Три дня отдыха, три благословенныхъ дня, вотъ что было результатомъ нашего разговора съ Волкомъ Ларсеномъ. Все это время я обѣдалъ въ каютъ-кампаніи и занимался только тѣмъ, что разговаривалъ о жизни, о литературѣ, о вселенной, между тѣмъ какъ Томасъ Могриджъ рвалъ и металъ и дѣлалъ всю работу мою и свою собственную.
— Берегитесь шквала, — предупреждалъ меня Луисъ, когда мы съ нимъ сошлись на палубѣ въ то время, какъ Волкъ Ларсенъ судилъ и мирилъ охотниковъ.
— Трудно сказать, что случится, — продолжалъ Луисъ, когда я попросилъ его объясниться болѣе точно. — Чедовѣкъ этотъ состоитъ изъ такихъ же противопожностей, какъ воздушныя и морскія теченія. Вы никогда не угадаете, чть онъ можетъ сдѣлать. Какъ разъ въ то время, когда вы думаете, что знаете его и пользуетесь его расположешемъ, онъ вдругъ наскочитъ на васъ, и всѣ ваши паруса мигомъ разлетятся въ клочки.
Такимъ образомъ я бьлъ не очень удивленъ, когда шквалъ, предсказанный Луисомъ, дѣйствительно налетѣлъ на меня. У насъ былъ горячій споръ (о жизни, канечно), и, набравшись смѣлости, я началъ безъ стѣсненія критиковать Волка Ларсена и его жизнь. Правда, я производилъ надъ нимъ вивисекцію и разсматривалъ его душевный матеріалъ такъ же внимательно и всесторонне, какъ это дѣлалъ онъ самъ по отношенію
