какое-нибудь шальное теченiе понесетъ насъ еще Богъ знаетъ куда и опредѣлить, гдѣ мы находимся, будетъ совершенно невозможно. Мы не успѣемъ оглянуться, какъ насъ унесетъ на пятьсотъ миль въ сторону.
Но я тотчасъ же спохватился, попросилъ у нея прощенія и обѣщалъ больше никогда не приходить въ уныніе. По ея настояніямъ, я предоставилъ ей вахту до полуночи, но, прежде чѣмъ лечь, я закуталъ ее одѣяломъ и надѣлъ на нее непромокаемый плащъ. Спалъ я только урывками. Лодка прыгала по волнамъ, волны шумѣли и насъ безпрерывно обдавало мелкой водяной пылью. И все же это была не очень плохая ночь — пустяки въ сравненіи съ тѣми ночами, которыя мнѣ пришлось проводить на Призракѣ; и можетъ-быть пустяки въ сравненіи съ тѣми ночаим, которыя намъ еще предстояло провести въ этой скорлупѣ. Доски, изъ которыхъ была сдѣлана наша лодка, были въ три четверти дюйма толщины, такъ что между нами и морской бездной была перегородка тоньше одного дюйма.
И все же я снова утверждаю, что не боялся. Смерть, которой я такъ боялся, благодаря Волку Ларсену и Томасу Могриджу, меня больше не страшила. Появленіе въ моей жизни Модъ Брюстеръ, казалось, преобразило меня.
Я пришелъ къ убѣжденію, что гораздо лучше любить, чѣмъ быть любимымъ, ибо у человѣка появляется нѣчто настолько цѣнное, что онъ готовь отдать ему свою жизнь. Я теперь забывалъ о собственной жизни изъ любви къ другой жизни, но,
