И слышитъ красавица ихъ уговоръ:
Потупила взоръ,
Какъ-будто о чёмъ размышляя;
Но только лишь оба приблизились къ ней,
Она — къ вертопраху въ объятья скорѣй…
Тьфу, къ чорту! ехидна какая!
Измѣнница скачетъ за юнкеромъ вслѣдъ:
Въ душѣ ея нѣтъ
Стыда при измѣнѣ открытой.
А маршалъ, вперивъ помутившійся взглядъ,
Глядитъ имъ во слѣдъ: его губы дрожатъ
И стонетъ онъ, горемъ убитый.
Шатаясь, на грудь опустивши главу,
Онъ лёгъ на траву;
Собаки къ нему подбѣжали.
Два вѣрные друга въ тяжолые дни,
Къ нему головами приникли они
И раны лизать ему стали.
И ласка собакъ оживила его —
И свѣтъ для него
Какъ-будто бы сталъ веселѣе.
Слезами онъ горе своё облегчилъ,
И голову къ вѣрнымъ друзьямъ преклонилъ,
И къ сердцу прижалъ ихъ сильнѣе.
Любовью собакъ укрѣплёнъ, оживлёнъ,
Готовится онъ
Скорѣе домой возвратиться.
Но только что въ стремя ступилъ онъ ногой
И свистомъ собакъ поманилъ за собой,
Какъ видитъ — сѣдокъ къ нему мчится.
И вотъ передъ маршаломъ, пылью покрытъ,
Вновь юнкеръ стоитъ
И потъ обтираетъ рукою.
«Послушайте, маршалъ», сказалъ онъ, «нашъ споръ
Ещё не оконченъ и нашъ договоръ
Не полонъ статейкой одною:
Моя дорогая не хочетъ никакъ
Оставить собакъ:
Безъ нихъ она плакать готова;
И вотъ она мнѣ поручила ихъ взять.
Но если ихъ вамъ не угодно отдать,
То будемъ сражаться мы снова.»
Но маршалъ съ усмѣшкой на юнкера рѣчь,
Оставивши мечъ,
Отвѣтилъ его же словами:
«Чѣмъ кости другъ другу напрасно ломать,
Не лучше ли, юнкеръ, намъ средство сыскать,
Какъ мирно всё кончить межъ нами?
«Мы бьёмся какъ львы, но спасиба за-то
Не скажетъ никто
Тому, кто сильнѣй и храбрѣе.
Пускай же собаки къ тому и пойдутъ,
Кого добровольно онѣ изберутъ.
Ну, право, такъ будетъ умнѣе!»
И юнкеръ насмѣшку его проглотилъ,
А самъ разсудилъ:
«Я дѣло устроить съужѣю!»
И началъ собакъ онъ и тѣмъ, и другимъ
Манить, чтобъ при ласкѣ удобнѣе имъ
Накинуть арканы на шею.
И щёлкаетъ онъ языкомъ, и свиститъ,
И хлѣбцемъ манитъ,
И треплетъ колѣна руками;
Но тщетно старается псовъ обмануть:
Они только къ маршалу скачутъ на грудь,
А юнкеру — скалятъ зубами.
Гдѣ Вейнсбергъ? гдѣ, скажите, онъ,
Гдѣ этотъ городочекъ,
Въ которомъ столько вѣрныхъ жонъ
И миленькихъ ихъ дочекъ?
Когда придётъ жениться блажь,
О, дѣвы Вейнсберга — я вашъ!
Однажды царственный Конрадъ
На городъ разсердился
И съ цѣлымъ таборомъ солдатъ
У стѣнъ его явился,
Распорядился какъ умѣлъ
И лѣзть всѣмъ на стѣну велѣлъ.
Когда жь граждане — старъ и малъ —
Всѣ приступы отбили,
Конрадъ сказать имъ приказалъ
(Причёмъ въ литавры били):
«Когда я городъ вашъ возьму —
Съ мужчинъ всѣхъ головы сниму!»
Едва въ обложенныхъ стѣнахъ
Узнали суть воззванья —
На шумныхъ стогнахъ и въ домахъ
