шалость, приписанная г-ну Прыжкову, есть не переложенное авторомъ на русскіе нравы проишествіе, но истинное событіе, которому были въ Ромнахъ очевидцы. Кстати сказать: le vrai peut quelquefois n'être pas vraisemblable.
О языкѣ и слогѣ романа замѣтимъ, что за исключеніемъ весьма, весьма немногихъ погрѣшностей, или лучше сказать недосмотровъ, они совершенно отвѣчаютъ требованіямъ природы и искусства.
1830 г., № 16.
Нищій. Сочиненіе А. Подолинскаго. С.-Пб. 1830.
Пѣвецъ „Нищаго“ познакомился съ читающею публикою нашей въ 1827 году, выдавъ маленькую поэму „Дивъ и Пери“. Счастливо выбранный предметъ, стихи, всегда благозвучные, хотя не вездѣ точные, и въ цѣломъ хорошее направленіе молодого таланта обрадовали истинныхъ любителей русской словесности. Поэма „Дивъ и Пери“, сама собою не образцовое произведеніе, сдѣлалась драгоцѣнною книжкою по надеждамъ, какія подавалъ ея сочинитель. Удовольствіе судей благомыслящихъ откликнулось шумною радостью въ нашихъ журналахъ, какъ; едва слышное одобреніе театральныхъ знатоковъ подхватывается громкими плесками амфитеатра. Одинъ московскій журналистъ даже вызвался благодарить молодого поэта отъ лица всего человѣчества. Поступокъ, у насъ неудивительный. Упорное молчаніе людей, которые, по своему образованію и уму, должны бы были говорить въ полезное услышаніе наше, оставляетъ литературныхъ демагоговъ въ счастливой самоувѣренности, что они говорятъ по общему призванію и отъ лица всѣхъ мыслящихъ. Потому-то въ ихъ судейскихъ опредѣленіяхъ замѣтите много повелительнаго и ничего убѣдительнаго! Пожалѣемъ, если неотчетливая похвала ихъ имѣла вредное дѣйствіе на молодой талантъ нашего поэта: вторая поэма его „Борскій“ обрадовала только журналистовъ, изъ коихъ одинъ объявилъ, что теперь должно учиться стихи писать у г. Подолинскаго, а не у Жуковского и Пушкина. Стихи въ „Борскомъ“, какъ и въ „Дивъ и Пери“, благозвучны, но языкъ еще болѣе небреженъ, а планъ его, какъ
