само по себе уже дает полномочие обратить взыскание на имущество должника, арестовать его вещи и пользоваться другими средствами принудительного исполнения, и что лишь для осуществления этих средств частное лицо обязано обратиться к содействию суда и его органов. Согласно такому воззрению, государство предоставляло бы своих должностных лиц к услугам частных лиц, ходатайства сторон (Antrag) обратились бы в поручения (Auftrag), а должностные лица в представителей тяжущихся[1].
Здесь важно уяснить себе следующее. Государство само по себе нисколько не заинтересовано в осуществлении отдельных частных прав. Для него безразлично, находится ли данная вещь в руках A. или B., уплатил ли Д. своевременно свой долг или нет. Публичный интерес заключается лишь в том, чтобы каждому воздавалось его право, раз он об этом ходатайствует; таковы требования правильной организации общественной жизни.
По этой причине публичное право, а также публичная обязанность государства относительно осуществления частных прав, находятся в зависимости от деятельности сторон. Без их заявления суд не станет действовать; если же ходатайство будет взято обратно, то прекратится и деятельность суда. Но судья и его органы несмотря на то, что они действуют вследствие заявления частных лиц, исполняют публично-правовые функции. Свою компетенцию они получают по поручению государства и служат ему тем, что удовлетворяют ходатайства сторон[2].
- ↑ Эти взгляды нашли себе защиту у А. S. Schultze: Privatrecht und Prozess, стр. 64. На той же точке зрения стоят и те писатели, которые признают судью при продаже недвижимых имуществ с публичного торга, представителем кредитора или должника. См. Lotihar Seuffert в Grünhuts Zeitschrift, т. 12, стр. 616.
- ↑ Практическое значение этих двух точек зрения ясно сказывается в вопросе, отвечает ли судья, виновный в небрежности по принудительному исполнению перед потерпевшим кредитором, как его мандатарий, или же за проступок по должности; последняя ответственность носит добавочный характер, она предполагает невозможность возмещения убытков каким-либо другим путем. Особенно спорен вопрос об ответственности судебного пристава. На основании С. Р. О., § 753, принудительное исполнение происходит при содействии судебного пристава, получившего „поручение“ (Auftrag) от кредитора. Мотивы к С. Р. О. стр. 411 говорят, что „из независимого положения судебного пристава по отношению к суду вытекает, что он является как бы уполномоченным кредиторов, которые обращаются к его услугам“.
