давец был действительно сrеditоr. „Верить“ такого значения, однако, не имеет (см. Акад. словарь), и, желая точно перевести слово сrеditоr, мы должны были бы говорить о вверителе. К тому же, несомненно, наше законодательство верителем называет почти всюду доверителя.
В иных случаях, сохраняя обычный термин, с ним приходилось связывать несколько отличное значение. Так, слово Geschaftsfahigkeit переведено „дееспособность“ — несмотря на то, что, по своей этимологии, оно соответствует более понятию Handlungsfahigkeit. Другого термина не нашлось однако[1]; да во всей русской юридической литературе и нет указаний на попытку разграничить эти два понятия. Мейер определяет даже дееспособность как Geschäftsfahigkeit.
Есть в Германском Уложении особые обороты, с специфическим юридическим значением, которые, по самому строю русской речи, нельзя передать. Таково размещение отрицания в условном придаточном предложении, от которого должно зависеть распределение тяжести доказательств (см. коммен. Planek). Не удалось выдержать также различие между „Muss-Gesetz" (lex perfecta) и „Soll-Gesetz“ (lex minus quam perfecta). Последних особенно много в отделе опеки, и там всюду употреблен термин „должен“ в отличие от „обязан“ „подлежит“ и т. п. B других отделах соотношение это не могло быть строго соблюдено.
Следующая поправки должны быть внесены в первую часть перевода:
В ст. 80 следует читать: „местожительством“ (вместо: „местопребыванием“).
81: „отмене“ (вм.: „отречении“).
103 III пропущено: „должно быть“ (после: „изъявление“).
132 ІІ следует вычеркнуть слова: „в порядке вызывного производства“.
173: следует читать: „171 ч. 2“ (вм.: „171 ч. 1“).
197: „просроченные“ (вм.: „переплаченные“).
- ↑ Мы не решились говорить о „сделкоспособности“.
