Его загорѣлое лицо какъ-будто стало немножко краснѣе — и только.
— Скажите тѣмъ двумъ, чтобы шли сюда, мистеръ Ванъ-Вейденъ.
Я повиновался, и минуту спустя они стояли передъ нимъ.
— Поднимайте на борть свою шлюпку. Вашъ охотникъ рѣшилъ побыть еще немного у насъ и не хочетъ, чтобы лодка даромъ билась о борть судна.
— Ступайте къ своей лодкѣ! — рѣзко крикнулъ онъ, видя что они колеблются.
—Кто знаетъ? Вамъ, мошетъ-быть, придется поплавать со мною нѣкоторое время, — сказалъ онъ мягко, но подъ этой мягкостью чувствовалась угроза. — Такъ лучше намъ съ самаго начала не ссориться. А теперь, живо! При Смерть-Ларсенѣ вы и не такъ еще прыгаете! Живо!
Когда они быстро подняли лодку и опрокинули ее на палубу, онъ послалъ меня поднимать кливера. Самъ же снова сталь у руля и направилъ Призракъ ко второй лодкѣ Македоніи.
Съ бака мнѣ видны были ближайшія лодки. На, третью лодку Македоніи напали двѣ наши, а на четвертую — наши три остальныя; пятая направлялась на мѣсто схватки, очевидно, на помощь своимъ.
Битва началась на большомъ разстояніи, и винтовки непрерывно трещали. Дуль довольно сильный вѣтеръ, и волны мѣшали стрѣльбѣ; по мѣрѣ того, какъ мы приближались, мы видѣли какъ пули, чмокая, падали вокругъ лодокъ.
