лихой бѣдѣ ничѣмъ нельзя помочь:
И днёмъ непроходимъ былъ этотъ лѣсъ дремучій,
A рыцаря въ лѣсу ещё застала ночь.
Тутъ положеніе опаснѣй вдвое стало:
Ни звѣздочки сквозь боръ во мракѣ не мерцало.
Брёлъ рыцарь ощупью, взявъ подъ уздцы коня,
Рискуя лобъ разбить, молчаніе храня.
Всё небо въ облакахъ, какъ въ сумрачной одеждѣ,
Зловѣщій, мрачный лѣсъ, и дождь, и глушь кругомъ,
И смѣлымъ путникомъ неслыханное прежде
Рыканье льва въ нѣмомъ безмолвіи ночномъ
Ужаснѣе ещё въ той тишинѣ казалось
И эхомъ скалъ, какъ громъ небесный, повторялось.
Безстрашный изъ людей навѣрно бы, смутясь,
Затрепеталъ, какъ листъ, отъ страха въ этотъ часъ.
И нашъ герой, хоть онъ до-нынѣ, безъ сомнѣнья,
Былъ храбръ, холодный потъ почуялъ на челѣ
