Воскреснутъ ли таинственныя губы
Качнется ли земная колыбель?
Или безсмертна черная постель?
Вотъ вызовъ мой: отвѣтьте правду, трубы!
Но въ эту ночь особенные знаки
Сплелись и расплелись въ лучахъ и мракѣ.
Звѣзда къ звѣздѣ въ водѣ небесъ безбрежной
Рвалась и пѣла съ дикой быстротой,
Какъ юноша за томной красотой
Настойчивый, восторженный и нѣжный, —
И вотъ слились — и бьются, какъ въ рукахъ,
И бьется все въ стремительныхъ лучахъ.
Какъ будто Рай и нѣдра преисподней
Все вертится и крутится и жжетъ,
И вяжется въ веселый хороводъ,
И звѣзды брызжутъ изъ руки Господней,
И ты, земля, плясунья въ пестрой пляскѣ,
Какъ дѣвственница, просишь пьяной ласки!
Но пляски звѣздъ безбрежной и безликой
Онъ обезсиленный не разгадалъ,
Но вскрикнулъ, зашатался и упалъ,
И въ корчахъ бѣшеныхъ и въ пѣнѣ дикой
Скатился внизъ, до страсти раскаленъ:
Былъ поднятъ, былъ закованъ, былъ плѣненъ.
Воскреснут ли таинственные губы
Качнется ли земная колыбель?
Или бессмертна черная постель?
Вот вызов мой: ответьте правду, трубы!
Но в эту ночь особенные знаки
Сплелись и расплелись в лучах и мраке.
Звезда к звезде в воде небес безбрежной
Рвалась и пела с дикой быстротой,
Как юноша за томной красотой
Настойчивый, восторженный и нежный, —
И вот слились — и бьются, как в руках,
И бьется все в стремительных лучах.
Как будто Рай и недра преисподней
Все вертится и крутится и жжет,
И вяжется в веселый хоровод,
И звезды брызжут из руки Господней,
И ты, земля, плясунья в пестрой пляске,
Как девственница, просишь пьяной ласки!
Но пляски звезд безбрежной и безликой
Он обессиленный не разгадал,
Но вскрикнул, зашатался и упал,
И в корчах бешеных и в пене дикой
Скатился вниз, до страсти раскален:
Был поднят, был закован, был пленен.
