не терпитъ недостатка ни въ чемъ, могущемъ послужить къ удовлетворенію ея желаній? Я полагаю, что никто. Значитъ удобства жизни послужатъ въ значительной мѣрѣ оправданіемъ для той, которая ими пользуется, въ случаѣ если ей приходится увлечься любовью; а затѣмъ, она окончательно оправдаетъ свое поведеніе выборомъ достойнаго и умнаго любовника. И мнѣ кажется, что я соединяю въ себѣ оба эти условія, да сверхъ того меня влекутъ къ любви еще и другія обстоятельства, именно, моя молодость и отсутствіе мужа. Пускай же все это послужитъ въ вашихъ глазахъ къ защитѣ моей пламенной любви. И если все это будетъ для васъ убѣдительно, какъ должно быть для человѣка разумнаго, то прошу васъ, поддержите меня вашимъ совѣтомъ и помощью. Скажу вамъ по правдѣ, что я не въ силахъ, за отсутствіемъ мужа, противиться ни плотскимъ желаніямъ, ни силѣ любви; да и какъ противиться тому, съ чѣмъ не въ силахъ справиться не только слабыя женщины, но и сильные мужи, много разъ побѣжденные и повседневно побѣждаемые любовью. Проводя жизнь въ обиліи и праздности, какъ вы сами видите, я должна была полюбить и поддаться своему любовному влеченію. Я хорошо понимаю что это безнравственно, но разъ это будетъ скрыто, то едва ли даже и можетъ быть сочтено безнравственнымъ. Амуръ былъ ко мнѣ такъ милостивъ, что не только не далъ мнѣ впасть въ неблагоразуміе при выборѣ любовника, но сверхъ того еще указалъ мнѣ на васъ, какъ на достойнѣйшаго любви такой женщины, какъ я. Думаю, что не ошибаюсь, считая васъ самымъ красивымъ, любезнымъ, милымъ и умнымъ рыцаремъ, какой только можетъ найтись во всемъ французскомъ королевствѣ. Я живу безъ мужа, вы остались безъ жены. Молю васъ, ради моей любви къ вамъ, не откажите въ вашей любви ко мнѣ, пощадите мою молодость, которая, какъ ледъ отъ пламени, таетъ отъ страсти къ вамъ!
За этими словами у ней съ такою силою хлынули слезы, что она не могла больше говоритъ, не могла продолжать мольбы, съ которою хотѣла обратиться къ нему. И, склонивъ лицо, какъ бы уничтоженная, со слезами она опустила голову на грудь графа.
Истый рыцарь безъ страха и упрека, графъ сталъ въ суровыхъ словахъ осуждать эту безумную страсть и, видя, что дама готова броситься ему на шею, отстранилъ ее, увѣряя клятвенно, что скорѣе дастъ себя четвертовать, чѣмъ потерпитъ, въ себѣ или въ комъ бы то ни было, такое нарушеніе долга чести по отношенію къ своему государю. Услыхавъ это, возбужденная женщина забыла и про любовь, вся отдавшись порыву яростнаго гнѣва.
— Такъ ты думаешь, что я тебѣ позволю съ такимъ позоромъ отринуть мои желанія, недостойный рыцарь! Клянусь тебѣ, если ты хочешь моей смерти, то я сдѣлаю, что ты самъ умрешь: я сживу тебя со свѣту!
Съ этими словами она схватила себя за волосы, растрепала и разметала ихъ, разорвала на себѣ одежду и принялась во весь голосъ вопить:
— Помогите, помогите! Графъ Ангверскій хочетъ совершить надо мною позорное насиліе!
Графъ, опасаясь гораздо больше злобной зависти царедворцевъ, нежели угрожаемый собственною совѣстью, и зная хорошо, что извѣтамъ озлобленной женщины дадутъ больше вѣры, чѣмъ его невинности, быстро поднялся съ мѣста, выбѣжалъ изъ комнаты и изъ дворца, вернулся къ себѣ домой, и, не теряя времени, усадилъ своихъ дѣтей на лошадь, сѣлъ съ ними самъ, и во весь духъ поскакалъ по направленію къ Калэ.
