Больше всего меня удивляло въ ней отсутствіе робости и страха. Огромныя волны, хрупкая лодка, бури, страданія, странность положенія, — все это должно было бы испугать даже и сильную женщину; но на нее это, повидимому, не оказывало никакого вліянія, хотя она привыкла къ жизни вполнѣ безопасной, уютной и сама представляла собою утонченное, изнѣженное существо. Однако я ошибался. Она страдала отъ робости и страха, но мужественно скрывала это. Духъ ея былъ сильнѣе плоти, въ ея глазахъ всегда свѣтилось спокойствіе и увѣренность, что положеніе должно измѣниться.
Бурные дни, когда океанъ грозилъ намъ своими ревущими волнами, и вѣтеръ гналъ нашу лодку своими титаническими дуновеніями, слѣдовали безпрерывной чередою. Насъ все дальше и дальше относило на сѣверо-востокъ. И вотъ однажды, во время такой бури, случайно взглянувъ въ даль, я не повѣрилъ тому, что вдругъ увидѣлъ.
Безсонныя ночи и тревожные дни должно быть закружили мнѣ голову. Я взглянулъ на Модъ, чтобы удостовѣриться, что я еще ясно вижу и не сплю. Видъ ея дорогого мнѣ лица, ея мокрыхъ щекъ, развѣвающихся волосъ и мужественныхъ глазъ, убѣдилъ меня, что мое зрѣніе мнѣ еще не измѣнило. Я снова посмотрѣлъ на подвѣтренную сторону и снова увидѣлъ огромную, черную, совершенно оголенную, рѣзко выступающую въ море скалу, у подножія которой волны разбивались въ мелкія брызги и высоко обдавали ея оголенный остовъ; а на юго-востокѣ виднѣцась не-
