храмы Господни. Среди пламени скитаются бѣшеные убійцы и опоенные виномъ кровожаждущіе Канибалы. Улицы покрыты пылающими развалинами, пепломъ и обагренными кровію жертвами.
Ужасъ меня беретъ вспоминая тѣ минуты, кои представляли мнѣ страшныя картины пожара, опустошенія и неистовства. Еще слышу я жалкіе крики ограбленныхъ и на помощь призывающихъ гражданъ, вытѣсненныхъ изъ своихъ домовъ и всуе ищущихъ себѣ убѣжища подъ пламеннымъ сводомъ раскаленнаго неба;—я слышу шумъ и торжество разбойниковъ, пробѣгающихъ съ обнаженными мечами Московскія улицы, опустошенные дворцы и оставленныя жилища;—я слышу стонъ борющихся со смертію раненыхъ;—слышу вздохи обезчесченныхъ и умирающихъ женщинъ; слышу стенаніе ихъ нѣжныхъ супруговъ и слезы нещастныхъ и невинныхъ ихъ дѣтей.—Въ храмахъ Божіихъ, гдѣ не задолго предъ симъ теплыя молитвы и священные лики превозносили славу Господню, слы-
храмы господни. Среди пламени скитаются бешеные убийцы и опоенные вином кровожаждущие каннибалы. Улицы покрыты пылающими развалинами, пеплом и обагренными кровию жертвами.
Ужас меня берет вспоминая те минуты, кои представляли мне страшные картины пожара, опустошения и неистовства. Еще слышу я жалкие крики ограбленных и на помощь призывающих граждан, вытесненных из своих домов и всуе ищущих себе убежища под пламенным сводом раскаленного неба; — я слышу шум и торжество разбойников, пробегающих с обнаженными мечами московские улицы, опустошенные дворцы и оставленные жилища; — я слышу стон борющихся со смертию раненых; — слышу вздохи обесчещенных и умирающих женщин; слышу стенание их нежных супругов и слезы несчастных и невинных их детей. — В храмах божиих, где незадолго пред сим теплые молитвы и священные лики превозносили славу господню, слы-
