прахъ, въ то время какъ я буду жить и бушевать. Знаете ли вы, что я сейчаеъ сдѣлаю? Я хочу воспользоваться моимъ правомъ бушевать во всю и покажу вамъ, что бываетъ съ благородными людьми. Смотрите.
Онъ находился въ трехъ ярдахъ отъ Джонсона, но вдругъ подпрыгнулъ и, какъ дикое животное, какъ тигръ, перепрыгнулъ разстояніе, отдѣлявшее его отъ Джонсона. Это была лавина ярости, отъ которой Джонсонъ тщетно старался защититься. Онъ одной рукой прикрылъ свой животъ, другую поднялъ въ защиту своей головы, но Волкъ Ларсенъ ударилъ его какъ разъ по срединѣ, въ грудь, сильнымъ, звучнымъ ударомъ. У Джонсона дыханіе моментально сперлось; онъ отшатнулся назадъ и сталъ дѣлать отчаянныя усилія, чтобы сохранить равновѣсіе.
Я не могу описывать дальнѣйшія подробности этой ужасной сцены. Онѣ были слишкомъ возмутительны. Мнѣ становится дурно даже теперь, когда я думаю о нихъ. Джонсонъ храбро боролся, но ему было не подъ силу справиться съ Волкомъ Ларсеномъ, а въ особенности съ Волкомъ Ларсеномъ и боцманомъ вмѣстѣ. Это было нѣчто ужасное. Я не могъ себѣ представить, чтобы человѣческое существо могло вынести такія истязанія и продолжать жить и бороться. Но Джонсонъ боролся. Конечно, для него не было никакой надежды, ни малѣйшей, и онъ это такъ же хорошо зналъ, какъ и я; но его мужское достоинство не позволяло ему сдаваться безъ борьбы.
Я больще не въ силахъ былъ смотрѣть на это.
