никовъ покатывалась со смѣху, который звучалъ для меня, какъ вой стаи волковъ, или хохотъ дьяволовъ въ аду. Команда шумно толпилась позади; нѣкоторые очередные вахтенные протирали заспанные глаза и тихо разговаривали между собою. На лицахъ ихъ стояло злобное, сосредоточенное выраженіе. Было очевидно, что имъ не нравилась перспектива путешествія съ такимъ капитаномъ, да еще начатаго при такихъ зловѣщихъ обстоятельствахъ. Отъ времени до времени они украдкою кидали косые взгляды на Волка Ларсена, и я видѣлъ, что они боялись его.
Онъ подошелъ къ тѣлу и всѣ обнажили головы. Я пробѣжалъ глазами по ихъ рядамъ; ихъ было всего двадцать человѣкъ, а, включая меня и рулевого, двадцать два. Я съ понятнымъ любопытствомъ изучалъ ихъ, ибо, повидимому, судьба предназначала мнѣ провести вмѣстѣ съ ними, на этомъ миніатюрномъ, пловучемъ міркѣ, многія недѣли, а можетъ-быть и мѣсяцы. Матросы, по болыпей части, были англичане и скандинавы, и лица у нихъ были грубыя и суровыя. У охотниковъ же лица были разнообразнѣе и подвижнѣе, съ рѣзкими линіями и слѣдами ничѣмъ не сдерживаемыхъ страстей. Странное дѣло, но я тотчасъ же замѣтилъ, что на лицѣ Волка Ларсена не было этого отвратительнаго отпечатка; въ его лицѣ не было ничего порочнаго. Оно, скорѣе, производило впечатлѣніе прямоты, что еще больше усиливалось тѣмъ обстоятельствомъ, что оно было гладко выбрито. Я съ трудомъ могъ повѣрить, что это было лицо человѣка,
