вверхъ по лѣстницѣ. — Онъ не любитъ старика точно такъ же, какъ вы и я.
Волкъ Ларсенъ, весь окровавленный и раздѣтый до гола, ждалъ меня въ каютѣ и встрѣтилъ меня съ улыбкой.
— Ну, принимайтесь за работу, докторъ. Все указываетъ на то, что вамъ предстоитъ большая практика во время этого путешествія. Я не знаю, что бы Призракъ дѣлалъ безъ васъ, и если бы я былъ способенъ на благородныя чувства, то я бы сказалъ вамъ, что хозяинъ Призрака безконечно вамъ благодаренъ.
Я зналъ, какія лѣкарства находятся въ скромной аптечкѣ Призрака, и пока я грѣлъ воду и раскладывалъ перевязочный матеріалъ, онъ ходилъ по каютѣ, смѣясь и шутя, и критическимъ взглядомъ разсматривалъ свои пораненія. Я ни когда раньше не видалъ его голымъ, и при видѣ его тѣла у меня почти захватило дыханіе. У меня никогда не было слабости превозносить тѣло — я былъ далекъ отъ этого; но во мнѣ было достаточно художественнаго чутья, чтобы оцѣнить его достоинства.
Я долженъ сказать, что я былъ восхищенъ совершенными линіями фигуры Волка Ларсена, такъ сказать, ихъ страшной красотою. Я видѣлъ матросовъ въ кубрикѣ. Какъ ни мускулисты были нѣкоторые изъ нихъ, всегда имъ чего-ни будь недоставало, что-нибудь было въ нихъ недоразвито, другое черезчуръ развито, что-нибудь было слишкомъ криво и нарушало симметрію; ноги были слишкомъ коротки, или слишкомъ
