Перейти к содержанию

Страница:Жития святых свт. Димитрия Ростовскаго. Декабрь.djvu/419

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана
421
Страдание святых Елевферия и Анфии

сверху же ее поливали маслом, и, таким образом, она была в сильном пламени. Но лишь только на эту решетку положили мученика, огонь тотчас же погас, угли остыли, железная же решетка стала холодною, как будто она была облита не маслом, а водою, и таким образом сохранила мученика целым. Но что же? Угасла ли вместе с этим ярость царя? Нисколько. Объятый лютою яростию, он не стал лучшим: как бы слепой, он имел только одно намерение — мучением святаго угодить своим богам, кои были в сущности бесами и человекоубийцами.

Потом царь велел принести сковороду, растопить на ней воску, смолы и сала, и поджигать ее на сильном огне, дабы снова положить на нее святаго. Когда всё это было исполнено и сковорода разожглась, и воск кипел, мученик встал на нее, намереваясь перенести все эти муки. Но царь сказал ему:

— Елевферий, находясь между смертию и жизнию, поспеши избрать себе полезное. Ведь я очень забочусь, дабы ты не погиб лютою смертию, и люблю тебя, как своего родного сына. Не хочу также — клянусь в том богами, — чтобы муж столь благородный, столь благонравный, красноречивый и прекрасный сам себя безрассудно подвергал погибели, — и не из-за чего-либо другого, как только из-за гордой, суетной и бесполезной непокорности.

Мученик же, стоя пред царем, стал говорить ему с дерзновением; отвечая на хитрое ласкательство его, он поносил его, называя его волком, нападающим на овец Христовых. И при этом прибавил:

— Чтобы ты ни делал, — ты не убедишь меня оставить моей благочестивой жизни.

Тогда Адриан, пришедши в ярость, оставил слова и приступил к делу. Он снова повелел положить его на сковороду. Когда это было исполнено, совершилось то же, что и прежде: огонь претворился в росу, и прохладный ветер стал охлаждать святаго мученика. Адриан же, видя, что всё делается вопреки его воле, не знал, что предпринять и, сидя, стал раздумывать. В это время находился здесь городской епарх, по имени Корив; это был человек богоизбранный: он уже отчасти был знаком с христианским учением, знал, как воевода Филикс стал христианином и вообще, как бы некое семя, уже принял в