забылъ, гдѣ я нахожусь, вабылъ свои боцманскія обязанности и не принималъ никакого участія въ поднятіи на борть новыхъ пришельцевъ. Когда одинъ изъ матросовъ поднялъ ее и передалъ въ руки Волку Ларсену, она посмотрѣла на наши любопытный лица и улыбнулась такъ, какъ можетъ улыбаться только женщина — я такъ давно не видалъ подобной улыбки, что совершенно забылъ, что она существуетъ.
— Мистеръ Ванъ-Вейденъ!
Голосъ Волка Ларсена рѣзко вывелъ меня изъ оцѣпенѣнія.
— Проведите, пожалуйста, эту даму внизъ и устройте ее. Приготовьте для нея свободную каюту. Пусть поварокъ уберетъ ее. И посмотрите, не можете ли вы что-нибудь сдѣлать для ея лица? Оно очень пострадало отъ непогоды.
Онъ круто повернулся и сталъ разспрашивать новоприбывшихъ. Ихъ лодку бросили на произволъ судьбы, хотя одинъ изъ нихъ запротестовалъ, говоря, что это позоръ, потому что Іокогама совсѣмъ близко.
Когда я провожалъ внизъ женщину, я почувствовалъ необыкновенную робость. Я былъ удивительно неловокъ. Мнѣ казалось, что я въ первый разъ понялъ, какое женщина нѣжное и хрупкое существо; и, когда я подалъ ей руку, чтобы помочь ей спуститься внизъ, я былъ пораженъ, до чего, ея рука была мала и мягка. Хотя она дѣйствительно была очень гибка и нѣжна, но мнѣ она казалась такой воздушной и хрупкой, что я боялся, какъ бы ея рука не разсыпалась отъ моего прикосновенія.
