воритъ слѣдующее: во-первыхъ, индивидъ должеиъ поступать согласно своей собственной выгодѣ — это вполнѣ морально и хорошо. Во-вторыхъ, онъ долженъ поступать, имѣя въ виду пользу своихъ дѣтей; и въ-третьихъ, онъ долженъ поступать въ виду пользы своей расы.
— И самымъ лучшимъ, самымъ высокимъ и правилънымъ поступкомъ, — перебилъ я, — будетъ тотъ, который ведетъ въ одно и то же время къ пользѣ самого индивида, его дѣтей и его расы.
— Я не согласенъ съ нимъ, — отвѣтилъ онъ. — Я не вижу въ этомъ ни необходимости, ни здраваго смысла. Я отбросилъ бы расу и дѣтей. Я бы ничѣмъ не пожертвовалъ для нихъ; въ этомъ такъ много сентиментальности, — вы сами должны это видѣть — по крайней мѣрѣ для человѣка, который не вѣритъ въ вѣчную жизнь. Если впереди есть безсмертіе, то альтруизмъ становится выгоднымъ предпріятіемъ. Тогда и я могъ бы поднять свою душу до какихъ угодно высотъ. Но если передо мной нѣтъ ничего вѣчнаго, кромѣ смерти, и если мнѣ дано только на короткое время это ферментное броженіе, которое называется жизныо, то съ моей стороны будетъ безнравственно совершать такіе поступки, которые бы требовали отъ меня жертвы. Всякая жертва, которая заставляетъ меня терять хоть одно движеніе, нелѣпа, и не только нелѣпа, но она является преступленіемъ противъ меня и поэтому безнравственна. Я не долженъ терять ни одного движенія, если я хочу взять изъ фермента все что можно. И вѣчная неподвижность, которая ждетъ
